Опасные пути

Хилтль Георг

Смерть герцогини Орлеанской не преминула возбудить страшное волнение. Король совещался с Манго, ла Рейни и министром полиции: они даже призывали Дегрэ. Парижане надеялись, что смерть герцогини повлечет за собой важные открытия. Король приказал провести сержанта Дегрэ к себе в кабинет и узнал от него, что маркиза Монтеспан не ошиблась: итальянец действительно был в саду Сэн-Клу. Для короля важнее всего было узнать: виновен ли его брат в отравлении герцогини, или невиновен? Всякого скандала следовало избежать.

Аптекарь Гюи Симон, стоявший во главе испытательной комиссии, исследовал цикорный настой, а затем и содержимое синей стеклянной бутылочки: в ней найден был сильный яд, аналогичный с препаратами,

найденными в лаборатории Сэн-Круа. Затем явился Дегрэ со своими наблюдениями, и в результате у комиссии не осталось сомнения, что тщательно разыскиваемый Морель, бывший член страшного союза отравителей, влил отраву в принадлежавший герцогине флакон. Но казалось невероятным, чтобы этот мошенник действовал по собственному побуждению. При этом явились два вопроса: 1) кто поручил Морелю привести в исполнение ужасный план и 2) насколько был замешан в дело Экзили?

Ответ на второй вопрос возбуждал лишь любопытство короля: перед разоблачением первого вопроса он дрожал. Если судьи примутся за него, страшное открытие, которого так боялся король, уже перестанет быть тайной. Среди потомков Людовика Святого окажется отравитель, а потому итальянца следовало устранить. Дегрэ получил приказ во что бы то ни стало найти его и отправить в Бастилию; Мореля считали только орудием в чужих руках.

Маркиза Монтеспан со страхом следила за действиями сержанта, который должен был передать в ее руки опасного противника. Но итальянец, очевидно, прибег к помощи таинственных сил, так как все попытки найти его оставались тщетными. Маркиза Монтеспан делила свое время между своими придворными обязанностями и совещаниями с Дегрэ, который сообщил ей очень важную новость: однажды вечером к отцам иезуитам явился человек, желавший говорить с отцом Лашэз. Так как отца Лашэза не было в это время в монастыре, то незнакомец просил немедленно уведомить его, когда патер вернется из путешествия, говоря, что должен сделать святому отцу важные сообщения. Если Экзили хотел каяться перед иезуитом и при этом разоблачить тайны маркизы, то это создавало для нее огромную опасность. Отцы иезуиты и без того не одобряли связи короля с маркизой, и сообщения итальянца давали им в руки страшное оружие. Итальянец был опасен: он должен был быть вычеркнутым если не из списка живых, то, во всяком случае, из списка находящихся на свободе.

Дегрэ удвоил свои старания. Зная, что его преследуют, Экзили старался приобрести расположение членов общества Розианум, но оно закрыло перед ним свои двери. Бежать из Парижа итальянец не решался, так как на большой дороге оказался бы в еще большей опасности, чем в Париже, где он скрывался в каменоломнях Монружа, среди всевозможных отбросов человечества. Здесь доктор слыл за колдуна и на него смотрели как на начальника.

Такая жизнь, наконец, надоела Экзили; он решил торговаться, рискнуть на борьбу и написал маркизе Монтеспан, что намерен скомпрометировать ее своими признаниями, если она не избавит его от преследований. Это письмо Экзили, пользуясь ночным мраком, сам отнес в дом маркизы.

На обратном пути он заметил двоих мужчин, которые явно преследовали его. Экзили чувствовал, что ему грозит страшная опасность: он бросился на улицу Турнон, надеясь здесь ускользнуть от преследования. Но у него был еще один тайный враг — Морель. Подслушав в Сэн-Клу еще одну тайну, он пожелал сделаться сотоварищем и сотрудником доктора, но гордый итальянец оттолкнул мелкого разбойника. Тогда Морель подумал, что если он устранит доктора со своего пути, то сам он останется единственным обладателем тайны маркизы Монтеспан. История книги была известна ему, а отношения дочери Мортемара к отравительнице Бренвилье давали ему возможность воспользоваться своим положением. Морель с довольным видом потирал свои толстые руки. Только бы устранить доктора, явиться в глазах маркизы ее избавителем, добиться этим путем ее покровительства, а в случае надобности — пригрозить ей разоблачением ее тайны. Все это могло удасться.

