Операция «Гиппократ»
Шрифт:
– Да, что было – то сплыло. Вместе с теми бабками, – не изменил каменного выражения под бровями сенсей Вонг. – Давай сюда живьем нашего Эдю.
– Закрой шнифт, Капон, – не попросил, а чуть ли не скомандовал старичок, – и не открывай его до моей команды. Можешь крепче держаться за стул двумя клешнями, иначе имеешь шанс побывать на полу.
– Еще чего, – по губам Капона скользнула презрительная улыбка, но тем не менее он закрыл настоящий глаз, – я при виде первого секретаря горкома в обморок не грохался. И вообще, что за понты, Гиря? Во мне живет дух великого Дуа, который завещал всех посылать к е… к евойному монастырю Чуй, чтоб
Несмотря на этих речей, великий мастер Вонг открыл свой видевший многое глаз только после команды Гири. Капон не собирался падать с кресла, потому как давно знал за Гиревые способности, но тем не менее он чуть было не изменил выражение лица. Посреди кабинета стоял мэр Одессы, доказывая гостеприимным видом – ему все дела до лампочки при отключенной электроэнергии, лишь бы иметь радость повстречаться с Капоном.
– Чего ты лыбишься? – сходу выдал критическое замечание Капон. – Мэр должен изображать из себя серьезнее больного накануне хирургического свидания. Врубился?
Сидевший рядом Гиря недовольно покачал головой.
– Слушай, Капон, – нагловато обратился до сенсея Вонга мэр. – На тебя напал склероз. Ты чего мне баки втираешь? Я три дня смотрел кассеты с документальными кино. Гурвиц всю дорогу улыбается, даже когда ему говорят гадостные штуки или чистую правду, хрен его разберет. Так что я добрал образа, и качай права в сторону Гири.
– До Гири замечаний бывает с трудом, – отрезал сенсей, – ему всё одно делать из тебя мэра или губернатора…
– Боже ж ты ж мой, шесть часов на грим ушло, – поднял палец Гиря и нервно поправил бабочку.
– Вот именно, – на всякий случай не стал оспаривать заслуг Гири Капон, тем более, что оплата гримера была вовсе не почасовой. – Гире один хрен, он может делать из говна пулю или с меня президента Помпиду, и хрен кто отличит с трех метров копии от оригиналов. Если, конечно, в меня, президента, не палить той самой пулей… Зато ты должен делать из себя мэра. Потому держись гораздо серьезнее, Пурген. Как соответствует твоему костюму.
– Он улыбается! – стоял на своем Пурген.
– Это он народу улыбается, – отрезал Капон. – А чего ему лыбиться на того дешевого Тарана? Кто тебе такой этот Таран? Голый ноль в пустом месте. Ты ему просто делаешь одолжение по просьбе кореша, и не больше этого. Нехай Таран вспотеет, фалуя тебя, но ты до конца должен быть неприступным, строгим и справедливым. И только, когда Таран будет готов расстегнуться за любых условий, тогда ты сделаешь ему вид одолжений… Короче, что я тебе рассказываю, как ты должен раскрутить эту заграничную интервенцию. Слушай сюда… Или принимай моих слов и работай, или иди до Гурвица и улыбайся на пару с ним. Пускай он тебе платит. За такие бабки, Пурген, ты бы мог меньше пердеть своих возражений…
– Хорошо, – неожиданно легко согласился с критиком Вонгом Пурген. – За твои бабки ты таки да прав. Если надо, я могу сделать на морде хоть вид за полчаса до расстрела. Вот так тебе сойдет?
По мышцам лица Пургена прокатилась волна, и он замастырил на себе такое выражение, словно устраивал миру огромное одолжение своим появлением на свет.
– Вот так значительно хорошо, – поддержал действия Пургена доктор Вонг. – Костюмчик тоже один в один. Только, Гиря, теперь у меня вопросы до тебе. Гурвиц в телевизоре гораздо его объемистее. И ростом Пурген на мэра не тянет.
