Операция «Карибская рыбалка»
Шрифт:
Гидроплан свободно дрейфовал, дверца в кабину пилота была приоткрыта. Она висела как-то кривовато. Да и весь самолет не блистал новизной, потускневший фюзеляж был покрыт многочисленными оспинами пулевых пробоин. Иллюминаторы были выбиты, больше всего пострадало остекление кабины.
Заранее заглушив двигатель, Суарес пустил лодку самоходом. Со стороны гидроплана доносились легкое поскрипывание и плеск волны о поплавки. Можно было подумать, что никого на нем не осталось. Но он ведь слышал еще с сухогруза, как ревели авиационные двигатели.
Рамиро внутренне напрягся, хотя вроде бы опасаться было нечего. Просто он привык быть настороже. Повеяло сгоревшим керосином и нагретым
Но вот в кабине возникло какое-то шевеление. «Прячутся, зайцы! – мысленно улыбнулся Рамиро. – Хотя прекрасно видят, что я один, и при желании могли бы давно меня пристрелить. Но пока стволов не видно. Если на меня и смотрят через прицел, то вон из той тени в глубине салона».
Шевеление повторилось, и Суарес, достав весло и гребя одной рукой, еще раз позвал Рассела:
– Эй! Рассел! Выходи, хватит прятаться! Это я, лучший друг мистера Смита! Ты помнишь его?
Входной люк кабины пилотов распахнулся, и оттуда появился голый мускулистый торс с наколками на плечах. Выбравшись на поплавок, Рассел замахал рукой и закричал, хотя до Суареса было всего с десяток метров:
– Я ждал вас!
Морской пехотинец выглядел неважно – на лице и шее были следы свежей, еще не успевшей как следует высохнуть крови, которая стекала из рассеченной брови. Один глаз уже как следует затек и делал Рассела похожим на китайца. А на левом боку красовалась длинная глубокая царапина. Но американец все равно улыбался изо всех сил и приветливо качал раскрытой ладонью.
«Э, да у вас тут весело, ребята! – с интересом подумал Рамиро, взглядом профессионала оценивая боевые раны на теле морпеха. – Кто же тебя так разукрасил?»
Рассел по-прежнему натужно скалился. Быстрым движением он приложил пальцы к ране на брови, глянул на оставшуюся на них багровую влагу и снова уставился на гостя. Что-то в глазах американца заставило встрепенуться внутренний голос Суареса, который тут же начал тормошить его изнутри, призывая к бдительности. Еще раз пробежав взглядом по самолету, Рамиро негромко попросил Рассела:
– Отойди-ка в сторону!
Американец долгим взглядом посмотрел на Суареса, который не спешил швартоваться к поплавку и сидел на корме своей видавшей виды лодки. Потом суетливо отошел в сторону. Его лицо изобразило какую-то неестественную гримасу, а опухший глаз так странно задергался, что Рамиро не сразу догадался, что морской пехотинец подмигивает ему, косясь в сторону самолета. Мгновенно подняв автомат, Суарес направил ствол в сторону полуоткрытого люка, ведущего в грузовой салон.
– Выходи! – спокойно, но жестко сказал он, обращаясь уже не к замершему в позе изваяния американцу.
Люк медленно распахнулся. Прямо на Рамиро оттуда смотрел черный глазок дульного среза точно такого же «калашникова», какой был и в его руках. Вслед за автоматом из проема показался человек могучего телосложения в когда-то имевших светлый цвет шортах. Это был тот самый русский водолаз, встречаться с которым Рамиро очень не хотелось. Не было времени удивляться, каким образом ему удалось выжить в схватке с живой торпедой. Нужно было принимать какое-то решение.
