Операция «Гадюка»
Шрифт:
– Боюсь, что даже меньше, чем ты думаешь, – согласился доктор. – Оба посланца Берии связаны с биологией. Майоранский постарше, он из ведомства Берии. Там работал. Лядов помоложе и к нам попал относительно недавно, даже по коже видно. Он знает какое-то место – базу или склад, – какое-то очень опасное место. Ехать надо поездом до Бологого, а потом по шоссейке на автобусе в пустую деревню Максимовку.
– Значит, точно!
– Что?
– Максимовка! Я же слышал это название, когда забрался
– На какой совет?
– Это не так важно. Главное, что совпадает! Интересно, наши уже нашли Максимовку?
Доктор покачал головой.
Впрочем, в кромешной тьме Егор не видел. И не мог почувствовать его недоумение.
– Там, в Максимовке, находится нечто... – сказал Егор, – нечто страшное для всего мира.
– И я так понял, – сказал доктор. – Это яд или чума.
Кто-то шел по коридору, пройдет несколько шагов, останавливается, будто прислушивается.
Шаги замолкли у приоткрытой двери на склад.
Некто стоял в щели.
– Эй, – сказал он негромко, даже с опаской. – Есть тут кто?
Потом сам себе ответил, успокаивал страх:
– Нет тут никого. Чего им в темноте делать?
Когда шаги зазвучали вновь, доктор прошептал:
– Может, нас уже хватились.
– Тогда быстро говорите, что вы еще узнали.
– Я ввел им мою вакцину, – сказал доктор. – Я тебе о ней говорил? Ладно, повторю. У нас есть вакцина, может быть, это прорыв в будущее. С определенной степенью точности я могу гарантировать, что вы сможете без особого вреда для здоровья пробыть там, наверху, до трех дней.
– Не может быть!
– Но дальше мне не шагнуть. Нет ни людей, ни знаний. Ни оборудования. Интуитивно я чувствую, в каком направление двигаться. Но не более того.
– У них будут три дня? – спросил Егор.
– Они утверждают, что этого достаточно.
– Достаточно для чего?
– Достаточно, чтобы погубить все живое на Земле.
– Но вы – как ученый, вы можете сказать: это возможно?
– Если это биологическое оружие – все возможно. Штаммы бактерий чумы или какой-нибудь другой злобной болезни могут распространяться по всему миру... и защиты от этого нет.
– Значит, их надо остановить.
– Но ты говоришь, что сообщил туда?
– Как я могу быть уверенным, что наверху получили мое послание, что они разобрались в нем, что отыскали нужную Максимовку? Как я могу?
– И что же делать?
– Разве я знаю? – сказал Егор. – Ведь Берия не шутит?
В вопросе прозвучала капля надежды – а вдруг это игра, ход в борьбе за власть... Но Егор не мог поверить в утешительную версию.
– Берия никогда не шутит, – печально ответил доктор.
Они замолчали.
Потом в тишине прозвучал голос Егора.
Доктор знал, что он скажет.
– Мне придется... вы можете сделать вакцину для меня?
– Ты не понимаешь, как это опасно!
– Глупости, – сказал Егор. – Здесь все опасно. Но по крайней мере я знаю, ради чего рискую... Альтернативы нет.
– Альтернатива, альтернатива – глупое слово, – проворчал доктор, – всегда есть альтернатива.
– Какая же?
– Я сам пойду, – заявил доктор.
– Ну сколько можно повторять! – рассердился вдруг Егор. – Вас никто не выпустит.
– Любая нормальная беседа состоит из повторений, – возразил доктор. – Люди стараются найти компромисс.
– Что-то я давно не видел таких людей, – сказал Егор. – Сколько у нас еще времени?
– Боюсь, что времени у нас нет.
– Что с вами, Леонид Моисеевич?
– Я боюсь за тебя. И не только из-за вакцины. А потому, что ты окажешься рядом с очень опасными людьми. А мы с Люсей... будем скучать без тебя.
– Это нечестно. Это удар ниже пояса! Так вы сможете приготовить для меня вакцину?
– Все зависит от того, что делает Гоглидзе. И не вернулись ли агенты.
– Думайте, доктор. Что будем делать?
Доктор первым вышел в коридор. Там было пусто. Они пошли к лаборатории. Охранник у входа не обратил на них внимания.
Внутри было пусто.
Гоглидзе сидел за столом, вытянув ноги и закрыв глаза, словно дремал. Но он не дремал.
– У нас доброволец, – сказал Леонид Моисеевич бодрым голосом. – Быстро готовьте приборы. Возьмите у него кровь.
– Он что, с ними пойдет? – удивился Гоглидзе.
– Лаврентий Павлович не сказал, – ответил доктор.
– Мне прикажут, я сделаю, – подтвердил слова доктора велосипедист.
– Тогда сними плащ и закатай рукав рубашки.
Доктор кинулся к столу и стал готовить вакцину. Он внутренне считал до ста и снова начинал считать. Сейчас распахнется дверь и ворвется взбешенный Берия. И тогда никому из них не жить.
Егор снял плащ, кинул его на стул, но шлема не стал снимать, и сабля осталась на поясе.
Гоглидзе взял кровь и протер сгиб руки какой-то остро пахнущей жидкостью.
– Совершенно не понимаю, – повторял он.
Гоглидзе любил ясность. Сейчас все его естество возмущалось неправильностью ситуации, но придраться он не мог. Хоть и помнил, что этот велосипедист неправильно называл шефа.
В отличие от шефа Гоглидзе не был чекистом, и в нем не жило почти генетическое чувство подозрительности. Берия давно бы расстрелял и доктора, и пациента, а Гоглидзе разрывался между подозрениями и верой в гениальность своего доктора.
Егор уселся на стул.
– Ждите, – сказал доктор после того, как Гоглидзе занялся светлой кровью Егора.