Опасные игры

Daniellе Steel

DANGEROUS GAMES

На улице светало, когда Аликс Филлипс бросилась в укрытие под звуки выстрелов. Завод по производству консервированных фруктов в Алабаме был закрыт, тысячи людей лишились рабочих мест. Несколько месяцев профсоюз боролся с владельцами завода, но потерпел неудачу. Большая часть рабочих была афроамериканцами, чьи семьи трудились на конвейере уже много лет. Отчаяние жителей, оставшихся без заработка, привело к вспышке насилия. За одну ночь были разграблены центральные улицы города, в перестрелке погибли двое молодых парней. На борьбу с беспорядками подтянули полицейских из соседних районов, по городу плыло едкое облако слезоточивого газа.

Аликс вела репортаж в прямом эфире для национального телевидения из самой горячей точки, однако ей пришлось спасаться бегством, когда появились мародеры с оружием. Она едва успела выкрикнуть в микрофон, что не видела ничего подобного еще с беспорядков в Лос-Анджелесе в 1992 году, когда оператор Бен Чапман схватил ее за руку и потащил за собой, заставляя покинуть опасный перекресток. Через секунду раздался взрыв, и из окон посыпались лопнувшие стекла.

– Ты с ума сошла? – крикнул Бен, затаскивая Аликс за угол здания. По улице бежали полицейские с заградительными щитами. Выстрелы звучали оглушительной канонадой.

Аликс с трудом перевела дух. Ее лицо было измазано сажей, глаза слезились. На шее у нее и Бена болтались бейджики телевизионщиков.

– Ты что, смерти ищешь? – усмехнулся оператор.

Они работали в одной команде уже четыре года и отлично ладили, кроме таких вот моментов. Аликс постоянно находилась на передовой. Она выбирала самые опасные и близкие планы во время демонстраций, беспорядков и любой другой накаленной ситуации, стараясь передать зрителю истинную атмосферу происходящего. Бен любил работать с ней. Совместные репортажи отмечались многочисленными наградами и обходили конкурентов с других каналов. Немногие журналисты были готовы рисковать своей шкурой ради удачного кадра. Аликс Филлипс отличалась особым бесстрашием, это восхищало ее напарника, и все же порой она вела себя безрассудно. Казалось, инстинкт самосохранения был просто не заложен в ДНК этой смелой журналистки. Репортажи захватывали ее, и она становилась слепа ко всему остальному. Аликс работала телерепортером с окончания колледжа, и за семнадцать лет сделала блестящую карьеру. В свои тридцать девять она побывала в сотнях горячих точек, рассказывала злободневные новости не только о Штатах, но и о странах Европы и «третьего мира». Продюсер молился на Аликс, потому что она была безотказна и для нее не существовало «слишком опасных» заданий. Работа с ней в паре подняла и Бена на олимп операторского искусства, и он был благодарен своей коллеге за это. Но порой кто-то должен был останавливать ее.

Бен не был трусом, отнюдь. Однако хорошо чувствовал грань, за которой потенциальный риск становился прямой угрозой для жизни.

Ему исполнилось сорок два, и он всего четыре года назад вернулся из очередной военной миссии. Бен служил в отряде «морских котиков», что закалило его характер и сделало самой подходящей кандидатурой для тандема с Аликс. Пожалуй, именно поэтому она и подписала с ним контракт. Остальные операторы были слишком осторожны для нее. Она была мужественной и упрямой, а у Бена характер оказался ей под стать. С камерой в руках он почти не уступал Аликс, находил отличные планы, вовремя замечал важные детали, сразу улавливал, на какие объекты следует переключиться вслед за торопливой речью журналистки. Продюсеры и зрители любили их обоих. Они были идеальной командой и дополняли друг друга. Вместе Аликс и Бен побывали на Ближнем Востоке, снимали военные захваты и гражданские войны в Южной Америке и Африке, показывали Штатам пронзительные кадры стихийных бедствий и чудовищные эпизоды государственных переворотов. Их репортажи давали такое чувство погружения, что впору было награждать их «Оскаром».

