Операция "Немыслимое".
Шрифт:
Занесло меня в самую северную из королевских "территорий" по дороге в Луисвилл в общем-то случайно — Серый попросил забрать своего ценного сотрудника, и я не стал отказывать, потому что мне самому очень нравилось бывать в Оттаве. Это был город, строящийся и перестраивающийся так активно, что запросто мог заткнуть за пояс хоть Гонконг, хоть Сингапур. Город пух, поглощая окружающие поселки и городки, с необыкновенной скоростью.
Оттава каждый год менялась, изумляя своих гостей непостоянством, и этой непревзойденной динамикой сильно мне импонировала. Только река Оттава, катившая свои воды к Святому Лаврентию, оставалась всегда
Самолет едва успел заправиться и пройти регламентное обслуживание, как служащий аэропорта Гатино подвел к нам с Луиджи, допивающим остывший кофе, ожидаемого "сотрудника".
Я как-то раз видел прежде этого сотрудника — на свадьбе у Эми. Тогда маленькая, рыжая и хрупкая ирландка сторонилась всех и не показалась мне заслуживающей хоть какого-то интереса, но за прошедшие два года с ней произошли удивительные перемены: в глазах появились внимательность и цепкость, в походке — стремительность, а в манере держаться и говорить столько уверенности, что хватило бы и на роту маринес. Она сделала короткую стрижку, которая ей очень шла.
— Прошу прощения, что задержала, мистер Майнц. Я говорила Сарджу, что доберусь сама, но он не пожелал слушать.
Я совсем не помнил ее имени.
— Простите, мэм, так уж получилось, что лондонский воздух очень негативно действует на память, — я протянул ей руку и она пожала ее буквально тремя пальцами. — Совсем забыл ваше имя.
— Оссия, сэр. Оссия О'Лири, мы с вами встречались на свадьбе у…
— Да-да, я помню. На свадьбе у Эми. Вы из Чикаго, да?
— Зак, Жерар в окне маячит — пора, — Луиджи навис надо мной сбоку.
— Познакомьтесь Оссия, это Луиджи, мой добрый друг, телохранитель и компаньон. Луиджи, ты, наверное, помнишь мисс О'Лири? Я должен был тебе о ней рассказывать.
— Я рад, мисс, — учтиво склонил голову Луиджи.
— Мне тоже приятно, — столь же вежливо отозвалась мисс О'Лири.
— Тогда прошу всех на самолет. И называйте меня просто — Зак, мисс. Официальщины мне хватает на работе.
Она внимательно посмотрела на меня из-под рыжей челки и, склонив голову чуть вбок, ответила:
— Разве люди с личными самолетами работают не все возможное время?
Я понимающе усмехнулся и показал рукой на стеклянную дверь, за которой под дождем действительно болтался Жерар.
Почему-то весь полет мы говорили только об особенностях налогообложения финансовых институтов в Америке, Канаде, Японии и Германии. Будто и поговорить больше было не о чем. Но нет, мы спорили, объясняли друг другу в деталях то, что в объяснениях не нуждается, и когда колеса коснулись земли, вместе недоуменно посмотрели на Луиджи, словно он был виноват в том, что путешествие оказалось столь непродолжительным.
— Прилетели, — доложил очевидное Лу и отвернулся к пробегающему за иллюминатором полю для гольфа Hidden Creek.
Региональный аэропорт Кларксвилла, находившийся в шести милях северу от Луисвилла, но не в Кентукки, а в Индиане, на противоположном берегу реки Огайо, был гораздо меньше привычного аэродрома в Боумене. И принадлежал, как выяснилось, достопочтенным
Я даже немного позавидовал: пока я в Европе всякой ерундой занимаюсь, люди растут, обзаводятся собственностью, становятся настоящими магнатами. Конечно, аэродром с единственной взлетной полосой — не бог весть что, но у меня и такого пока нет. А пока я поддавался грехопадению — зависти и пересчету чужих денег, Оссия сделала мне ручкой и уселась в машину, присланную ее непосредственным боссом — Снайлом.
За нами должна была приехать другая, из моего здешнего офиса, в котором уже год околачивали груши шесть человек: водитель, три парня из хозяйства Луиджи, секретарь и обязательный бухгалтер. В мои редкие посещения они устраивали настоящие показательные выступления замученных колесом белок, но в остальное время их работа была, по моему мнению, истинной синекурой. Впрочем, Лу утверждал, что и в мое отсутствие работы у них полно — перлюстрация местной прессы о деятельности боссов занимала все их рабочее время.
— Хорошенькая девушка, — сказал Луиджи вслед "Кадиллаку-Эльдорадо", увозящему мисс О'Лири.
— И специалист отличный, — пробормотал я.
— У нас таких специалистов — как мух над пропавшим сыром, — заметил Лу. — Но девушка хорошая. Не пустая, как твои обычные курицы.
— Вы сеньор Фаджиоле, мне ее рекомендуете, что ли?
— Всем своим горячим сердцем, — осклабился Лу.
— Ну-ну, неожиданно, дружище. Оказывается, ты еще и в бабах эксперт?
— Мы все эксперты в трех вещах, — рассмеялся Луиджи. — В бабах, политике и футболе. Свою работу почти всегда кое-как делаем, а вот в этих вещах мы все умудренные высшим знанием профессионалы.
— Машина где, профессионал?
— Мы сели на десять минут раньше расчетного времени, а Герхард по-немецки пунктуален. Вот и он.
На поле выехал длинный серебристый рыдван с четырьмя фарами и помпезной решеткой радиатора — Lincoln Town Car, очень полюбившийся Лу с первого знакомства с машиной.
Шесть миль по широченной I-65 на автомобиле с такой мягкой подвеской пролетают незаметно, и я даже не успел осмотреться, как мы выехали на мост посвященный памяти невинноубиенного Джона Кеннеди.
А сразу за мостом, по обе его стороны, высились грандиозные стройки, не виданные мною раньше. Луисвилл вообще город провинциальный и невысокий, редкие небоскребы таковыми могут посчитать только особенно упертые патриоты штата, но то, что возводилось, даже недостроенным выглядело достойным Чикаго и Нью-Йорка. Почти любой американский город может похвастать несколькими высокими или очень высокими зданиями, они есть в Далласе, Филадельфии, Сиэтле, Хьюстоне, Атланте, Лос-Анджелесе и Сан-Франциско, но только не в Луисвилле, где и до полутора сотен метров не дотянет ни одно строение. Да хорошо, если метров сто наберется.