Опасные пассажиры поезда 123
Шрифт:
Через секунду после того, как она, швырнув ему в лицо свои трусики, вырубила оторопевшего террориста жестким приемом карате, в дело вступил возглавляемый чернокожим бунтарем штурмовой отряд. Трое повалили преступника, стоявшего в центре вагона, после чего театральный критик обрушился на него сверху, накрепко прижав к полу. Остальные ринулись по проходу к верзиле у задней двери. Преступник не успел вскинуть автомат: заботливая мамаша, издав воинственный клич, метнула в него финку. Со свистом пролетев через весь вагон, лезвие с ужасающей точностью вонзилось в правую руку громилы. Еще через секунду и сам он исчез под грудой разгоряченных тел.
Сам Берри ждал своего часа: он хотел схватиться с главарем. Едва тот вышел из кабины, Том ловко сделал ему подножку, и бандит, шлепнувшись на пол, выронил автомат. Потянулся за оружием, но старик оказался проворнее. Схватив автомат, он приставил его к груди главаря.
— Не стреляйте, — спокойно сказал Берри, — он мой.
Сжав кулаки, главарь одним прыжком вскочил на ноги и ринулся на него, словно разъяренный бык. Берри, хладнокровно примерившись, выбросил кулак и резким хуком справа сшиб его с ног. Главарь, отлетев назад, рухнул как подкошенный, пару раз судорожно дернулся и затих. Ликующие пассажиры, вскинув Берри на плечи, торжествующе понесли его по проходу…
От этой картины у него на мгновение захватило дух. Удивительная все-таки штука — мечты, подумал Берри, хватая воздух пересохшими губами. Даже когда ты фантазируешь, инстинкт самосохранения все равно начеку. Человек — он всегда человек, разве нет? И вовсе необязательно дать себя убить, чтобы это доказать.
Клайв Прескотт
— «Пэлем Сто двадцать три», отвечайте! «Пэлем Сто двадцать три»! — голос Прескотта дрожал от волнения.
— «Пэлем Сто двадцать три», слушаю вас. — Голос главаря бандитов, как всегда, был ровен и невозмутим.
— Деньги прибыли, — сказал Прескотт. — Повторяю: деньги прибыли.
— Хорошо. — Пауза. — Вы уложились вовремя.
Простая констатация факта. Никаких эмоций. Прескотт был в ярости — он вдруг вспомнил, как сорвался голос у шефа полиции, когда тот объяснял им ситуацию, как сам он не раз сегодня ловил себя на том, что его трясет. А этот бандит, похоже, вообще не способен на какие-то чувства. Да что у него вместо крови — ледяная водица, что ли?! Отморозок какой-то, негодовал Прескотт. Точно — самый настоящий отморозок!
— А что бы вы сделали, если бы мы опоздали? — не выдержал он. — Убили бы кого-нибудь из этих ни в чем не повинных людей?
— Да.
— Из-за какой-то пары минут?! Вы считаете, что жизнь человека не стоит пары минут?!
— Сейчас я дам вам инструкции по передаче денег. Вы должны неукоснительно следовать им. Как поняли?
— Продолжайте.
— Двое полицейских должны спуститься на пути. Один понесет мешок с деньгами, другой — зажженный фонарь. Как поняли?
— Вас понял. Двое полицейских, один несет деньги, у другого в руках фонарь.
— Тот, у кого в руках будет фонарь, пусть водит им из стороны в сторону. Задняя дверь вагона будет открыта. Тот, у кого будут деньги, пусть забросит мешок в вагон. После этого оба немедленно поворачиваются и возвращаются на станцию. Как поняли?
— Водят фонарем по кругу. Дверь вагона будет открыта. Мешок с деньгами — в вагон, затем оба полицейских должны уйти обратно на станцию. Все ясно.
— И зарубите себе на носу: все условия остаются в силе. Малейшая провокация со стороны полиции — и мы убьем заложника.
— Да, — сказал Прескотт. — В этом я не сомневаюсь.
— На доставку денег вам дается десять минут. Если к этому времени их не будет, то…
— Ясно, — сказал Прескотт, — вы убьете заложника. Вы повторяетесь. Но нам нужно больше времени. Они не успеют дойти.
— Десять минут.
— Дайте нам пятнадцать, — сказал Прескотт. — По шпалам трудно идти, да еще с тяжелым мешком. Дайте пятнадцать.
— Десять. Когда деньги будут у нас, я свяжусь с вами и дам заключительные инструкции.
— Какие еще? Ах да, о том, как вам смыться. Ну это вам не удастся.
— Сверим часы, лейтенант. На моих 15.14. До 15.24 деньги должны быть у нас. Конец связи.
— Конец связи, — проговорил Прескотт и выключил микрофон. — И тебе тоже конец, проклятый ублюдок!
Патрульный Уэнтворт
В 15 часов 15 минут 30 секунд патрульный Уэнтворт, до отказа вжав в пол педаль газа, пролетел Юнион-сквер и, не сбавляя скорости, въехал на Двадцать восьмую улицу. Не отрывая пальца от кнопки сирены, он под опасным углом пересек проезжую часть, и броневик, ударившись левым колесом о бордюр, резко затормозил у самой парковки.
В человеке, тяжелой рысью кинувшемся к машине, Уэнтворт узнал окружного инспектора.
— Ого, как несется! Чует мое сердце, ждет нас внеочередное повышение.
Окружной инспектор, еле дыша, рванул на себя дверь кабины и заорал:
— Где он?
Риччи сбросил мешок прямо ему на руки. Начальник пошатнулся, но устоял. Поймав равновесие, он передал мешок двум копам, сопровождавшим его.
— Шевелитесь! — рявкнул окружной инспектор. — У вас восемь минут. Марш!
Копы ринулись ко входу на станцию. Окружной инспектор проводил их взглядом и вновь обернулся к Уэнтворту и Риччи:
— Катитесь. Тут и без вас народу хватает. Доложитесь диспетчеру и мотайте на дежурство.
Уэнтворт завел мотор и тронулся с места.
— Сама вежливость, — буркнул он. — Умеет же поблагодарить человека, верно?
— Начальство, чего ты хочешь, — бросил Риччи. — Радуйся, что еще легко отделался.
Свернув на юг, Уэнтворт выехал на Парк-авеню.