Опасный метод
Шрифт:
Верлен (виновато). Да… в самом деле… э-э-э… теряюсь в догадках.
Изабелла. Вот визитная карточка моей матери. Надеюсь, вы не откажетесь выслать рукописи по этому адресу.
Верлен. Понимаете, мы с Ванье планировали издать полное собрание сочинений Рембо.
Изабелла. Да, он мне говорил.
Верлен. А… не считаете ли вы, что в подобном издании найдется место и для таких стихов, которые вы упомянули? Несомненно, его обретение веры будет разительным
Изабелла. Согласна, эти соображения необходимо учесть.
Верлен. Вот и я о том же…
Изабелла. На всякий случай дайте мне, пожалуйста, ваш адрес.
Верлен. Дело в том, что… у меня, вообще говоря, нет адреса, мадемуазель. Видите ли, я много времени провожу на больничной койке и мой адрес… так сказать… постоянно меняется.
Изабелла. Ах вот оно что. Тогда это все, мсье Верлен.
Верлен. Мне сейчас пришло в голову: если вам нужны рукописи Рембо, имеет смысл обратиться к моей жене.
Изабелла. К вашей жене?
Верлен. Совершенно верно. Я до сих пор называю ее своей женой, хотя она, исповедуя — вместо Евангелия — Гражданский кодекс, вышла замуж за другого. Мы с ней в последний раз виделись еще при… двадцать лет назад. Я долгие годы уговаривал ее вернуть мне рукописи и письма Рембо.
Изабелла. Понимаю. Спасибо вам.
Верлен. Это злобная и безнравственная женщина. Вы не поверите: моему сыну в этом году исполняется двадцать один год, а я его в последний раз видел, когда ему было восемь.
Изабелла. Мне пора, мсье Верлен. Не хочу слишком поздно возвращаться в гостиницу.
Верлен. Подождите. Прошу вас. Одну минуту. Пока вы не ушли, разрешите кое-что спросить… про вашего брата. Понимаете, мы с ним в последний раз виделись в Штутгарте, лет семнадцать назад, он тогда изучал немецкий. После этого до меня доходили какие-то туманные сведения. Говорили, будто он уехал в Абиссинию и там умер, а потом пронесся слух, что он жив, — чего только не болтали! Если можно, я бы хотел только прояснить для себя некоторые подробности, вот и все.
Изабелла. Даже не знаю, что вам рассказать. Он много ездил по свету. Одно время работал на Кипре консультантом по строительству, потом перебрался в Аден, и там его взяли на работу в торговую фирму. А лет пять назад командировали в Абиссинию, где он буквально на пустом месте организовал для фирмы новую факторию и сам ее возглавил.
Верлен. А от чего он умер?
Изабелла. От саркомы колена.
Верлен. Как странно.
Изабелла. Что в этом странного?
Верлен. У меня… то же самое… опухоль колена.
Изабелла. Если бы он своевременно обратился к врачам, если бы не отдавал все силы работе, его можно было бы спасти. А так он в отсутствие медицинской помощи терпел до последнего. Когда боль уже стала невыносимой, у него ушло два месяца на переезд
Верлен. Какой ужас!
Изабелла. После операции ему стало только хуже. Для него изготовили деревянный протез, но он так и не сумел к нему приноровиться. Нога была ампутирована слишком высоко, и культя не могла поддерживать вес. Он потом не раз повторял, что ни в коем случае не дал бы согласия на ампутацию, если бы знал, чем это обернется. Больница была ему ненавистна, и в конце июля он выписался, чтобы перебраться домой.
Верлен. В Марселе он управлялся сам?
Изабелла. Да. После операции с ним сидела мама, но она долго задерживаться не могла, потому что на полях было много работы.
(Слышен пронзительный хохот Эжени.)
Дома ему сперва полегчало, но вскоре отказала правая рука, а боль стала распространяться и усиливаться. Врачи прописали ему наркотики, и у него начались галлюцинации. Помню, однажды среди ночи меня разбудил страшный грохот. Я прибежала к нему в комнату и увидела, что мой брат, совершенно голый, ничком лежит на полу. Он рассказал мне, как открыл глаза, увидел, что уже рассвело, и поспешил отправиться в путь через пустыню — сопровождать на побережье караван с грузом слоновой кости и мускуса. Он не раз повторял, что хочет вернуться туда, где солнце, что солнце его исцелит, и в конце концов отправился назад, в Марсель; я поехала с ним. Из Марселя он собирался плыть в Аден, но ему стало совсем плохо; пришлось опять лечь в больницу. Паралич прогрессировал, в культе появились метастазы. Думаю, Господь продлевал ему жизнь для того, чтобы он успел покаяться и заслужить спасение.
Верлен. Да, вы правы. В Штутгарте, во время нашей последней встречи, у нас с ним зашел разговор о религии. Я тогда только-только принял веру и всячески старался наставить и его на путь истинный. Надеюсь, это хоть немного ему помогло.
(Молчание. Эжени уходит под ручку с новым кавалером.)
А он когда-нибудь… Наверное, он не упоминал мое имя?
Изабелла. Нет.
Верлен. Давно все это было.
Изабелла. Уже совсем темно. Мне надо спешить.
Верлен. И все же…
Изабелла. Прощайте, мсье Верлен.
Верлен. Вы позволите проводить вас до гостиницы?
Изабелла. В этом нет необходимости. Верлен. Вы уверены?