– Всего, Боже ж ты ж мой, десять сантиметров, – заметил
– Ты что, их обоих измерял? – полюбопытствовал доктор Вонг.
– Капон, я же не лезу до тебя в душу дурными вопросами, – отрезал гример, нервно поправив бабочку, – если я говорю – десять сантиметров, значит отвечаю за свои речи. А вес мы нагоним. Знаешь, сколько Пурген жрет калорий вместе с салом на ночь? Эти бы калории раздать малоимущим… Боже ж ты ж мой, они бы все распухали прямо-таки на глазах.
– Они и так пухнут, – отмахнулся Капон. – На кой мне твои малоимущие, у меня своей плесени хватает. Моя забота за мэра, а не за других. Допустим, ты разожрешь Пургена до нужной толщины – время пока есть. А как быть с недостающими до мэра сантиметрами? Может, его в растяжку отдать, или ты хочешь, чтобы Пурген швендял в туфлях на платформе толщиной с железнодорожную?
– Если бы я знал, что надо столько жрать, хрен бы согласился на двадцать пять тысяч, – вмешался в разговор Пурген. – Мне ваши калории через уши лезут.
– Ты бы лучше еще подрос вместе с зажиреть, – буркнул Капон. – Врубись, Гиря, Таран, наверняка видел Гурвица хотя бы на фотографии или в телевизоре. Что за времена? Кто раньше видел тех мэров, какие они из себя? Зато сейчас этот Гурвиц торчит в телевизоре не реже самого меня. Правда, я иногда там бываю с Анькой или Жаном. Так мэр тоже никогда не лезет до кино один. Это погано, потому что никто не отгадает какой рост у человека, если вокруг его нет других. Зато мэр прямо-таки нам пакостит своим ростом, не считая комплекции. Зачем за него голосовали? Лучше бы мэром стал Костусев – он меньших размеров. Не то, что Гурвиц.
– Считай, Пурген уже с ним на одном уровне, – неожиданно улыбнулся Гиря. – Что надо, чтобы Пурген стал выше? Надо, чтобы его окружение стало ниже. Если нетрудно, организуй, чтобы все эти телохранители-заместители были меньших ростов.
– Всё я за вас должен делать, – подчеркнул Капон. – Мы с тобой договорились за мэра из Пургена. Ты договор делаешь не до конца, Гиря. Почему меня за мои бабки должно волновать всякие росты-шмосты и прочие мансы с калориями? Представляю себе, что будет дальше. А ну, мэр, прогони мене по-быстрому какую-то речь при нужных интонациях. Гиря, включи шарманку.
Капон внимательно прослушал запись интервью мэра города двухнедельной давности и скомандовал:
– Давай, Пурген!
Доктор Вонг, закрыв настоящий глаз, сосредоточенно слушал речь Пургена за строительство нефтетерминала и прочие грандиозные планы.
– Не годится, – открыл на себе рот Капон, когда Пурген выдохся пропагандировать. – Ты чего терендишь? Лишний раз напоминаешь за свою кличку? Ты мне кончай полову гнать, давай в натуре делай…
– Один в один бакланит, – пришел на помощь Пургену Гиря.
– Ну да, так ты меня и уболтал, халтурщик. Мне надо правда жизни, а не ее бледного халоймыса. Пурген, больше работай над своих речей, пока время не ушло в нули. Ребята, не надо иметь меня за фраера. Когда я два предпоследних раза чалился за Полярной звездой, кантовался там один босяк по третьему разу. Он нам романы рассказывал, этот Йося Бродский. Так до того складно пену гнал… А что вам хотите, между сроками два раза в психушке косил по принудиловке. Потом прямо-таки как Таран, этот Бродский с тремя сроками смылся в Америку. В общем, не это главное. У Пургена акцент как раз между ихним американским Йосем и нашим товарищем Лениным. А мне надо, как у телевизоре.