Опер любит розы и одиночество
Шрифт:
Меня охватило легкое раздражение. Почему он всегда веселится?
— Вот видите, Иннокентий Игнатьевич, мы готовы. По крайней мере, вы будете знать, что милиция сделала все необходимое, чтобы найти убийцу, совершившего наезд умышленно либо неумышленно. Кстати, почему вы решили, что наезд совершен умышленно?
— Записка. Записку видели? — сказал старик.
Он не сказал, он почти простонал.
— Видела, ничего не поняла. Попытаюсь разгадать ее, но не ручаюсь за успех. Слишком уж она загадочная. Внук не был кришнаитом?
— Кем?
— Сектантом каким-нибудь?
— Нет, Гриша был хорошим парнем, русским, честным, порядочным. — Иннокентий Игнатьевич погрустнел.
— Иннокентий
— Идет! — сказал Иннокентий Игнатьевич. Он ушел, оставив нас с Михаилом в полной прострации.
Почему-то всем живущим на этой земле присуще желание прокрутить пленку прошлых событий. Людям кажется: прокрутив пленку назад, они смогут вернуть утраченные иллюзии.
К сожалению, а может быть, и к счастью, так не бывает. Пленка прошлого крутится, не останавливаясь ни на мгновение, забирая наши мысли и чувства, желания и возможности, оставляя на удаляющемся берегу все наши надежды. Я часто крутила невидимую пленку событий в Тихвине и не могла понять, почему все так произошло. Куда подевалась моя интуиция? Опыт? Знания, полученные в университете и академии? Где любовь к людям и профессии? Почему все так случилось? Почему? Почему?
Но все эти «почему» будут позже. В невидимой кинокамере божьего промысла.
В настоящую минуту мы с Линчуком в грязнонеухоженном кабинете изгнанного мной молоденького оперативника составляли план действий. В любом случае надо было отчитаться по возвращении в Питер, и отчет требовался основательный.
— Миша, ты возьмешь на себя автобазу. Проверишь парк машин, заодно посмотришь личные автомобили работников, номера, цвет, техосмотр, царапины, потертости. Я понимаю, что время ушло, машина залатана и зачищена, но ты уж постарайся. Я займусь сыном директора и самим директором. Гаишники уже позвонили. Они нашли следователя. Он уже работает. Сейчас все прибудут в УВД. Черт, как плохо, что ГИБДД и УВД в разных зданиях, никакой мобильности. Миша, работаем без учета времени. Чем быстрее мы все сделаем, тем скорее вернемся домой. Согласен?
— Всегда согласен! — сказал Михаил.
Он весело засмеялся. Его смех меня почему-то не раздражает, наверное, сытый желудок не реагирует на внешние раздражители. Да и смех Михаила означает лишь одно — полную боевую готовность.
Работать по ночам — пожалуйста, в командировку — пожалуйста, без обеда — пожалуйста…
Всегда к вашим услугам, мадам!
Страшно вспомнить те проклятые три дня, проведенные в промороженном оперативном кабинете тихвинского УВД. Михаил направлял ко мне для допроса работников автобазы, и я дотошно расспрашивала их обо всех мелочах быта предприятия. Меня, естественно, интересовало лишь два вопроса: кто их них ремонтировал машину марки «Волга» и почему в маленьком городке плодятся упорные слухи о причастности сына директора автобазы к происшествию на трассе прошлым летом. Работники пожимали плечами. Ремонты автомобилей они делают ежедневно, это входит в их обязанности, а почему сына директора приплели к наезду на Гришу Сухинина, один господь бог знает.
— Характер у него такой, — отвечали в голос ремонтники.
Они словно сговорились. Как назло, директорского сына никак не могли разыскать в маленьком в общем-то городке. Местные оперативники, разумеется, за исключением обиженного
Наконец я вычитала в одной старой бумажке, что у Игоря (так звали «нашего клиента») есть подружка по школе. В документе значился адрес подружки, ее имя и отчество.
— Никогда не выбрасывайте старый хлам, — произнесла я.
Сказала, вкладывая в сказанное дидактический смысл. Совсем как старая училка. Проблемы наставничества давали о себе знать.
Когда-то Игоря вместе с подружкой задержали за позднее пребывание на улице (при советской власти это считалось серьезным правонарушением для подростков), и рапорты о задержании остались в архиве уголовного розыска. Больше никаких документов я не обнаружила и очень огорчилась. Моя скрупулезность при отработке архивных документов приобрела всемирную известность.
— Собери группу для проверки адреса. Я тоже еду. Не доверяю вам, все испортите.
Я даже не обратила внимания на помрачневших оперативников. Да уж, было написано на их лицах крупными буквами, мы испортим, а ты — нет.
— Не надо бы вам с нами ехать, — сказал оперативник.
Я все время обращалась к нему. А его имени и отчества не удосужилась узнать. Вот он и не хочет, чтобы я ехала вместе с ним. Стесняется солидных женщин! Женоненавистник…
«Кстати, а как его зовут? — мысленно спохватилась я. — Неприлично все время его «тыкать». Он все-таки умудренный опытом сотрудник и в глубине души, наверное, на меня обижается. А и черт с ним! Если бы не их разгильдяйство, я бы сейчас в тепле, в Питере предавалась мечтам и фантазиям, а так мне приходится корячиться за них. И все равно я имя перепутаю, как отчество у деда».
На мое счастье, Игорь оказался в квартире школьной подружки. Он спрятался там, едва до его ушей донеслось, что по жалобе Иннокентия Игнатьевича приехала комиссия. Он лежал на диване в полной уверенности, что его не найдут в заброшенном доме, стоявшем на отшибе рабочего квартала. Игорь давно не поддерживал связей со своей школьной подружкой, искренне полагая, что все забыли о его старой дружбе. Узнав о приезде сотрудников из МВД, он сразу вспомнил о ней и укрылся старой дружбой, как одеялом. Так укрываются от бед и невзгод в непогоду все слабые и капризные мужчины. Мы взяли его тепленьким, заодно прихватив и подружку. При задержании Игорь вел себя странно, он все озирался по сторонам, словно ждал неожиданную помощь от кого-то. В «уазике» он вел себя прилично, все обошлось без эксцессов, но в УВД мне предстояло увидеть жуткую сцену.
Я никогда не видела истерики в ее чистом виде. И то, что устроил нам паренек, не поддается описанию. Он дергался, заливался пеной, корчился в судорогах, крутил белками глаз, колотился головой о стену. Я скромно сидела за столом, пытаясь собрать всю выдержку в один мощный кулак, совершенно точно зная, что когда-нибудь ему надоест валяться на полу. Или он просто устанет.
Игорь выдохся после трех часов представления. Он забился в угол, дико урча и сплевывая пену. Странно он выглядел. Красивый молодой мужчина, с копной белокурых волос, высокий, стройный, с тонкими чертами лица. Мне было сложно определить, каков он в действительности, но все, что он выделывал, включая трюк с подружкой, наталкивало на мысль, что его земляки, в сущности, правы. Это он совершил наезд на Гришу Сухинина, и его неадекватное поведение лишь подтверждало пустые, как мне казалось в самом начале, домыслы.