Морель следил за доктором во тьме каменоломен, крался за ним по улицам. Отравитель уже два раза старался проникнуть в дом Гюэ, но дверь, ведущая в лабораторию, была заперта.

Заметив, что доктора преследуют по пятам два человека, Морель стал неотступно следовать за ним, неслышно крадясь, подобно змее. Он составил ужасный план. Разбойник боялся итальянца: какой-то суеверный страх мешал ему поднять на отравителя руку. Он считал его завороженным: Экзили даже яды не приносили вреда. Но Морель с молодых лет помнил, каким способом можно убить оборотня.

Красноватый огонек освещал извилистые выступы сводов из песчаника, образующих вход в каменоломни со стороны улицы Лагарн. Этот свет мерцал из потайного фонаря Мореля. Негодяй принес с собой инструменты: пилу, молоток и топор. То, над чем он работал, походило на круглую крышку, сделанную из четырех досок, слабо скрепленных вместе. Когда этот предмет был готов, Морель подошел к одному месту в грунте и направил фонарь на черную бездну, зиявшую из глубины. Ее края были обнесены низкой стенкой из известкового камня; но ловкая рука удалила большую часть камней. Эта глубокая пропасть была известна под именем “Плутонова колодца” и вела в одну из тех подземных галерей, о существовании которых знали только обитатели каменоломен. Чтобы предохранить проходивших по этой дороге от падения, над ямой было положено нечто вроде крышки, а сверху были еще навалены груды камней. Целью ночной работы Мореля было удалить предохранительные камни и крышку. Вместо них он положил легкие доски, прикрыл их песком и мелкими камнями. Довольно было некоторого давления, чтобы доски обрушились.

“Колодец Плутона” находился в главном проходе, как раз в том месте, где с ним перекрещивались ходы из двух других улиц. Идя с улицы Турнон или с площади Мобер нельзя было проникнуть в каменоломни иначе, как через “Колодец”.

Заметив своих преследователей, Экзили свернул на улицу Турнон. Он с ужасом увидел, что на его пути были расставлены люди, очевидно, сторожившие его, но он сумел избежать их, так как знал обходы и отверстия, которые помогли ему скрыться от преследователей. Страшно запыхавшись, добежал он до входа в каменоломни со стороны улицы Турнон. Морель уже явился сюда кратчайшим путем и ждал, притаившись в темноте. Он ждал недолго: из мрака появилась высокая фигура доктора. Очевидно, он хорошо знал дорогу, потому что двигался очень уверенно.

Вдруг кто-то загородил ему путь. Экзили в ужасе отшатнулся и крикнул:

— Кто тут?

— Наконец-то Вы попались мне! — воскликнул Морель. — Вас преследуют по пятам? Отлично! Так и я что-нибудь заработаю. Стойте!

— Кто Вы, мошенник? — спросил Экзили, напрягая зрение, чтобы разглядеть что-нибудь в темноте.

— Я — Морель! — заревел бандит. — Морель, которого Вы не пожелали удостоить сотовариществом. Теперь мы с Вами вместе умрем на Гревской площади!

— Пропусти меня, Морель, — пропыхтел доктор, — ты с ума сошел? Пропусти меня, и я разделю с тобой свои сокровища!

— Ха, ха, ха! Да где же Ваши сокровища?

— Они хорошо припрятаны в правой галерее, под домом старика Гюэ. Я поделюсь с тобой, но пропусти меня скорее!

— Хорошо, я верю Вам! Но от Вас не уйду; Вы бежите вместе со мной, я не отпущу Вас!

— Эй! — крикнул голос извне, — дайте сюда факелы! Галерея расширяется!

— Они идут! Скорее свернем направо! — воскликнул Экзили.

Морель торжествовал.

— Так вперед! — крикнул он и потащил доктора в боковую галерею.

Только они свернули в нее, как вдали уже показались факелы преследователей.