Опция поиска
Шрифт:
Воропаев, с которым они оказались соседями по дачным участкам, ее тоже бесил, и
даже в большей степени, чем многие другие. Он был кондово-прямолинеен, шумен и
громогласен, и ему было откровенно наплевать на то, как высоко она о себе думает.
Леонид приобрел соседний с Валерией участок со старой халупой посредине,
предполагая развалюху снести и соорудить на ее месте что-нибудь пышное и
конкретное. Лера на тот момент уже отстроилась и свой
мансардой и крошечной верандой холила, как старушка любимую болонку.
Знакомство их началось с вульгарного дачного конфликта, зачинщицей
которого явилась Лера и в котором была, мягко говоря, не совсем права. Главной ее
целью тогда было доходчиво объяснить новичку, что ему никто не позволит наводить
тут свои порядки, а тем паче, ущемлять в правах, создавая пусть временные, но все
же неудобства. Она пронзала холодным взглядом и рычала, демонстрируя повадки
«одинокой волчицы», чем Леонида весьма позабавила. В его глазах соседка тянула
лишь на подросшего щенка мастиффа, задиристого и самоуверенного.
Прикидывая, сколько соседке лет, он все время путался и сам потом себя
правил. То ему казалось, что Лере нет тридцати, то приписывал ей все сорок.
Мелькающая ребячливость и бьющая через край энергия постоянно сбивали
Леонида с толку, замарывая предыдущие выводы, основанные на морщинках и
прочих возрастных несовершенствах.
Соседке вполне подошли бы варварские доспехи из дубленой кожи с медной
чешуей брони на груди, локтях и коленях. Этакая крепко сбитая и скорая на расправу
кельтская воительница. При условии, конечно, если у той воительницы имеется
светло-каштановая толстая коска, курносый веснушчатый нос и задиристое сопрано.
Ее воинственные наскоки Леонида не напугали и не вызвали ответного
раздражения. Странно, но он не увидел за ними ни склочности, ни, тем более,
мелочности. Вместо этого он рассмотрел твердый характер и природное стремление
делать все самой, ни на кого не рассчитывая и не полагаясь. А может, не было
никакого природного стремления? А может, просто так жизнь сложилась? И он
подумал, про себя усмехнувшись, что посмотрел бы на того мужика, который
заставит ее подчиняться. И тут же понял, что никакого мужика рядом с ней не
потерпит. И тогда он стал навязываться с дружбой.
То ли по причине его непробиваемого безразличия к едкой язвительности
стихийной феминистки, то ли оттого, что самой феминистке неожиданно
понравилось с ним пикироваться и иногда даже о чем-то серьезном рассуждать,
позволяя себе
соседа, больше похожего на братка из анекдота, чем на законопослушного хозяина
оконно-балконной фирмы, Лера его от себя не прогнала. Теперь она рада, что не
прогнала.
В ухаживаниях и развлечениях, которые он предлагал своей даме, не было
ничего высокоинтеллектуального, утонченного или продвинутого. Никаких модных
выставок, показов коллекций, ночных клубов и прочих нынешних фенек. Он
традиционно вытаскивал Валерию на шашлыки в зону отдыха Сербора, менее
традиционно – на конные прогулки, хотя ни он сам, ни его дама ездить верхом не
умели. Они оставили кучу денег на аттракционах в «Сокольниках» и в уличных тирах,
где пуляли в жестяные мишени из «пневматики», и оба мазали. Вернее, кучу денег
оставил, конечно же, он, Леонид.
Но однажды он все-таки ее удивил. Видимо, опасаясь, что дама может
заскучать от шашлыков и аттракционов, он вызвал ее на турнир.
Леонид вдохновился этой идеей под впечатлением от прогулки по Вернисажу в
Измайлове. Незамысловатая ее суть состояла в том, чтобы посоревноваться, кто из
них продаст больше ненужных вещей, если, потеснив пенсионерскую мафию,
устроится торговать в блошином ряду, разложив свой товар прямо на дощатый
настил. Лера хмыкнула и согласилась. Она знала наперед, что в этом дурацком
турнире легко одержит победу, поскольку умение торговать было ею доведено до
совершенства на всех предыдущих работах, не считая ныне имеющейся.
Пошарив на антресолях, она нашла несколько разномастных кофейных чашек,
эстамп на фанерной доске с изображением кривой сосны над обрывом, старый
будильник и фарфоровую статуэтку балерины. Леонид нарыл у себя какие-то
длинные узкие железяки, которые называл надфилями, маленький, еще со школы,
изрисованный фломастерами альбом с почтовыми марками, несколько значков и
старые брючные ремни.
Они стремительно проиграли друг другу со счетом один-один. У Леры
моментально выкупили балерину и чашки, у Леонида – марки оптом, а соседи по
торговому ряду, которые и без того смотрели на пришлых недобро, услышав
запрошенную цену, хором обозвали их идиотами и велели больше здесь не
появляться. Было весело.
Той же осенью Леонид тяжеловесно предложил ей жить вместе, а то и
пожениться. Она согласилась. Она ждала таких слов, и она хотела их услышать. Но