Бен частенько говорил, что Аликс можно разбудить среди ночи, и через три минуты она будет сидеть в такси, чтобы лететь на другой конец света и рисковать своей и его жизнью. Подобное уже случалось, и сейчас, во время беспорядков в Алабаме, происходило снова.

Не успели они отдышаться, как раздался еще один мощный взрыв. Аликс рванула на звук прежде, чем оператор успел поймать ее за рукав. Пришлось последовать за ней. Бен считал своим долгом оберегать журналистку, коль скоро она сама забывала о безопасности.

– Ты хотя бы раз спросила мое мнение, когда бросаешься в самое пекло, – пожаловался он, догнав Аликс.

Они оба были измучены, поскольку последние два дня спали лишь несколько часов.

– Вот еще глупости. – Она бросила на него насмешливый взгляд и, пригнувшись, последовала за отрядом солдат, которых прислали для усиления.

Бен только покачал головой. Что и говорить, сопровождать Аликс в ее безумных репортажах было опасно, но работа с ней захватывала. Они были боевыми товарищами и партнерами, и ему, бывшему вояке, это нравилось. Сто девяносто сантиметров роста, с мощными плечами и крепкой шеей, Бен был в великолепной физической форме. Его напарница носила длинные светлые волосы, была среднего роста, с гибким, спортивным телом. Она регулярно тренировалась в зале и на занятиях боксом в Нью-Йорке в свободное от репортажей время. Аликс нравилось думать, что по выносливости она не уступает своему оператору, однако из них двоих более сильным, естественно, был Бен, отдавший двадцать лет армейской службе. Она была хороша собой, надевая платье и туфли, но и в простой одежде, в пыли и грязи, в сапогах, спецовке, даже в камуфляже Аликс чувствовала себя не менее комфортно. По сути, ей было безразлично, как она выглядит, когда речь шла о работе.

Беспорядки на улицах продолжались до семи часов утра, пока прибывшее подкрепление не поймало всех мятежников и мародеров и сопроводило их в камеры. Пожары вспыхивали еще несколько дней. Маленький заводской городок оставался под военным контролем, и съемочной группе делать здесь было больше нечего. Бен и Аликс добрались на арендованном автомобиле до Бирмингема и вылетели в Нью-Йорк. Оставленный ими город был почти полностью разрушен и заполнен тысячами безработных, многие из которых теперь потеряли крышу над головой. Это была печальная история, и Аликс в своем репортаже обвинила местные власти в недостаточной поддержке жителей и плохой охране правопорядка. Местного мэра и раньше неоднократно обвиняли во взяточничестве, хотя прямых доказательств не было, и Аликс не забыла намекнуть на это в прямом эфире. Город стал банкротом, а с начала беспорядков его и вовсе объявили районом бедствия.

На пути домой она вспоминала разрушенные дома, копоть на стенах, растерянных чернокожих детей и женщин, сидевших босиком, в рваной одежде прямо на мостовой. Рядовому жителю столицы было трудно представить, что в Штатах есть подобная нищета, и Аликс хотелось донести голос масс до обеспеченных людей и политиканов.

– Как же они будут решать эту проблему? – тихо спросила она, взглянув на Бена.

Они сидели в бизнес-классе, и им как раз подали обед. Отличные места в самолетах были частью той щедрой благодарности, которой одаривал любимую команду продюсер.

– Этим людям прямая дорога на биржу труда, но местные власти не смогут дать им работу, – вздохнул Бен.

Он тоже был расстроен, хотя в горячих точках на Ближнем Востоке они наблюдали ситуации и похуже. Смерть, ожоги, раны, пытки… Нищета была лишь одной из страшных бед, каких они навидались вдоволь.

Короткая передышка в Нью-Йорке, где ни Аликс, ни Бена не ждали родные и появится новая работа, новый репортаж, новые срочные новости. Оба были готовы по первому зову броситься в омут с головой.