Операция «Остров Крым»
Шрифт:
И голос у него был другой.
– Капитан Владимир Резун. Ну, что у вас здесь творится?
Хер знает, что у них здесь творится.
Володя Резун вникал в положение и тихо охреневал. Что за сборище идиотов! Группа диверсантов забивает баки роте десанта целые сутки, а когда десантники начинают понимать, в чем дело, им приходится, теряя людей и попадая в окружение, штурмовать все ту же гору, которую они, будь поумнее, могли бы взять без боя. Так ведь и после этого, запершись в аппаратной, беляк удерживал помехи около часа!
– Значит, он там? – капитан ткнул пальцем в сторону двери. Лебедь молча кивнул.
Через пять минут спецназовцы закончили с аппаратной. В отличие от крымской, их пластиковая взрывчатка больше напоминала толстую изоленту, которую они наклеили по периметру двери, вминая в тоненькую щель. Взрывник прикрепил детонатор.
– Штурмовая команда – приготовиться, – сказал Резун. – Остальные – вон!
От взрыва дрогнуло все помещение. В коридоре сорвались и упали на пол несколько секций подвесного потолка. В ближайших комнатах треснули ртутные лампы.
– Брать живым! – проорал Владимир, не слыша собственного голоса.
Ныммисте и Зайченко горели рвением выполнить приказ, но ничего у них не получилось. Видимо, крымец ждал атаки, держа в руке гранату с сорванным кольцом. Взрыв, которым вынесло дверь, оглушил его и рука разжалась…
Это была неудача. Это была большая неудача, что Алексей Кашук, 779612/WS, вторая группа крови, православный, погиб. Жаль. Он мог бы рассказать очень много интересного…
– Кто из ваших плотнее всего с ними контактировал? – спросил Резун у майора.
– Капитан Асмоловский. Он ранен.
– Тяжело?
– Достаточно…
– Мы заберем его с собой.
– А остальные раненые?
– А что остальные? Вертолет не резиновый, товарищ майор. А теперь отдайте мне того, кого вы взяли. И я слышать не хочу, что он ушел или умер.
Майор упрямо набычил голову.
– То есть вы не помощь привели, а за «языком» примчались. Его заберете, а нас бросите тут подыхать.
– Вы видите другие варианты?
– Вижу, – майор выдернул из-за спины кольт и нацелил в лоб Резуну. – Валите отсюда. А его мы обменяем.
– На кого?
– На себя!
Ныммисте заходил майору за спину. Резун прикинул шансы: восемь против нескольких десятков – их просто разорвут. Он покачал головой – не для майора, для Ныммисте.
– Хорошо. Хотя бы покажите мне его.
Майор пожевал губу.
– Это можно.
Пистолета он не опустил, но перестал целить в лоб. Отступил к стене, пропустил Ныммисте вперед себя.
То, что лежало на столе в кабинете, уже ни по каким меркам на живого человека не походило. Резун шагнул вперед, положил ладонь на шею белогвардейца. Пульс прощупывался, но жидкий, как пиво из бочки.
Лебедь поспешил сказать:
– Я этого не делал. И не приказывал.
Как будто это кого-то интересовало. Резун вынул нож, поднес к синим губам – через три или четыре секунды лезвие слегка затуманилось, и тут же снова прояснилось.
– Что вы собираетесь обменивать? – спросил Резун. – Труп?
– Нет, – майор опустил пистолет. – Нет, быть не может!
Резун показал ему чистое лезвие ножа.
– Он не дышит. И пульс не прощупывается. По-нашему, по-русски, это называется «труп».
Конечно, Резун рисковал. Майор мог знать о зрачковом рефлексе, о других признаках жизни. Беляк мог подать их случайно в любой момент. Но майор слишком устал и ничего умней, чем схватить беляка за плечи и встряхнуть, приподняв над столом, не придумал.
– Ты чего это подохнуть решил?! Ану, открой глаза, сволочь! Открой глаза!
Беляк почему-то остался безучастен к этой просьбе.
– Я забираю тело, – сказал Резун. – А вам луше сказать белогвардейцам, что он был еще жив, когда я забрал его. Поверьте, увидев это, они разъярятся по-настоящему.
Майор молча стоял, опустив руки. По глазам читалось, что он «поплыл». Резун мигнул ребятам, те подхватили тело и споро понесли в вертолет.
Врач уже занимался Глебом Асмоловским.
– Валера, это важнее, – сказал Резун. Спецназовцы прыгнули в вертолет и машина тяжело, как жук, оторвалась от площадки.
Чимборазо и Котопакси…
«Выбирай! Выбирай, Гия! Ты что, уснул, Князь?!» Берлиани спохватывается и начинает выбирать. Веревка ложится змеиными кольцами… Вершина Сокола. Поднимались без крючьев, на одних закладках. На скорость. Потом целую неделю оба двигались с непринужденной грацией голема из Б-фильма. Все болело. Но это потом, а пока – восторг, сладкое вино победы.
«Смотри, вон наша домашняя флотилия! – Арт (тогда еще Тем – свой ник он сменил после того, как прогремел бестселлер Берджесса) показывает пальцем на одно из суденышек, деловито перепахивающих Судакскую бухту. – «Ивица». А вон там – «Злата». «Марты» что-то не видно…» Они ужинали и ночевали у деда Ковача. Ивица, троюродная сестра Артема, строила Князю такие глазки, что великолепная паэлья не лезла в горло. Князь так и не понял, что за кошка пробежала через год между Артом и его родственниками. Но это была кошка очень злая и очень черная – с момента окончания гимназии Арт ни разу не ездил в Судак и не звал Князя на Сокол.
…Керос и Наварон…
«Ты его знаешь?» – «Конечно знаю… Полковник, высокий чин в ОСВАГ, друг отца». – «О чем он тебя спрашивал?» – «Об Эвересте. Меня сейчас все спрашивают об Эвересте, надоело, слушай…»
Он немножко кривил душой. Ему не совсем надоело… Ему, по правде говоря, даже было приятно… Если не упоминать один маленький эпизод…
…О котором спокойно можно промолчать.
…Вертолеты, загруженные на пределе возможностей, обогнули склон горы…
…You have stolen my heart away…