Операция «Магнит»
Шрифт:
– Кто вы? Развяжите меня.
Хозяин кабинета мрачно усмехнулся. – Не торопись. Мы добрые дяди, которые перераспределяют неправедные доходы реально нуждающимся людям. Робин Гуды, так сказать. Слышал что-нибудь про детский сад в Люберцах или новую больницу в Борисово? А про возобновление работы нашей метеостанции на северах и многие другие добрые дела? Так вот, это все мы. А вот кто ты, мы сейчас будем разбираться. И откуда у тебя вот эти безделушки.
Он сдвинул в сторону крахмальную салфетку. На столе красовался мой аккумулятор, вскрытый с обоих торцов, откуда выглядывали плотно пригнанные друг к другу,
– Как вы попали к нам домой? Что с Таней?
«Робин Гуд» поморщился. – Не надо дергаться, а то будет вава. Найти твою квартиру не проблема. Ты же, как все паиньки, ходишь с паспортом, а там штамп о прописке. Чего тут мудреного? А что с твоей Таней, мы сами хотели бы узнать. Небось, к любовнику сбежала, как увидела, что ты домой не возвращаешься. Ну, ничего, отловим. Итак, жду твою песню.
– Да ничего я не знаю!..
– С началом своей речи ты не угадал. – Мой пленитель снял очки и на вытянутой руке посмотрел на меня через них, как в прицел, причем, диоптрий в них я не заметил.
– Правда не знаю! Мы приобрели этот прибор, много лет назад в Бирме. Работали там на нашей выставке по линии Торговой палаты. Бродили по ночному рынку. Купили в лавке у китайцев. И забыли про него. А сейчас решили запустить. Аккумулятор сел и не заряжается. Решили отнести его в ремонт, стали вынимать и нашли эти камешки. А то, что и в самой батарее еще что-то есть – кивнул я на стол, – представления не имели. Иначе зачем стали бы вам ее отдавать?
– А чего ж прибежал забирать его уже на следующее утро, когда сказано было приходить через два дня?
– Потому что узнал, что в приборе еще что-то есть.
– От кого?
– От переводчика, которому отправили записку.
– Какую записку? Что за переводчик? Не морочь мне голову. Федя, загляни на минутку…
В комнату тут же впрыгнул урод, который меня встретил на рынке.
Понимая, что сейчас мне будут делать больно, я перестал дергаться и быстро перешел на деловой тон.
– Послушайте, не надо варварства, я сам хочу разобраться в этой истории. Эти камешки были прикреплены к записке, которая лежала под аккумулятором. Что в ней написано, я не знаю, она же на бирманском языке. Наш знакомый переводчик из Питера ничего не сказал о ее содержании, а только спросил, что прилагается к записке, и нет ли в аппарате еще чего-нибудь, т. к. в тексте, мол, есть намек, что прилагаемый к ней образец – это малая часть чего-то, что имеется внутри аппарата. Мы с женой обещали посмотреть и перезвонить. Ничего не нашли, и тогда я сообразил, что надо искать в аккумуляторе, потому и рванул в мастерскую, надеясь, что его еще не выбросили куда подальше. Повторяю, если бы я хоть что-то знал заранее, разве поперся бы с этим на ваш чумной рынок.
– Ишь, как ты к рыночному пролетариату неуважительно относишься. А твой переводчик кто такой и где работает?
– Профессор Алексеев, преподает в Питере на Востфаке госуниверситета.
– А он знает что-нибудь про камни?
– Разумеется. Я не скрывал, что они прилагались к записке.
– Ну-ну, ладно. Говоришь, обещали перезвонить этому толмачу?
Почуяв, что лед немного оттаял, я попытался потянуть одеяло на себя.
– Я могу вам помочь узнать у профессора, что написано в записке, прямо при вас позвоню ему, но при условии, что вы не причините вреда Тане. И вообще оставите нас в покое. А камни забирайте, они мне сто лет не нужны.
«Робин Гуд» усмехнулся. – Вот спасибо, а то я собрался было тебе их по описи возвращать. Еще и условия ставишь, а ведь можешь просто раствориться в бочке с кислотой. Во-первых, мы не собираемся обижать твою жену и, во-вторых, может быть, и оставим вас в покое, как только разберемся с этой историей. Но не ранее того. Звонить Алексееву будешь?
Я кивнул.
– А что скажешь?
– Что ничего не нашли.
– И про содержание записки спросишь, со всеми деталями, понял? Федя, подвези его к столику, товарищ в Смольный звонить будет.
– Номер телефона Алексеева у меня в бумажнике, который вы изволили изъять.
«Робин Гуд» повернулся к сейфу, достал оттуда мой бумажник, вытряхнул содержимое на стол. – Это? Действуй! И не дай тебе бог сболтнуть лишнее…
Я набрал номер. К счастью, профессор оказался дома. – Альберт Иванович, здравствуйте! Игорь. Прошу прощения, что вовремя не позвонил, забегался. Мы с Таней ничего не нашли. Может, что-то было в аккумуляторе, который я вчера заменил на новый в одной мастерской. Сегодня специально туда бегал, но его уже сдали в утиль. А что с запиской? Что там написано?
Похоже, что Алексеев не очень-то поверил в мою легенду. А насчет записки сухо ответил, что перевод пока идет трудно, поскольку, мол, текст зашифрован. Когда будет готово, обещал позвонить нам домой.
– Но я не дома! – почти крикнул я…
Тут одна рука Федора ударила по телефонному аппарату, а другая – мне по голове.
– Ты что, сука, собрался вякать? – Федя вырвал трубку и сдавил мне горло своей огромной пятерней. – Ты же только что обещал шефу не болтать лишнего…
– Ты полный идиот, – прохрипел я, откашливаясь. – Ты провалил все дело. Я собирался сказать, что меня по работе направили в командировку…
– Знаю я, чего ты хотел наблеять, Иван Сусанин хренов, считай, что ты труп!
Несмотря на боль, я про себя отметил, что Федя не лишен зачатков политграмотности, и продолжил сражаться за свою шкуру.
– Командир! – хозяин кабинета с удивлением посмотрел на меня. – Этот кретин все испортил. Теперь Алексеев знает, что со мной что-то случилось, и может сообщить куда следует… Вы же слышали, я сделал все, как мы условились, а этот ваш Федор чуть меня не убил. И вообще, развяжите меня, вы же не думаете, что я на вас наброшусь или куда-нибудь сбегу.
Мой палач зарычал оправдания, но «Робин Гуд» прервал наш дуэт.
– Что там в записке?
– Перевода пока нет и теперь не будет, благодарите этого, – кивнул я на Федора. – К тому же, там вроде бы шифр.
– Брешет! – гаркнул насильник.
– Молчать оба! – зло бросил хозяин кабинета, встал к нам спиной и склонился над гигантским глобусом, в котором был встроен бар. – Федор, развяжи его и можешь идти, но недалеко…
– Константин Георгиевич… – осуждающе простонал тот и с отвращением выполнил команду.