Операции германо-турецких сил. 1914—1918 гг.
Шрифт:
ГЛАВА IX
Крейсерские операции на Черном море
Крейсер «Берк» подорвался на мине. «Гамидие» в бою с русским крейсером «Кагул». Вопрос о перевозке войск морским путем. Два русских крейсера преследуют «Гамидие». Организация Отделения морского транспорта.
Русские поддерживали оживленное сообщение между Керченским проливом и западной частью Черного моря. Прибрежные районы между Батумом и Хопой, особенно же Макринос, часто обстреливались русскими эскадренными миноносцами, которые утром выходили из Батума в море и к вечеру возвращались обратно. С намерением помешать этим движениям русских кораблей совпала необходимость обеспечить переход одного парохода с орудиями и войсками, которые отправлялись в Зунгулдак. Поэтому крейсеры «Бреслау», «Гамидие» и «Берк» получили приказание, кроме обеспечения перехода транспорта, вести в восточной части Черного моря и у южного берега Крыма крейсерскую войну. 2 января 1915 г. в 15 ч «Бреслау», «Гамидие», «Берк» и пароход вышли из Босфора в кильватерной колонне, следуя за флотилией
40
На том же заграждении, поставленном в ночь на 25 декабря, на котором подорвался «Гебен». — Прим. ред.
«Бреслау» и «Гамидие» не получили никаких повреждений, ввиду чего им было приказано продолжать операцию. Транспорт вскоре повернул и отправился назад в Босфор, а «Бреслау» пошел дальше, чтобы, с целью успокоения прибрежного населения, показать флаг у анатолийского побережья.
Появление «Бреслау» в Зунгулдаке, как и всюду, вызвало большую радость; все находившиеся там пароходы расцветились флагами, население появилось на молу, чтобы приветствовать крейсер. В районе русско-турецкой границы, у Ризе и Трапезонда, «Бреслау» не обнаружил неприятельских кораблей. Местные власти подтвердили, что русские эскадренные миноносцы часто обстреливают побережье. В отместку за эти обстрелы «Бреслау» в свою очередь обстрелял 15 выстрелами с дистанции в 3000 м (16 каб.) кордон у границы, близ которого имелись окопы и проволочные заграждения; в результате обстрела дом загорелся.
После аварии «Берка», ввиду ухода тральщиков в Босфор вместе с последним, «Гамидие» остался на якоре. Лишь после полудня 3 января «Гамидие» вышел в море вслед за дивизионом тральщиков. 4 января, находясь западнее Синопа и следуя на Ost, «Гамидие» увидел справа русский крейсер «Кагул» и 4 эскадренных миноносца; виднелись и еще дымы, ввиду чего у «Гамидие» явилось предположение о наличии поблизости и главных сил. «Гамидие» W-мкурсом вышел в голову, как предполагал, неприятельского дозора — с целью оттянуть его от главных сил.
«Кагул» шел большим ходом, так что дистанция уменьшалась. На дистанции в 11 км (60 каб.) оба корабля открыли огонь. Русские эскадренные миноносцы также вступили в артиллерийский бой и очень быстро пристрелялись. С 12 ч 45 мин до 14 ч «Гамидие» произвел около 80 выстрелов из кормовых орудий. Результаты стрельбы с обеих сторон были незначительны. Хотя неприятельские снаряды ложились вокруг «Гамидие», он получил только одно попадание 150-мм снарядом в корму над броневой палубой и несколько пробоин осколками ниже ватерлинии. Германский командир «Гамидие» отмечает в своем военном дневнике, что неприятель сделал около 500 выстрелов. Один из русских эскадренных миноносцев несомненно тоже получил попадание: он остался на месте среди клубов дыма [41] . Неприятель повернул на NWи в 16 ч исчез в пелене дождя. Трудно объяснить поведение русских, не имея материалов противоположной стороны. Получил ли русский крейсер попадание, которое вынудило его отказаться от дальнейшего боя, или у него были какие-либо другие причины, — неизвестно. Во всяком случае «Гамидие», значительно уступавший «Кагулу», вышел из очень тяжелого положения после энергичной обороны.
41
На эскадренном миноносце «Дерзкий» при выстреле разорвалось орудие. — Прим. ред.
В 17 ч «Гамидие» изменил курс на Ostи держался вплотную к берегу для выполнения приказания о крейсерстве в восточной части Черного моря. Согласно радиоприказу «Бреслау», рандеву было назначено в районе между Керченским проливом и мысом Константиновским; «Гамидие» соответствующим образом изменил курс и 6 января в 7 ч соединился с «Бреслау». Ни один из крейсеров не обнаружил движения неприятельских торговых судов, ввиду чего они повернули обратно в Босфор. Ночь была тихая, темная, и море настолько спокойно, что горизонта вовсе не было видно. Около 18 ч 30 мин крейсеры заметили темное пятно, похожее
Поэтому неожиданный свет мог иметь своим источником только торпедный выстрел. «Бреслау» и «Гамидие» немедленно полным ходом отвернули. «Бреслау» светил прожекторами, которые, однако, не могли пронизать мглу. Одновременно какие-то корабли открыли справа оживленный артиллерийский огонь, на который «Бреслау» и «Гамидие» тотчас же начали отвечать [42] . «Гамидие», отвернувший на 6 румбов влево, неожиданно был обстрелян; он повернул в обратную сторону и полным ходом пошел за «Бреслау», но скоро потерял его из виду вследствие своей меньшей скорости хода.
