Операция "Рагнарёк"
Шрифт:
— У нас день донора, — улыбнулся он, протягивая Шемету крепкую руку, — для боевых товарищей.
Войцех спорить не стал, хотя к консервированной крови уже привык, а подвигов, требующих живой, в ближайшее время совершать не собирался. Он принял Дар, поблагодарил пилота, поздравив с блестяще проведенной операцией, и влез в душ, смывая с себя прошедшую ночь.
Сон, недвижный и мертвый, как в те времена, когда солнце грозило ему окончательной смертью, сковал его, милостиво даруя отдых без тревожных сновидений, и не отпустил до самого заката.
В холле он встретил Рыжую в черных джинсах и зеленой майке, с небрежно распущенными по плечам волосами. За дальним столиком сидели Симокатта и Аль-Ашрад, о чем-то увлеченно беседуя. Завидев Шемета, они поднялись и пересели на диван к Кэрол, предоставив Войцеху кресло.
— Отвезешь нас в Нью-Йорк? – спросила Рыжая. – Оттуда уже сами разлетимся по домам. Мы в отпуске. До особого уведомления.
— А мы разве не на Неллис летим? – удивился Войцех. – Я думал…
— Почти все уже улетели, — улыбнулась Кэрол, — в Неллис нам делать нечего, не строем же ходить. Я все равно не умею.
— Ясно, — Войцех повертел в руках идеально чистую стеклянную пепельницу и поставил ее на столик между ними, — тогда, полковник, закажи мне дозаправку. Мы летим без посадки.
— Геройствовать не надоело? – нахмурилась Рыжая. – Куда торопишься? Подождет Мелисента лишний час.
— Не в этом дело, — покачал головой Войцех, — я один лечу. Если мне кто-то попытается навязать второго пилота, я его просто убью. А потом, конечно, буду рефлексировать и фигней страдать. Это мое хобби, как сказал Дуглас.
— Вот оно, в чем дело, — протянула Рыжая, — Дуглас. Ты что в первый раз друзей на задании теряешь? Соберись, Шемет, живи дальше. Ты сделал то, что должен был сделать.
— Разве? – горько усмехнулся Войцех, — Кэрол, дело не в том, что Дуглас погиб, а я жив. И даже не в том, что он заслонил меня собой. Когда мы взлетали, я понял, насколько он был прав. Если бы в кабине был он…
— Тогда в чем дело?
— Дуглас погиб, потому что я заигрался, — опустив голову, почти прошептал Войцех, — в человека. Он вышел один против трех вампиров и победил. Пусть ценой своей жизни. А я… Я сидел в кабине и стрелял. Из револьвера. Да я даже сам застрелиться из него не могу! Максимум часа два без памяти проваляюсь и буду, как новенький. Я мог выжечь им мозги, я мог туманом просочиться им за спины и ударить, я мог… А я словно забыл обо всем этом. Вампир, играющий в человека. Это смешно только в ролевой игре.
Он опустил голову на руки, и плечи его вздрогнули.
— Пустое, — произнес он спустя мгновение, тряхнув головой, — надо собраться. Там, в Нью-Йорке, Мел. И у нее будут счастливые глаза, когда я вернусь. И она имеет на это право. А я даже не знаю, смогу ли в них взглянуть.
— Но может быть ты… — с сомнением в голосе начала Кэрол, — ты можешь ходить под солнцем, твоя жена ждет ребенка. Может, ты действительно возвращаешься?
— И я не могу питаться ничем, кроме крови, и мои умения и силы никуда не делись. Некоторые даже возросли. Нет, Кэрол. Я – вампир. И мне нельзя об этом забывать.
— Ты все равно мог погибнуть, — неожиданно подал голос чародей, и Войцех вздрогнул. Он почти забыл, что они с Кэрол тут не одни. Первым порывом было оборвать старца, заявить, чтобы не лез не в свое дело. Но Войцех сдержал себя. В единственном глазу Амра Аламута светилась мудрость веков. Если кто и мог дать ему совет… а он отчаянно нуждался в совете.
— Да, — тихо ответил Шемет, — мог. Но я даже не попытался.
— Это твоя боль говорит в тебе, Дитя, — тихо сказал Аль-Ашрад, — она пройдет. Ты не пытался, потому что выполнял свой долг. Остаться в живых, уберечь самолет, увезти тех, кто на тебя рассчитывал. Ты сделал то, что должен был. И все, что мог.
— Не знаю… — неуверенно ответил Войцех.
— Спроси себя, кто ты, Дитя. Разве ты чудовище, живущее чтобы убивать? Вампир – это его Зверь. Где твой, Дитя Малкава?
— Спит, — улыбнулся Войцех, — или ушел. Мы давно не встречались.
— Я знаком с тобой всего полдня, — продолжил старик, — и уже знаю о тебе так много. Ты – пилот. И воин. И, говорят, музыкант. И… Мел – это твоя жена? Значит, ты еще и муж.
— Не самый плохой, — усмехнувшись, вставила Кэрол.
— Я уже говорил твоей подруге, что мы не можем снова стать людьми. Хотя ты, признаться, вернул себе больше, чем кто-либо, кого я знавал в своей долгой жизни. Но мы можем ими быть. И ты – человек, Войцех Шемет. Чем бы ты ни питался. Ты человек больше, чем многие из тех, кто никогда не боялся солнца. Помни об этом, Дитя Малкава.
— Спасибо, — тихо ответил Войцех, — я не забуду.
154. Сохо. Манхэттен. Нью-Йорк. Фьялар/ Подгорные Чертоги. Национальный парк Йотунхеймен. Норвегия. Делия
Вернувшись из Ирландии, Фьялар с головой ушел в дела. Как ни странно, теперь, обсуждая с Картером дела Ночного Сообщества или с Фионнбаром методы воплощения мечты в реальность, он чувствовал себя намного свободнее, словно гора с плеч свалилась. Не было больше необходимости оглядываться через плечо, говорить обиняками, переводить тему. Сам не замечая, гном оказался в центре самого грандиозного проекта за всю историю Земли. И не то, чтобы его роль была так уж велика, главные идеи подавали другие, технические и организационные подробности зачастую находились за пределами его компетенции и понимания. От попыток Маши объяснить ему Теорию Струн начинало ломить виски, а революционные планы Криса сильно отдавали утопией.
Но именно Фьялар сумел объединить вокруг себя их всех, таких разных, с противоречивыми интересами и взглядами, дать им возможность договориться друг с другом, найти взаимопонимание и компромисс.
Возможно, думалось ему, это потому, что он, хотя и назвал себя частью этого мира, смотрит на него немного со стороны, а потому видит его целиком. Гару больше всего беспокоились о здоровье Гайи, Технократов заботил научный прогресс, Китейнов – засилье Банальности в человеческих мечтах. Брюс, при всей широте взглядов, был пламенным патриотом родной страны, Крис – борцом с любым произволом власти, Картер – сторонником сугубо законных и легитимных методов любых политических перемен.
И, хотя порой они все спорили до хрипоты, до крика, до хлопнувшей за кем-то двери, Фьялару удавалось раз за разом приводить их к простым и очевидным, устраивающим всех решениям. Сначала проект, пока еще в общих чертах, принял Комитет Национального Спасения Соединенных Штатов, за ним сразу же присоединился Временный Совет России. Европа, помедлив для приличия, согласилась со сверхдержавами.
В родную Африку уехали Рыжая и Тео, в Китай – мистер Чэнь, от Технократов. Саня перебрался в Нью-Йорк, согласившись с тем, что Маша не должна прекращать учебу, и Башни, разраставшиеся с каждым днем, трудились не покладая рук.