Опер печального образа
Шрифт:
Ветряная мельница, как уверял рекламный проспект ресторана «Идальго», была сделана по рисункам Гюстава Доре к «Дон Кихоту» Сервантеса. Главный ее недостаток обнаружил свидетель со стороны жениха. Крылья мельницы не вращались ни от сквозняка, ни от теплого воздуха с кухни, ни даже от рук сильно подвыпивших гостей. Как издавна повелось на Руси, вокруг мельницы собрались несколько мужиков. Они долго по очереди рассматривали механизм, о чем-то спорили. Можно было подумать, что перед мельницей сейчас решается, быть или не быть всей свадьбе. В конце концов крылья ветряка стали вращаться, правда, с пробуксовкой и неприятным скрипом, а вскоре одно из крыльев и вовсе отвалилось. Но ведь знаменитого Левшу и тульских мастеров не смутило, что подкованная ими аглицкая блоха перестала танцевать. Так и отвалившееся крыло отнесли к туалету, где его все ж таки под самый конец свадьбы кто-то разломал пополам.
Но не только из кухни веяло на свадьбе испанским духом. Точнее сказать, испанский дух шел не только из кухни. Ни с того ни с сего плотная женщина в зеленом платье вдруг выскочила в центр зала с красным платком в руке. И, конечно, тут же перед ней вырос «бык», царапая паркет модельным копытцем, приставив к голове две не совсем чистые вилки. «Тореадор» игриво махнул мулетой, но «бык» был настроен серьезно, вернее, хорошо разогрет многочисленными бандерильос. Атака его была настолько стремительной и целенаправленной, что «тореро» завизжал пронзительно:
– Харитонов! Ты где?! Убивают!..
«Быка» обезоружили и оттащили. Тамада Витя Желудев узнал в красной мулете свою бандану, купленную, между прочим, в фирменном магазине. Он тоже смело участвовал в пленении «быка», но спасал он не женщину в зеленом платье, а свой реквизит. На этой свадьбе вообще Вите не везло. Вот и сейчас он обнаружил, что в его красной бандане зияют две рваные раны. Если повязать ее на голову, может показаться, что эти отверстия проделали рога с Витиной головы. Досадная случайность, но Витя вдруг некстати задумался о том, почему его девушка последнее время часто ночует у подруги. Впрочем, приступы ревности и страсти – это тоже в испанском стиле.
Обиженный за пробитую вилками бандану тамада организовал группу «конкистадоров», то есть школьных и университетских товарищей невесты для ее же похищения и получения от жениха богатого выкупа. Но жених и его друзья в очередной раз доказали, что наша милиция не напрасно ест свою паэлью. Просто сработали профессиональные навыки, которые, говорят, от водки только усиливаются. «Конкистадоры» были положены лицом в пол, и кое-кто из них успел получить, так сказать, уже на затухании условного рефлекса ногой под ребра.
Апофеозом свадьбы был, конечно, испанский танец невесты. В белом платье с красной розой в зубах она танцевала под известную песню Мадонны «La Isla Bonita». В ее танце было столько андалузской грации и кастильской страсти, что Мигель де Сервантес Сааведра, увидь он ее танец через века, вскричал бы подобно графу Толстому: «Откуда всосала она, эта герла, эта чувиха, все эти приемы?! Где подсмотрела она эти прогибы и выверты? Однако, это были те же прогибы и те же выверты, что когда-то на площадях Севильи исполняли испанские цыганки, не боясь святой инквизиции…»
Среди танца невеста вдруг остановилась, будто сломала каблук:
– А где Люда Синявина? Что-то давно ее не видела. Где моя свидетельница?
– Я ее украл! – раздался нетрезвый, но уверенный голос. – Давайте мне за нее выкуп. Три бутылки водки и шампанского… с собой…
На голос бросилось зеленое платье.
– Харитонов, тебе и так уже хватит. Уже поллитра назад было «хватит». Говори, гад, где свидетельница?
– Какая свидетельница? – не понял капитан Харитонов. – Свидетельница Ие… Иеговы?
– Не слушайте его, – вперед вышел тамада, которого без банданы не все узнали. – Свидетельница пошла за дождевой водой.
– Зачем?
– Ну, обряд такой старинный, народная традиция. Дождь на молодых – к счастью. Она пошла дождь собирать… Все в порядке. Скоро будет… Всего-то полбокала…
– На Людмилу это, вообще-то, похоже, – сказала невеста жениху. – На дипломном банкете она тоже чуть не ушла куда-то в ночь. Еле тогда ее уговорила. Теперь вот ушла куда-то в дождь…
– Никакой дисциплины у вас, женщин, – ответил ей жених. – То ли дело у нас. Где мой свидетель? Старший лейтенант Санчук!.. Во! Санчо всегда здесь…
Глава 2
Я видел одну комедию, так там первое действие происходило в Европе, второе в Азии, третье в Африке, а будь в ней четыре действия, то четвертое, уж верно, происходило бы в Америке, и таким образом ни одна из четырех частей света не была бы забыта…
– Проснитесь, генерал Корнилов! Керенский сместил вас с поста главнокомандующего, ва-ши части разагитированы большевиками, все под контролем солдатских комитетов! Вставайте, генерал! Ну же, вставайте…
– Сейчас, сейчас… Декабристы, не будите Герцена… Пусть солдаты немножко поспят… Я еще пять минуток… чуть-чуть здорового сна и…
– Опять впал в спячку… Мишка, дурень, мы же в Японии! У нас туристическая программа… Вставай, идиот, сбылась твоя мечта! Надо же так дрыхнуть во время свадебного путешествия. Вот медведь! Медвежонок, просыпайся. Медовый месяц…
Побежали постельные волны, начались какие-то геологические процессы под одеялом. Прямо на глазах стала расти пуховая Фудзияма. Скоро из кратера вулкана показалась лохматая голова с оттопыренной губой и закрытыми наглухо глазами.
– Мне показалось, что кто-то сказал слово «мед»? – спросила голова и, не дожидаясь ответа, попыталась опять скрыться в геологических слоях одеяла. Но не тут-то было – она была поймана, как мячик, двумя маленькими, но сильными женскими руками. – Болевой захват за голову? Хорошо. Я сдаюсь и падаю в партер. Еще пять минуток…
Вместо болевого захвата голова получила волейбольный шлепок по лбу, «саечку», «сливку» и нежный поцелуй в оттопыренную губу. Все издевательства она выдержала стоически, но последнее действие заставило ее открыть один глаз.