42
Это были главные силы Черноморского флота, направлявшиеся к анатолийскому побережью ввиду имевшихся от агентурной разведки сведений о выходе из Босфора в Трапезонд отряда из 7 транспортов с войсками и снаряжением. Встреча была одинаково неожиданной и для русского флота. — Прим. ред.
Оба крейсера, по-видимому, врезались в русский флот, который, вероятно, вышел в море, получив сведения, что неприятель крейсирует вдоль побережья. Как и два дня тому назад, «Гамидие» избежал жестокой опасности. Его маневрирование было очень удачным, что следует особо подчеркнуть, имея в виду наличие на нем почти исключительно турецкого личного состава. Обстановка была много серьезнее для «Гамидие», чем для «Бреслау», который, превосходя скоростью хода все неприятельские корабли, мог свободно от них уйти (исключение составляли только эскадренные миноносцы). На следующий день крейсеры встретились при входе в Босфор.
Обстановка на черноморском театре требовала, невзирая на скудость угольных запасов, постоянных крейсерских операций. 13 января «Меджидие» вышел в море, сопровождая пароход, доставивший в Синоп радиостанцию. В смысле улучшения связи на анатолийском побережье пока не было предпринято почти ничего; береговой телеграф работал с затруднениями и неуверенно, передача телеграмм длилась очень долго, ввиду чего вся связь требовала решительной реорганизации. «Гебен» использовал выход в море крейсера «Меджидие», чтобы самому выйти из Босфора и тем самым прекратить упорные слухи о его тяжелых повреждениях. Во время выхода крейсеров телеграфная связь сознательно не выключалась с целью дать возможность неприятельским агентам, все же имевшимся в Босфоре, отправить донесения о выходе «Гебена». «Меджидие» вернулся из похода в Синоп 16 января, не встретившись с неприятелем.
Между тем на Кавказе турецкая армия под командой Энвера-паши потерпела серьезное поражение [43] . Энвер возвращался сухим путем и с дороги телеграфировал 17 января: «Необходимо во что бы то ни стало и как можно скорее выполнить перевозку войск. Флот должен оказать возможную поддержку. Во всяком случае флот обязан выполнить данный приказ». Дело шло о целой дивизии, которую надо было перебросить в Трапезонд. На заседании, на котором присутствовали заместитель Энвера-паши, министр иностранных дел Талаат, фельдмаршал фон дер Гольц и генерал Лиман фон Зандерс, Сушон заявил, что, принимая во внимание, с одной стороны: 1) выход из строя «Гебена», 2) наличие лишь немногочисленных легких крейсеров, 3) плохие условия высадки десанта на открытых рейдах, 4) тихоходность и разнообразие в скоростях хода транспортов, с другой — полную уверенность в своевременном осведомлении русского флота через посредство шпионов о выходе столь значительного десантного отряда, — невозможно обеспечить переход морем 8—10 необходимых для этой цели транспортов. Представители армии считали отправку одной дивизии бесцельной, тем более что она не могла явиться своевременным подкреплением для войск, находившихся у Эрзерума. Одна дивизия не являлась решающим подкреплением, а отдельные части ее при следовании по различным дорогам из Трапезонда в Эрзерум легко могли быть уничтожены русскими. Самое же главное — нельзя было еще более ослаблять армию в районе проливов. Несмотря на вышеуказанные мнения, переданные Энверу Талаатом по телеграфу, первый настаивал на отправке дивизии. Только после многочисленных телеграфных разъяснений и устных переговоров с фон дер Гольцем по возвращении Энвера (22 января) последний отказался от дальнейших требований отправки войск морским путем.
43
Поражение турок в первой половине января у Ардагана и Сара-камыша, где были разбиты IX и Х корпуса, а затем у Караургана и Ени-Кея, где командовал войсками Энвер-паша. — Прим. ред.
Помимо подобных решений, самым тесным образом касавшихся деятельности флота, Сушону приходилось брать на себя многое, о чем никто не заботился, но что имело большое значение в общем ходе ведения войны. Когда различные мероприятия тормозились в Константинополе, Сушон являлся двигающей силой и с помощью денег и предоставления соответствующего снабжения сдвигал дело с мертвой точки.
С особенной энергией он занялся совершенно заброшенным вопросом о снабжении через Румынию. Флот и армия остро нуждались в необходимых материалах, особенно в боевом запасе из Германии. Грузы частично доходили до румынской границы, частично застревали в пути. Здесь приходилось действовать энергично, находчиво, хитростью и подкупами, и прежде всего — предоставлением средств.