Опасные иллюзии
Шрифт:
Сюзан и Мелисса приехали в Таском-парк шесть недель назад, совершенно больные. Причем Сюзан пришлось особенно плохо. Теперь они выздоровели, и Сюзан снова превратилась в пышущую здоровьем женщину. Прекрасно зная злобный нрав Сикорта и его разочарование по поводу появления на свет дочери, а не сына, Дейнтри ласково сжала руку сестры.
— Ты всегда все делаешь правильно. Твоя Мелисса — настоящее сокровище.
— Правда? — улыбнулась Сюзан. — Джеффри считает, что Шарлотта — он запрещает называть ее Чарли, ибо ненавидит мальчишеские клички, — плохо влияет на Мелиссу. Однако я убедила его, что наша дочь поможет девочке избавиться от дурных привычек. Ты согласна со мной?
Дейнтри едва не рассмеялась, но сдержалась, заметив тревогу в глазах сестры.
— Если кто-то и сумеет повлиять на Чарли, то, разумеется, только Мелисса. Чарли трудный, но все-таки хороший ребенок.
— Это отродье сатаны, — возразила леди Офелия.
И слава Богу — если желаете узнать мое мнение. Женщина, которая хочет чего-то добиться, должна уметь постоять за себя.
Джеффри считает, что Шарлотте нужна строгая гувернантка, — заметила Сюзан. — Он сказал это еще до того, как ушла мисс Петтибон.
— О, ради Бога! — вышла из себя леди Офелия. — Избавь нас от комментариев Сикорта. Мы отлично знаем все, что он сказал за последние десять лет. Неужели у тебя больше нет собственного мнения, девочка? Вот уже шесть недель мы слушаем, что говорил или скажет Джеффри, хотя, по-моему, он еще не изрек ничего достойного внимания.
Снова покраснев, Сюзан закусила губу и мгновенно стала похожа на свою дочь.
— Извините, тетя Офелия, я не хотела оскорбить вас.
— Ты вовсе не оскорбила тетю, — осторожно сказала Дейнтри. — Просто она любит, когда люди высказывают собственное мнение, а не повторяют чужие слова. О Боже, в какие дебри завел меня мой язык! Наверное, я никогда не научусь понятно изъясняться. Но ты, надеюсь, знаешь, о чем идет речь, так?
— О да, — вздохнула Сюзан. — Тебя только младенец не поймет. Не ты, а я никогда не умею выразить своих мыслей — наверное, поэтому цитирую других. Если вы простите меня, я пойду наверх. Скоро вернется Джеффри, и мне нужно собрать наши вещи, чтобы Розмари упаковала их. Не дожидаясь ответа, Сюзан быстро поднялась и вышла из комнаты.
Когда за ней закрылась дверь, леди Офелия хмуро заметила:
— Зачем собирать одежду? Розмари — прекрасная горничная. Сюзан становится все больше похожей на тебя, Летти, — ужимки, гримасы, мигрень… Слава Богу, что твои дочери отличаются друг от друга, иначе я бы умерла от скуки.
Дейнтри рассмеялась:
— Тетушка, вы никогда этого не сделаете. Мы вечно попадаем в какие-то нелепые истории, а вы нас всегда спасаете. Без вас жизнь здесь превратилась бы в ад, и не вы, а мы умерли бы от скуки. Леди Офелия благодарно улыбнулась, а леди Сен-Меррин сокрушенно покачала головой Давайте подождем, пока Дейнтри выйдет за муж, тогда посмотрим, изменится ли она, как я и Сюзан. Когда-то я была живой, веселой девушкой, но брак — вещь серьезная, он подвергает испытанию обе стороны. Впрочем, вряд ли вы сможете понять меня.
Дейнтри испуганно посмотрела на тетушку, опасаясь, что та обидится, но леди Офелия, напротив, едва сдерживала смех.
— Если ты хочешь сказать, Летти, что мне следовало бы обзавестись семьей, то я с этим не согласна.
Леди Сен-Меррин, словно капризная красавица, гордо вскинула голову.
— Конечно, я не могу указывать вам, мадам, что вы должны были сделать. Однако у вас нет никакого опыта семейной жизни, и поэтому вы не имеете морального права давать советы другим.
— Иногда вовсе не требуется опыт, чтобы понять: что хорошо, а что плохо, — возразила леди Офелия. — Осознав, что у меня нет уважения к мужчинам, я не стала унижать свой дух и тело. Разве я была не права?
— Я не согласна с этим, — категорично заявила леди Сен-Меррин, откидываясь на подушки, затем посмотрела на дочь и томно произнесла: — Увидишь, моя дорогая, ты непременно изменишься, став женой виконта Пенторпа, поскольку ни один мужчина не потерпит, чтобы женщина оспаривала его мнение. Твой отец и я не раз говорили тебе, что твое дерзкое поведение и манера оспаривать суждения других не доведут тебя до добра.
Дейнтри поморщилась, вспомнив тяжелый раз говор с отцом, после которого она, скрепя сердце, дала согласие на помолвку с совершенно незнакомым человеком. Дейитри уже тогда предчувствовала, что впереди ее ждут испытания, а теперь окончательно уверовала в это. Зная, что если останется, то наговорит кучу дерзостей, она объявила о своем намерении отправиться на конюшню, чтобы приказать оседлать лошадей для прогулки. Никто не возражал.
Выйдя из комнаты, Дейнтри облегченно вздохнула, затем на минутку заглянула к себе, надела красную шерстяную накидку с капюшоном, натянула элегантные перчатки и только после этого направилась к лестнице.
В это время дворецкий открыл входную дверь, впустив посетителя — высокого широкоплечего джентльмена в элегантном сером костюме и сверкающих, несмотря на сырость, ботинках. Ступив на черно-белый мраморный пол, мужчина снял шляпу. У него оказалось красивое лицо и густые золотисто-каштановые волосы.
Граф Сен-Меррин, который как раз вышел из библиотеки, поспешил навстречу гостю.
— Держу пари, это Пенторп! — воскликнул он. — Разве не так? Боже мой, парень, я всегда узнаю тебя по шевелюре, хотя она немного потемнела с момента нашей последней встречи. Впрочем, тогда тебе исполнилось всего десять лет, поэтому ничему не приходится удивляться. Входи, входи. Ты ведь Пенторп, да? Ну, признайся же! Наконец-то ты пришел за моей дочерью!
Незнакомец потянулся к застежкам накидки, словно они мешали ему дышать, но тут заметил на лестнице Дейнтри.
Итак, вот он каков, виконт Пенторп, подумала девушка: густые брови, глубоко посаженные глаза, прямой нос, резко очерченные скулы, упрямый подбородок. Он показался Дейнтри красивым, но слишком уж большим. Между тем мужчина приоткрыл рот, обнажив ровные белые зубы, словно собираясь что-то сказать, однако, задержав взгляд на Дейнтри немного дольше, чем позволяли приличия, судорожно сглотнул, а спустя мгновение, очевидно, собравшись с духом, незнакомец ровным, спокойным голосом ответил:
— Да, сэр, я Пенторп.