Опасный денди
Шрифт:
– Отнюдь, сир, — проговорил лорд Доррингтон.
– Его сшил Уэстон...
– Никогда не поверю, - перебил его принц.
– ... но по моему эскизу, - закончил лорд Доррингтон.
Принц поднялся и со всех сторон обошел его.
– А я-то трачу на свою одежду целые состояния, - пробормотал он, — и при этом ни один фрак не сидел на мне так, как на тебе. Одного этого достаточно, чтобы свести человека с ума!
На губах лорда Доррингтона появилась слабая улыбка. Нельзя же сказать принцу, что тот слишком мало внимания уделяет физическим упражнениям и слишком много - еде,
"Он, должно быть, поправился килограмм на двадцать", — заметил про себя лорд Доррингтон, а вслух проговорил:
— Думаю, все присутствующие согласятся со мной, что в любой одежде будет видно, какая у вас великолепная фигура.
Принц бухнулся в кресло, при этом он был скорее похож на обиженного ребенка, которого лишили обещанного подарка.
— А теперь, сир, — напомнил лорд Ярмут, стараясь отвлечь принца от неприятной для того темы, - когда Доррингтон здесь, вы расскажете ему, почему мы ждали его с таким нетерпением?
— Да! Конечно! — воскликнул принц, начисто забыв о своих переживаниях из-за великолепного фрака лорда Доррингтона.
— Вы ждали меня? — удивился лорд Доррингтон.
Он взял с поданного лакеем серебряного подноса бокал с вином и сел справа от принца.
Джентльмены, расположившиеся в позолоченных креслах, обитых китайским шелком, были ближайшими друзьями наследника трона. Одним из них был веселый и непосредственный лорд Уорчестер, другим — герцог Рутландский, слывший отличным знатоком лошадей. Третьим был лорд Олванли — жизнерадостный и остроумный, — без которого любая вечеринка казалась бы скучной. Он получил великолепное образование, свободно и без всякого акцента говорил на французском, был умен и славился своими спортивными достижениями.
Четвертым джентльменом был лорд Ярмут, сын маркиза Хертфордширского. Он не уступал принцу в своем знании живописи и стилей мебели. "Лорду Ярмуту невозможно всучить ни подделку Ван Дейка, ни копию Рубенса, — признала на прошлой неделе хозяйка одного популярного салона, а потом добавила: — что, как я подозреваю, было проделано с герцогом Девонширским".
Оглядев всех присутствующих, лорд Доррингтон с улыбкой произнес:
— У вас какие-то проблемы? Создается впечатление, что сегодняшний вечер станет для меня вечером принятия серьезных решений.
Вместо ответа принц взял картину, которая стояла возле его кресла, и трагическим жестом протянул ее лорду Доррингтону.
— Взгляни на это! — промолвил он.
Картина была небольшой и без рамы. Она потемнела от времени и находилась в ужасном состоянии.
Лорд Доррингтон взял картину. Казалось, его высочество с трудом сдерживал нетерпение в ожидании суждения его друзей.
— Я нашел ее сегодня в одном магазинчике недалеко от Пиккадилли,— сообщил он. — Ее затолкали в дальний угол. Не знаю, почему она привлекла мое внимание. Уверен, если ее отреставрировать, окажется, что она принадлежит кисти хорошего художника.
— Готов поставить двести гиней, — заявил лорд Олванли, — что это — мазня какого-нибудь провинциала, который просто выбросил свое творение.
— Согласен с тобой, - сказал герцог Рутландский. —
— Мне известно только то, что мы потратили кучу времени в разговорах об этом грязном куске
холста, — пожаловался лорд Уорчестер. — Почему бы нам не отправиться к Уайту или в какое-нибудь другое заведение, где мы могли бы увидеть Венер во плоти, вместо того чтобы выискивать их светлые лики под толстенным слоем грязи?
— С чего ты взял, что на картине изображена Венера? — сердито проговорил принц.
— Мне показалось, что слева проглядывает нечто, похожее на обнаженное женское бедро, — ответил лорд Уорчестер. — Черт побери, надо обладать зоркостью сокола, чтобы хоть что-то разобрать!
Принц бросил на него пренебрежительный взгляд и повернулся к лорду Доррингтону.
— Итак? — нетерпеливо спросил он.
— Вы готовы принять мое мнение, сир? — поинтересовался тот.
— Естественно, — ответил принц. — Я не помню, чтобы за долгие годы нашей дружбы ты хоть раз ошибся. Я не забыл, как ты, в отличие от остальных, уговаривавших меня остановиться на итальянце, поддержал меня, когда я решил купить голландского художника.
— Согласен, тогда мы ошибались, — великодушно признал лорд Ярмут.
— Рад слышать, что ты признаешь свою ошибку, — проговорил принц. — Итак, Доррингтон, я жду, когда ты выскажешь свое мнение: действительно ли я откопал еще одну жемчужину для своей коллекции?
Наступила тишина. Лорд Доррингтон принялся тщательно исследовать картину, поворачивая се
под разными углами к свету. Наконец, растягивая слова, он медленно произнес:
— Мне хотелось бы взглянуть на нее при дневном свете, сир. При комнатном освещении можно легко ошибиться. Однако я уверен, почти уверен, что это Тициан.
— Тициан! — вскричал принц. — Вы слышали, господа, я опять оказался прав! Если Доррингтон утверждает, что это Тициан, можете поставить свою последнюю рубашку, что это именно так!
— Как я уже сказал, — спокойно продолжал лорд Доррингтон, — мне хотелось бы взглянуть на нее днем. К тому же, ее нужно очистить.
— Мне кажется, тот реставратор, которого ты порекомендовал мне на прошлой неделе, великолепный специалист, — заметил принц.
— На его мнение можно положиться. Я считаю его лучшим реставратором в стране. — Лорд Доррингтон обвел всех взглядом и спросил: — Вам нужны доказательства, или вы согласны поверить мне на слово?
— Мы поверим тебе на слово!
– поспешно проговорил лорд Уорчестер. — В противном случае нам пришлось бы просидеть здесь до утра. Я честно признаю, что был неправ. А ты, Рутланд?
Герцог посмотрел на. принца.
— Да, сир, признаю, что вынес свое суждение на основе поверхностного осмотра. Но мне тоже хотелось бы взглянуть на картину при дневном свете, чтобы удостовериться, что Доррингтон не ошибся.
— Сир, как вы смотрите на то, чтобы отправиться туда, где весело, где Венеры смотрят на вас призывным взглядом, а для тех, кто предпочитает карты, расставлены ломберные столики?