Двое вооруженных мужчин стояли друг напротив друга, держа оружие на изготовку. И в руках их были не какие-нибудь «пукалки», а безотказные «АКСы». Предохранители сняты, магазины пристегнуты, пальцы на спусковых крючках. Одно неверное движение противника, и оба автомата зальются ожесточенным лаем. Расстояние между ними – десяток метров, с такого не промахиваются. Ситуация классическая. Шансы у обоих равны. Вернее, шансов выжить, начни кто-нибудь из них палить, нет совсем. Никакой человеческой реакции не хватит, чтобы, начав стрелять почти в упор, уйти из-под огня. А вот успеть пустить пулю вслед за противником – хватит точно, да еще с запасом.
Сергей отрешенно смотрел прямо в глаза своему врагу. В памяти кружились лица погибших моряков, которых он пытался вытащить из затопленного трюма, далеким эхом звучал добродушный бас капитана Мишина, который теперь уже не суждено услышать никогда. И все эти бессмысленно и жестоко загубленные жизни были на совести стоявшего перед ним продажного кубинца. Или уже американца? А черт его сейчас разберет! Смерть не пугала его, он даже не думал об этом. Сергей просто слился воедино со своим оружием, разглядывая точку на теле Хуана, куда войдет его первая пуля. А то, что случится потом, – ответный огонь, вспышки света и темная пустота – мало беспокоило его сейчас.
Раз так вышло – значит, так тому и быть. Если уж он не пристрелил мерзавца на подходе к лодке, то придется теперь доводить дело до конца таким вот способом. Но об этом Полундра не жалел. Угробить такого матерого зверя и отомстить за смерть десятков ни в чем не повинных людей, пусть даже ценой собственной жизни, однозначно стоило.
Сергей не спешил. Хотелось получше рассмотреть этого гада. Как же он не раскусил его раньше! Маскировался тот, конечно, мастерски: сутулость и болезненный, чахлый вид всех ввели в заблуждение, и Полундру в том числе. А на самом деле этот «Хуан» оказался комком стальных мышц и железных нервов. Вот только лицо у него совсем не злодейское, если не принимать в расчет хищный ледяной взгляд. Казанова, черт бы его побрал, «мачо» кубинский! Как же все-таки обманчива бывает внешность… Дожидаться его ошибки – по крайней мере неумно. Кубинец, по всей видимости, ошибаться не собирается. Он ведь профессионал, иначе ему не удалось бы провернуть такие дела. И Полундра это понимал. Не собирался кубинец и умирать, потому и не стал палить без разбора, а с хладнокровием удава смотрел на Сергея.
Глядя на выражение лица русского моряка, Суарес читал там только мрачную решимость. Никаких колебаний и сомнений, никакого страха за свою жизнь. Давно он не встречал таких противников. И этот силач вполне может оказаться последним из них. Он не станет дергаться и, не задумываясь, влепит пулю. Даже если знает, а в этом Рамиро был уверен на все сто, что в ответ успеет получить свою порцию свинца. Это нехорошо. Быть так близко от победного финиша и умереть – совсем не прельщало Суареса. Должен же быть какой-нибудь выход!
И Рамиро улыбнулся своему врагу. Правда, тепла в той улыбке было не больше, чем в морской льдине, но надо же было с чего-то начать.
– Зачем убивать друг друга? – спокойным голосом спросил он.
На суровом лице русского боевого пловца не дрогнул ни один мускул – с прежней решимостью он целился прямо в сердце. Суарес расценил это молчание как, по меньшей мере, готовность его дослушать, потому продолжил попытку выжить:
– Мы ведь профессионалы, верно? Ничего личного. Работа у нас с тобой такая, что уж тут поделаешь! Оба мы люди военные и подчиняемся приказам, а они ведь не обсуждаются! Кто из нас выиграет, если мы начнем стрелять? Правильно – никто! А много ли пользы будет от наших смертей? Поэтому давай разойдемся мирно, – медленно, тщательно подбирая слова, говорил он на чистейшем русском языке. – Ты забираешь лодку, я остаюсь на гидроплане.