Опасный мужчина
Шрифт:
– Возможно. Если это меня позабавит.
– О! Тебя легко позабавить?
– Иногда.
Она посмотрела на него и наклонила голову, чтобы выжать соленую воду из волос. На песке возле ее ног образовалась маленькая лужица. Почему в его присутствии у нее замирало дыхание, словно она плыла под водой? Он был настоящим зверем, она видела, как он безжалостно убил человека. Даже находиться рядом с ним на безлюдном пляже, где их окружали лишь ветер, море и небо, было опасно. Тори казалось, что она стоит на краю обрыва; один неверный шаг, и она полетит вниз, как человек, упавший за борт и исчезнувший в пучине.
Она невольно мчалась очертя
Ее юбка пропиталась морской водой, ткань прилипла к ногам и округлым бедрам, но наиболее притягательно выглядела грудь. Намокшая блузка стала почти прозрачной, и даже тонкая сорочка не смогла скрыть соблазнительных полушарий и темных сосков. Кинкейд опустил свой взгляд, который был направлен на лицо девушки, и, хотя его глаза оставались ленивыми и полуприкрытыми, Тори знала, куда смотрит этот человек. Ее охватило непонятное смятение; вместо испуга она испытывала ликование, расправляла воображаемые крылья своей женственности, демонстрировала их во всем великолепии.
Это напоминало брачный танец павлинов. Прищуренные глаза Кинкейда горели; Тори смотрела на него невозмутимо, не пытаясь спрятаться, как бы бросая вызов.
Выпрямив свое мускулистое тело, он встал с бревна. Смуглое лицо Кинкейда и напряженная поза выдавали охватившую его страсть; он протянул руки вперед и положил девушке на плечи.
– Если ты снова хочешь поиграть, – тихо произнес он, и его слова почти утонули в шуме волн, – предупреждаю тебя: на этот раз правила устанавливаю я.
Она на мгновение растерялась, потом вспомнила вечер в саду, когда он принял ее за кокетливую и дразнящую служанку. Ситуация становилась опасной – ей, Тори, следовало непринужденно улыбнуться и ответить, что она не намерена играть по его правилам, что она не служанка, которой велели ублажить гостя.
Но она потеряла голову, находясь так близко от этого человека, руки которого заскользили по ее плечам, обхватили груди, обожгли холодную влажную кожу. Жар медленно растекался по жилам, отнимая способность сдерживать возбуждение, вызванное прикосновением его пальцев к соскам.
Она должна его остановить… она остановит его через мгновение, но сейчас ей было так хорошо. Его пальцы дразнили Тори, они играли ее набухшим соском… Нет, Господи, неужели это его рот? Горячие, влажные, волнующие губы Кинкейда обхватывают твердый малиновый бугорок.
И вдруг Тори ощутила прохладу – он раздвинул ее мокрую блузку, обнажил тело и заскользил по нему языком, заставив девушку застонать. Она смутилась, снова подумала о том, что должна остановить его – обязательно должна остановить, – но внезапно он поднял ее на руки и, говоря о том, как она красива, понес по песку к скале, под которой ветер колыхал прибрежную траву. Потом бережно опустил Тори на мягкое ложе и придавил ее своим крепким мускулистым телом…
Этот уголок был тенистым и уютным; неподалеку океан выводил свою ритмичную мелодию, поглощавшую все звуки и протесты Тори. Ей даже казалось, что она вовсе не произносила их. Все происходящее напоминало сон, одна картинка плавно сменялась другой: Тори видела прохладную ласковую траву, горячее и твердое тело Кинкейда…
Она закрыла глаза; горячие губы мужчины согревали ее замерзшее тело. Наконец она перестала дрожать. Тори поняла, что отвечает на его поцелуи, подняла руки, чтобы обнять его за плечи, тихо вздохнула, когда он запустил пальцы в ее волосы. Кинкейд принялся целовать Тори неистово, настойчиво, требовательно.
Когда он приподнял голову, она увидела, что его взгляд блуждает по ее лицу. Смущенная Тори потянулась к нему, желая новых поцелуев, стремясь вернуть порожденный им жар. Он схватил ее за руку, сжал своими сильными пальцами.
– Я даже не знаю, как тебя зовут, крошка.
Тори мечтательно улыбнулась.
– Венера, – прошептала она и прижала его голову к своей, запустив пальцы в его жесткие темные волосы.
Тихо усмехнувшись, он вытянул свое длинное тело. Руки Кинкейда блуждали по груди Тори, вдоль всего ее влажного тела, поглаживая его через намокшие блузку и юбку.
Не отрывая своих губ от губ Тори, он осторожно убрал ее руки со своей шеи, и вдруг девушка оказалась совершенно обнаженной. Ее мокрая одежда лежала рядом на песке. Дрожащая – но не от холода – Тори посмотрела на Кинкейда, стиснула его руки, прикусила нижнюю губу и затрепетала всем телом.
– Полегче, Венера, – пробормотал он, улыбаясь и слегка приподнял девушку.
Она закрыла глаза, внезапно испугавшись и поняв, что они зашли слишком далеко. Тори охватила предательская слабость. Она хотела запротестовать, остановить его, но ничего не вышло.
Он снова навалился на Тори, принялся изучать губами ее шею, приблизился к темно-розовым соскам. Когда он коснулся языком соска, она вздрогнула, вскрикнула, прогнулась, ее руки взлетели вверх и уперлись в его грудь. Он просунул руку между ее ног, слегка раздвинул их и принялся гладить чувствительную кожу бедер.
Глаза Тори были закрыты, но она знала, что он не снял с себя одежду. Она чувствовала, как его брюки трутся о ее обнаженные ноги. Внезапно она ощутила, что его пальцы прикоснулись к шелковистому треугольнику. Шепча слова любви и страсти, которые Тори воспринимала с трудом, потому что никогда их не слышала, Ник проник пальцем внутрь девушки, заставил ее вздрогнуть и закричать.
– Нет! О Боже, что ты…
– Тихо, – произнес он, быстро закрыв ее рот своей рукой и забормотав успокаивающие слова, словно она была испуганным ребенком; через мгновение Тори почувствовала, как Кинкейд пытается войти в нее. Он подался вперед, и боль стала почти невыносимой. Тори вцепилась пальцами ему в спину, стиснув ткань рубашки, инстинктивно прогнулась.
Следующее движение Ника было резким и внезапным, Тори не ожидала его. Острая боль пронзила тело девушки. Она закричала. Ник немного приподнялся, посмотрел на Тори в полумраке скалистого укрытия и произнес:
– Девственница, Венера?
Она испуганно взглянула на него, устыдившись своей неопытности; спустя мгновение он покачал головой и пробормотал что-то о невероятном везении. Тори задыхалась, жадно ловила ртом воздух, а Ник целовал ее, пока она не расслабилась. Их пальцы сплелись, он развел ее руки в стороны, прижал к мягкой траве и начал медленно двигаться. Поначалу Тори испытывала легкую боль, потом ощущения стали более приятными. К ней вернулось возбуждение, внезапно уничтоженное болью. Движение океана сливалось внутри ее с движениями Ника, которые нарастали, захватывали, и, наконец, по телу Тори стала растекаться незнакомая горячая волна. Задыхающейся девушке вдруг показалось, что она тонет в теплых волнах, наступила восхитительная расслабленность.