Операция «Маскарад»

Линдз Гейл

— Ваш дом. Мы прожили здесь два года. Вы и я. — Он сделал паузу, затем мягко добавил: — Ты помнишь, дорогая?

Она тяжело опустилась в кресло-качалку:

— Мы были любовниками?

— Ты что-нибудь имеешь против? — спросил он с улыбкой.

Она окинула взглядом его высокую фигуру и внимательно посмотрела на помятое после сна лицо. Он был рослый, мускулистый, с волнистой каштановой шевелюрой. Нижняя часть лица была четко очерчена. Симпатичный и крепкий, этакий ковбой из старых добрых вестернов. Все это ей нравилось, но сейчас гораздо важнее было другое. Необходимо,

просто жизненно необходимо, чтобы он был постоянно здесь. У нее не было прошлого, и этот человек являлся связующим звеном между ней и неизвестным миром, исчезнувшим из ее памяти.

— Разумеется, я ничего не имею против, — сказала она, улыбаясь ему в ответ. Неожиданно она почувствовала себя лучше. — Но все для меня так ново — ты, я, этот дом. Все. Я проснулась оттого, что поняла одну смешную вещь. Я не помню, где жила, но помню, как завязывать шнурки, готовить и даже как программировать видеомагнитофон. Как я могу знать этои ничего не знать о своей прошлой жизни?

— Хороший вопрос. Давай-ка пойдем прогуляемся.

— В такую рань?

— Я тебе все объясню.

Воздух был напоен летними ароматами. На улицах Санта-Барбары в это раннее утро царила тишина. Высокие пальмы четко выделялись на бледном небе. Гордон и Лиз пошли по извилистой тропе через Элис-Кек-парк.

— Итак?.. — нетерпеливо начала она.

— А, я вижу, ты не забыла.

— Вряд ли я могу забыть то, что сейчас имеет первостепенное значение.

— Конечно. Но мне известно не так уж много… только то, что сказал доктор Левайн.

— И что же это?

— Существует два вида памяти — функциональная и событийная. Что такое функциональная память, ясно из ее названия. Она охватывает выполнение каких-то конкретных задач, определенных действий на основе механических навыков. Речь идет о таких вещах, как приготовление пищи, вождение машины, завязывание шнурков, программирование видеомагнитофона. Событийная память хранит сведения о том, что тебя окружает и что с тобой происходит. В ней содержатся ответы на вопросы типа — кто, что, где, когда и почему. Твое отношение к предмету, вещи, событию, пространству. В ней — твоя личность. То, что случилось с тобой, типично для людей, страдающих амнезией. Потеря всей событийной и отчасти функциональной памяти. Возможно, в течение какого-то времени мы не сможем узнать точно, что именно ты утратила.

— Значит, именно поэтому я умею читать, но не могу вспомнить ни одной книги, которую прочитала до этого, не могу припомнить даже, почему захотела ее прочесть. Знаешь, мне не удается припомнить ничего о несчастном случае.

Лиз подставила лицо дующему с моря ветру и ускорила шаги. Она чувствовала, как некая странная, неведомая сила, таящаяся глубоко внутри нее, заставляет ее мчаться вперед, словно одним лишь физическим усилием она могла излечить свое сознание и вернуть свою душу.

Гордон не отставал. Резкий ветер пронесся над крытыми красной черепицей домами Санта-Барбары, шурша в листьях гибискуса и пальм, в воздухе был привкус лета и соли. Гордон сказал ей, что сейчас июль.

Вопросы возникали один за другим.

Кто

она на самом деле? Не только по имени, а как личность. Откуда она? Как долго она прожила в Санта-Барбаре? Замужем ли она? Есть ли у нее дети? Кто ее родители? Где она работала? Каким человеком она была?

Кто? Где?

Она спросила обо всем этом Гордона, и он вытащил откуда-то альбом с выцветшими фотографиями. Они уселись рядом в столовой.

— Как ты знаешь, тебя зовут Элизабет Сансборо, — сказал он, и она энергично кивнула. — Лиз, не так ли? Ты родилась в Лондоне и выросла на Шофилд-стрит в Челси. Это звучит знакомо?

— Англия? — Она резко качнула головой. — Нет, черт возьми!

— Не волнуйся, дорогая.

Что-то было не так.

— Почему у меня нет английского акцента?

— Единственное, что я знаю, это то, что ты подражала отцу, а у него, как ты увидишь через минуту, был американский акцент, ты мне сама рассказывала.

Он раскрыл альбом и указал на моментальный снимок на первой странице. Снимок изображал ряд живописных домов, образующих узкую улицу. Уютные четырехэтажные особняки с колпаками дымовых труб на крышах были обнесены черными заборами из кованого железа. У одного из домов стояла маленькая девочка в строгом шерстяном костюме и туфлях с перепонкой на низком каблуке. Она держала за руку улыбающегося мужчину в элегантном пальто.

— Это твой отец, Хэролд Сансборо, — сказал Гордон. — А это дом, в котором ты выросла. Отец работал в Англии на американские компании, но, женившись на Мелани Чайлдз, окончательно поселился в Лондоне. Вот смотри, на следующей фотографии твоя мать. Не правда ли, она настоящая красавица?

Мелани Чайлдз Сансборо в возрасте двадцати с небольшим лет внимательно смотрела в будущее с большого портрета. Лиз была совершенно на нее не похожа. У Мелани были тонкие черты лица, изящный нос и влажные голубые глаза. Жемчужина на тонкой цепочке украшала шею.

Лиз с облегчением улыбнулась. Она жадно смотрела на своих родителей. Это были реальные люди, реальное, осязаемое прошлое, обещающее выздоровление.

— А чем занималась моя мать?

— Она была просто домохозяйкой. — Гордон перевернул несколько страниц и указал на детские фотографии Лиз: вот она в Гайд-парке, верхом на пони на озере в Бэттерси-парке, она катается в лодке вместе с родителями. На других снимках семья была заснята на отдыхе во Франции и во время летних посещений Нью-Йорка, куда отец Лиз ездил на ежегодные деловые совещания.

На последней фотографии Лиз, внезапно превратившаяся в длинноногую девушку, была запечатлена стоящей между своими счастливыми родителями. Она была похожа на отца.

Лиз отвела взгляд от альбома и глубоко вздохнула. Затем снова посмотрела на старую фотографию, изображавшую ее в возрасте, когда ей было около двадцати. Да, это была она, но в то же время и кто-то совершенно незнакомый.

Она унесла альбом в спальню и долго всматривалась в зеркало, потом стала разглядывать молодую женщину на фото, рослую, длинноногую, с высоким лбом и крупным носом. Лиз приблизила снимок к глазам: да, так и есть. Мизинец левой руки девушки на фотографии был искривлен.