Операция "Бешеные лошади"
Шрифт:
— "Дурак, — пришла ему в голову отчётливая обречённая мысль. — Как есть дурак. Пустил козлов в огород".
От накатившего отчаяния захотелось буквально взвыть в полный голос.
На том месте где должно было стоять небольшое, одноэтажное зданьице лесопилки на один лесопильный станок, пусть и с несколькими параллельными продольными пилами, теперь высился целый комплекс непонятных каких-то строений, вышек, высоких квадратных башен, которые ему что-то смутно напоминали. А на месте невысокого вала, с тыном из стоящих на попа заострённых брёвен, к виду которого
Окружённый по увеличившемуся раз в десять периметру высокими, тыльными сторонами недостроенных ещё двухэтажных деревянных амбаров, стоящих на высоких дубовых клетях, наглухо закрывающими всю внутреннюю территорию лесопилки, форт на любого свежего человека производил грозное, суровое впечатление.
Но только не на Сидора. Ему он нахрен был не нужен.
Устроенные же под высокими кровлями наружных стен бойницы для стрелков и начатая уже копка ограждающего весь новый периметр глубокого и широкого рва, ещё более дополняли мощные укрепления новоявленной "маленькой" крепостицы.
— Это не Хутор, — в отчаянии тихо прошептал Сидор. — Это гораздо хуже. Форт Нокс какой-то.
— Это какое-то Божье наказание. За что? За что мне всё это?
Сидор отчётливо осознал что влип. Корней, оставленный им на хозяйстве, всё же воспользовался моментом, и сделал наконец-то то, о чём постоянно всё это время говорил.
Этот, один большой железный кусок мускула: трицепса, бицепса или накаченной дурью ягодицы, воспользовался моментом Сидоровой растерянности после потери деревни углежогов и отбытием его на железодельный завод. И развернулся. А клятые "термиты", то есть те самые уже бывшие бондари, а ныне не пойми кто, оказались не просто прекрасные мастера.
Даже тсюда, издалека Сидор ясно видел что они сделали с его первоначальным проектом. К тому эскизу, набросанному мимоходом Сидором прутиком когда-то на снегу, а потом тщательно вычерченному им на бересте и переданному лично в руки их бригадира, добавили свои собственные соображения. И на всё это наложилоь маниакальная любовь Корнея к стоительству больших крепостей.
В результате совместных усилий у них получилось хоть и ещё не достроенная, но мощная крепость, при необходимости способная выдержать нешуточный штурм. Даже пресловутым ящерам такая крепость была бы не по зубам. По крайней мере с налёту.
Не ограничиваемые никем в средствах, поскольку Сидор в этот момент оказался надолго и плотно занят на железном заводе и не мог вмешаться, "десять злых лесных термитов", обиженные Сидором, отказавшим им в поселении на этом месте из-за ошибки их бригадира Лысого, они ему отомстили. И гад, Корней, явно их поддержал, потому как без него тут явно не обошлось.
Они вместе с Корнем не стали сдерживать свою буйную фантазию. И теперь на берегу Быстринки, ниже его плотины, там где должна была стоять небольшая лесопилка, красовалась самая настоящая крепость, которую уже не способно было легко оборонять какое-нибудь небольшое по местным
Фактически, получился хорошо укреплённый большой хутор, целое поселение, и не на одну немногочисленную семью, человек из десяти, а на сотню как минимум воинов, не считая чад и домочадцев, которых легко можно было разместить в просторных постройках "хутора". И как начал подозревать Сидор, который так пока ещё и не видел этого "хутора" изнутри, при нужде разместиться там могло бы и тысячное войско. А зная Корнея, он в этом ничуть не сомневался.
— Вот он, гад! — процедил сквозь зубы Сидор.
Навстречу спускающемуся по склону Сидору размахивая руками и что-то восторженно крича, спешил Корней.
— А я его в Берлоге думал встретить, — процедил не разживая стиснутых злой судорогой зубов Сидор. — Наивный! Он оказывается здесь рулит. Дорвался! Мурадел!
— Ёпть!
Сдёрнутый за ногу с лошади, несчастный Сидор чуть не сплющился в железных объятиях Корнея.
— Приехал!
От дружеского шлепка по спине из груди несчастного Сидора выбило остатки воздуха. Задыхаясь он несколько раз судорожно раскрыл рот, пытаясь поймать хоть глоточек кислорода.
— Я тоже рад тебя видеть, — наконец выдавил он из себя сдавленным, сиплым голосом. — Пусти медведь…
Отстранившись, наконец-то он получил возможность хотя бы вздохнуть.
— Как тебе? А!
Развернувшись в сторону "хутора", торжествующий Корней с горящими, сияющими неподдельным счастьем глазами потрясал в возбуждении руками.
— Как тебе — Мощь!
— Это что? Хутор? — Сидор, всё ещё неверяще смотрел на то, что высилось прямо перед ним. Обалдение от самого первого, самого яркого впечатления никак не проходило.
— Да по сравнению с этим монстром, твой Берлог детские шалости, — еле сдерживаясь чтобы не выругаться, сердито прошипел он.
— Что ты творишь?
— Корней, Что ты творишь?
— Раз, два, три… Все девять, — повернулся он к нему, окончательно расстроенный видом того что высилось перед ним. — Все девять будущих наших постоялых дворов, плоды труда всей зимы, вы в это уё…б….ще сунули, — с убитым видом констатировал он очевидный факт. — Небось там внутри твоего крепостного вала и места свободного не осталось.
— А что мы теперь будем ставить на будущей дороге?
— Ставить будем потом, — небрежно отмахнулся от него Корней, глядя на Сидора как на ненормального. — Потом будем, понятно тебе. Будет время, будем и ставить, — весело пояснил он. — А сейчас нам надо запустить твою ненормальную мельницу. Сам же говорил что срочно. Вот срочно мы её и запустили. А она большая, потребовалось много места. Значит, пришлось расширяться. Ну, и всё такое. Чего непонятного то?
— А это что? — Сидор, не веря своим глазам обречённо кивнул на высящиеся по всему немалому периметру хутора высокие, трёхметровые ряжи на которых стояли нижние венцы каких-то будущих зданий.