Операция "Бешеные лошади"
Шрифт:
Если он думал таким образом избавиться от них, то он сильно ошибался. Стоило ему только открыть внутреннюю дверь в гостиную, как он тут же понял что влип. Крупно!
Вся гостиная была битком забита ящерами, сидящими на полу, на табуретках, на скамьях, просто на корточках, подпирая стену. А на самом главном, самом престижном месте во главе большого стола Советов, стоящего прямо по центру комнаты, за которым они все обычно собирались по вечерам, сидел с совершенно унылым, убитым видом Бус Ур Гр-лян, собственной персоной, и глазами святого мученика жалобно смотрел на вошедшего Сидора.
— Сидор, дружище, где тебя черти носили? — жалобным голоском, буквально простонал он. — Спаси нас. Они нас всех растерзают! Выйти во двор нельзя! Пять дней тут сидим, выйти не можем. Не пускают клятые бабы.
— Ага! — глубокомысленно сказал Сидор, хотя ничегошеньки уже не понимал. — Давай теперь уже ты рассказывай. Что произошло и почему вы все тут сидите, словно в узилище.
— Хоть бы окна пооткрывали, — поморщился он. — Запах, как в зверинце.
— Это между прочим мой дом, — недовольно заметил он. — А вы могли бы хоть помыться, раз уж застряли здесь. Ванная рядом.
— Воды нет, — жалобным тоном пожаловался Бурусый. — Бабы не дают к колодцу за водой выйти. Измором берут. Что на кухне в ведре было уже выпили, а выйти во двор нет никакой возможности. Бабы за руки хватают, на шее виснут, совсем замучили. А окна закрыты, потому что лезут. Лезут клятые бабы в окна, словно им дверей не хватает.
— А поподробнее, — с тяжёлым, обречённым вздохом Сидор опустился на освобождённую для него табуретку и мысленно настроился на долгий, подробный разговор.
По, хоть и не долгому, но достаточно плотному общению с ящерами последнее время, он уже успел чётко убедиться, что без детального, тщательного отчёта он сейчас не обойдётся. Поэтому он сразу же настроился на долгое и нудное перечисление ящером жалоб и обид, в конце которого ему скороговоркой, буквально речитативом изложат вкратце самую суть происходящего.
Но видимо ящеры уже достаточно настрадались от сидения запертыми в землянке, поэтому Бурусый сразу же начал с конца, с самой сути.
Оказалось, что буквально на следующий же день после их договорённости с Сидором ящеры осмотрели представленных им пастушек и признали их совершенно непригодными для лекарского дела. Для любого другого — сколько угодно, но для обучения лекарскому мастерству, они были признаны неподходящими.
О чём, не мудрствуя лукаво, сам Бус Ур Гр-лян и доложил тогда Пашке, замещавшего в тот день отсутствующего на месте Корнея. Ну и не нашёл ничего умнее, как попросить Пашку передать Корнею, что три вакации лекарок на обучение свободны. Что немедленно повлекло за собой самые тяжёлые для ящеров последствия.
Не успел Бус Ур прибыть обратно с реки в город, как его у сидоровой землянки тут же атаковала толпа женщин, приведших своих дочерей на вакантные места будущих учениц лекаря.
И с тех пор, вот уже пятый день они заперты в этой до смерти надоевшей им землянке и никуда не могут отсюда выйти, потому что клятые быбы никуда никого из них не выпускают, требуя проведения испытаний для их дочек.
— Чего-то я не понял, — неверяще решил уточнить всё же Сидор. — Как это те трое девчонок оказались непригодны для обучения на простых санитарок?
— Чё там за премудрость такая?
— Крови боятся, — хмуро бросил ящер. — Да и вообще, долго объяснять. Да и ни к чему. Поверь на слово — непригодны. Да и не учим мы просто на то, что ты назвал санитаркой. Если уж учить, то учить. Поэтому и требования к ученикам у нас особые, а не абы что.
— По окончании у нас выходят высокообразованные, дипломированные врачи, как это у вас говорят. И учить мы будем не две недели, как ты хотел, а лет пять, семь, смотря по талантам ученика.
— Поэтому и размениваться на малопригодных для обучения девчонок, к тому же самих не желающих учиться, мы не намерены.
— Потому и толпятся сейчас там мамаши со своими чадами, что дочкам их по окончании учёбы, всегда будет гарантирована высоко оплачиваемая, всегда востребованная работа.
— Во как? — удивлённо протянул Сидор. — Я то вообще совсем другое имел в виду, совсем другой расклад. И по моему, достаточно ясно всё тебе разжевал, — сердито проворчал он.
— Я знаю что ты имел в виду, — усмехнулся своей страхолюдной ухмылкой ящер. — Но это, может быть, попробуем осуществить в другой раз. Сейчас же, раз уж подвернулась такая возможность, давай поищем тебе кого-нибудь действительно годного на обучение лекарству.
— Мне? — удивлённо глянул на него Сидор. — И почему тогда три? — поинтересовался он.
— Не уверен что и три то наберётся, — грустно вздохнул ящер. — Ты многого не знаешь об этом мастерстве. А у нас чтоб выбрать одного пригодного к знахарству, порой сотни проверку проходят. И увы! — развёл он в стороны свои чудовищные лапы.
— Значит? — задумчиво посмотрел на него Сидор.
— Значит из всей той большой толпы, что собралась во дворе, вполне возможно что никто и не подойдёт, — вздохнул тяжело ящер. — Мы потому и ждали тебя и проверку не проводили, чтоб отказ исходил из твоих уст, а не из наших. Кто его знает как оно повернётся, когда все эти женщины узнают что никто из их дочерей непригоден. Как бы скандалу большого не было.
— А с тобой это всё можно провести легче. Всё же ты человек, а не ящер. Не чужак и не пришлый новичок в этом городе.
— "Ну да, — хмыкнул про себя Сидор. — А то я не такой же новичок и чужак, как и вы. Всего-то разницы жизни в городе в пару, другую месяцев".
— Ну а если никого пригодного не выберете для лекарского дела, может тогда вернёмся к первоначальному предложению? К обучению на санитарку? Простые санитарки вообще-то тоже нужны. Корней, как узнал об этом деле, так сам жутко как загорелся. Вовремя оказанная медицинская помощь — большое дело.