Опасные пути
Шрифт:
— О! — воскликнул сержант. — Куда же?
— Ну, этого в доме никто не знает.
Предчувствие не обмануло Дегрэ, и он сердито прошептал:
— Я опоздал, мне следовало поторопиться.
Он прошел за решетку дома и сел у подъезда.
— Что Вы за человек, друг мой? — спросил его швейцар, только что кончивший обгладывать ножку каплуна.
— Кто? Я? — сказал Дегрэ, поднимаясь с места. — Я — очень богатый человек.
Швейцар окинул смельчака строгим взглядом, сочтя его за сумасшедшего, так как ответ звучал чересчур странно, и сказал после
— Ну, если Вы богаты, то плохо выбрали место на каменной скамейке возле нашего дома… У богатых есть другие места для отдыха.
— Друг мой, — продолжал Дегрэ, — я разбогател бы еще больше, если бы знал одну вещь.
— Какую?
— А Вы скажете ее мне?
— Если сам знаю.
— Скажите мне, здесь ли маркиза де Бренвилье, а если ее нет здесь, то куда она уехала?
— Ага, теперь я понимаю: пришли получить должок? Не тревожьтесь: если маркиза вернется, все будет уплачено.
— Да, “если”! Вы угадали; я очень заинтересован в этом деле; говорят, дама-то улизнула.
Дегрэ вынул из кармана камзола полдублона, монету, в то время бывшую в Париже в большом употреблении, и спросил:
— Не можете ли Вы сказать мне, что же именно говорят об этом?
Монета исчезла в руке привратника и он произнес:
— Мне, право, совестно… мне известно так мало!
— Вы знаете достаточно. Маркиза уехала?
— Уехала.
— Когда?
— Мы не видели ее уже более двух суток.
Сержант топнул ногой и снова опустил руку в карман.
— Куда уехала маркиза?
— Привратник молчал.
Новый дублон заблестел в руках Дегрэ.
— Куда она уехала?
— Я… я думаю… что она собиралась в Пикпюс.
— Так она туда и поехала? Конечно она поехала в своем экипаже, и слугам все должно быть известно?
В руке швейцара очутился второй дублон.
— Гм! — сказал верный страж. — Вот это-то и ставит нас в тупик. Она не приказала подавать карету, а… ну, Вы, кажется, благородный человек и стоите того, чтобы Вам помочь! Так знайте же, что маркиза в Пикпюс вовсе не поехала, потому что час тому назад оттуда приехал за доктором Банно камердинер маркиза Клод, который ничего не знал о прибытии маркизы в Пикпюс.
Дегрэ быстро поднялся с места и еще раз спросил:
— Так Вы не можете указать мне, куда уехала маркиза?
— Нет! Могу только прибавить, что по городу ходят странные слухи. Говорят о внезапной кончине одного известного лица… об арестах…
— Ну, и Господь с ними! — отрезал сержант и поспешно удалился.
Толпа перед домом д‘Обрэ все возрастала. В отдельных группах толковали о последних новостях дня: о смерти Сэн-Круа, об аресте Лашоссе, о бегстве маркизы. По всему Парижу уже распространилось известие о разоблачении тайны улицы Бернардинов. Стараясь не обращать на себя внимания, Дегрэ вмешался в толпу, внимательно прислушивался ко всему, и его надежды вскоре оправдались: он услышал слова, показавшиеся опытному полицейскому слаще пения херувимов. Какой-то дюжий парень с важным видом рассказывал стоявшим около него слушателям:
— Они-то расспрашивают, ищут да ломают себе голову, куда делась маркиза; думают, что она в Пикпюсе, а я отвез ее в Офмон. И что же в этом особенного? Все Вы — просто болтуны и злоязычники! Разве благородная дама не может поехать, куда захочет?
— Даже к самому черту! — сказал один из слушателей при громком хохоте окружающих.
— Хоть бы и к нему! — не смущаясь продолжал рассказчик, — только она-то вовсе не туда отправилась! Готов поклясться, что она преспокойно сидит себе в Офмоне. Я вернулся оттуда вчера вечером и могу уверить Вас, что маркиза — прекрасная дама: недаром она дала мне двадцать франков на чай.
В эту минуту он почувствовал, что кто-то взял его за руку, и обернувшись очутился лицом к лицу с каким-то высоким человеком.
— На пару слов, друг мой! — сказал незнакомец, увлекая его в сторону. — Это Вы отвозили маркизу?
— Да, я.
— И получили на чай два золотых?
— Так точно!
— Хотите заработать третий?
— С большим удовольствием… Я очень люблю деньги.
— Вы получите золотой, если скажете мне, как Вас зовут.
— Меня зовут Мишель Сабл, а служу я кучером у господина Бонье, что живет на улице Драппери.
— Прекрасно! И маркиза наняла экипаж у Вашего хозяина?
— Да, у моего хозяина.
— Когда?
— Третьего дня, рано поутру.
— И повезли ее именно вы?
— И как великолепно! Сначала она хотела ехать в Пикпюс, да раздумала и, когда мы выехали из ворот Тампля, приказала повернуть на Офмон. В Сенлисе мы должны были переменить лошадей, потому что мне приходилось гнать вовсю.
— Отлично! И маркиза осталась в Офмоне?
— Думаю, что так, но наверно сказать не могу, потому что я тотчас же вернулся в Париж и в Сенлисе опять запряг своих лошадей.
— Это все, что мне нужно было знать. Вот Ваш золотой.
Наскоро простившись с возницей маркизы, сержант без промедления поспешил в Шателэ. Он чуть не оборвал проволоки от звонка в дежурную комнату, и, как только ему открыли дверь, бросился, ни с кем не здороваясь, вверх по лестнице, прямо в комнату начальника парижской полиции. После переговоров, длившихся не более пятнадцати минут, Дегрэ снова появился с целым ворохом бумаг и стал громко отдавать приказания; на дворе все пришло в движение, через полчаса в карете, запряженной бойкими лошадьми, сержант уже выезжал из ворот Тампля по дороге в Компьен.
Переменив лошадей в Сенлисе и Компьене, он на свежих лошадях поскакал через лес дальше. Уже наступал вечер, когда вдали показался бледный огонек: это был Офмон. У подъезда сержанта встретили слуги.
— Мне надо видеть маркизу де Бренвилье, — сказал он, вежливо приподнимая шляпу.
— Маркиза уехала отсюда третьего дня, — был ответ.
Дегрэ заскрежетал зубами, но, быстро овладев собой, продолжал:
— Очень жаль! Я привез Вашей госпоже хорошее известие. Не можете ли Вы сообщить мне, в какую сторону отбыла маркиза?