Операция "Рагнарёк"
Шрифт:
И вся эта кипучая деятельность, к полному удовлетворению Фьялара, широко освещалась в СМИ, вспомнивших, наконец, об истинном значении последней буквы в своей аббревиатуре. Дебаты были открытыми, новые технические и магические разработки, даже если ожидали политических перемен для своего внедрения, представлялись публике, международная и внутренняя политика почти вышла из-за кулис.
На улицах все чаще встречались улыбки, на лицах людей читались надежда и вера в успех. Зароненное в Алькатрасе зернышко принялось и заколосилось, и Фьялар не сомневался в том, что вскоре оно принесет невиданный урожай.
Все эти важные дела, разумеется, не означали, что Фьялар с головой окунулся в политику и собирался заняться ей всерьез. Репетиции, подстроенные под график резервистской службы ударника, продолжались, Ульфберт приступили к записи нового диска, несмотря на то, что Диззи перевез свои вещи в Вулфстон и в студию приезжал только на работу. Ну, и конечно, на вечеринки, регулярно продолжающиеся то у Фьялара, то у Шеметов, уже на их новой квартире. Разумеется, вместе с Бранкой.
По вечерам Фьялар редко оказывался один, и посиделки обычно длились до утра. Но днем, когда Сородичи еще спали, а остальные разбегались кто на работу, кто на учебу, гном оставался наедине со своими мыслями. И, как он ни убеждал себя, что Делия в очередной раз права, и все образуется, мысли эти зачастую оказывались довольно мрачными.
Первым следствием событий в Сидх Меадха оказалось увольнение домработницы. Мисс Брукс, неодобрительно поджав губы, поинтересовалась, скоро ли вернется миссис Бруниссон, и, получив ответ «Не имею понятия», довольно громко выразила удовлетворение своей прозорливостью, заявив, что ничуть не сомневалась в таком исходе. За что и была немедленно выставлена за дверь без выходного пособия.
Правда, после того, как Делия засветилась в новостях рядом с великолепным Брюсом МакГи, тут же ставшим кумиром потенциальных избирательниц, в блестящей операции по наведению порядка в Белом Доме, мисс Брукс пришла к Фьялару с извинениями. Выходное пособие она получила, работу – нет. Фьялар решил, что с него довольно посторонних, смеющих высказывать свое мнение о его личной жизни.
Фьялар позвонил в Неллис Оскару Мартину, попросил связать его с Отделом Бытовой Технологии и обзавелся поистине магическими приспособлениями для поддержания чистоты в доме. Но, к сожалению, ничего, умеющего распознавать раскиданные по дому предметы и вещи, в каталоге не обнаружилось. И, наткнувшись в очередной раз на невесомые розовые кружева в кармане собственного банного халата, гном вздохнул и принялся за наведение порядка. В доме и в мыслях.
Личную территорию Делии Фьялар уважал безоговорочно. Поэтому собранные по дому предметы одежды просто затолкал в ее половину шкафа, не пытаясь навести порядок на полках. Всякие мелочи, не глядя, сунул в ящик письменного стола, ноутбук убрал на книжную полку. Туда же – до сих пор лежавший на тумбочке с ее стороны кровати философский словарь. Под словарем неожиданно обнаружился ключ, с привязанным к нему кусочком картона, на котором рукой Делии было написано «Подвал».
В подвале, кроме пары гостевых спален для Сородичей, люка в подземные ходы Носферату и довольно вместительного склада редко используемой аппаратуры, находилась еще пара пустовавших кладовок. В одной из них Фьялар и обнаружил аккуратно сложенные стопками книги в тяжелых переплетах, футляры с магическими свитками и помятую, знакомую еще по Свартальфхейму, кирасу.
Судя по осевшей на кирасе пыли, книги Делия перетащила уже давно. И Фьялар очень хорошо понимал, что это означало. Она знала о его решении. Возможно, даже раньше, чем он сам, потому что не пыталась следить за своими мыслями, опасаясь запустить гейс. И приняла его без вопросов, целиком и безоговорочно. Фьялар грустно улыбнулся. На этот раз была очередь дроу уходить, оставляя за собой привычный и родной мир. Хотя, конечно, и в этом она уже успела неплохо обжиться. На большом фолианте, переплетенном в тисненую кожу василиска, лежало вполне земное издание в бумажной обложке.
Фьялар машинально взял в руки книгу, так чужеродно смотревшуюся среди магических и философских томов, собранных Делией в Девяти Мирах. «Прометей восставший», Р.А. Уилсон. Название ничего не сказало ему, но гном заметил, что одна из страниц загнута. Это совсем не походило на Делию, с ее пиететом к книгам. И Фьялар решил проверить, не оставила ли она ему там записку или знак. Слишком уж похоже все это, от подложенного на том месте, куда он непременно рано или поздно должен был заглянуть, ключа, до загнутой страницы, походило на игру. «Иди за мной. Найди меня по следам».
И протянутая ниточка не оборвалась. Жирным красным карандашом на странице были подчеркнуты строки. «Что бы ни думал Думающий, Доказывающий это докажет».
Фьялар, заинтересованный этим, на первый взгляд не имеющим смысла, посланием, поднялся в студию и уселся на диван, раскрыв книгу на первой странице. Чтение захватило его с головой.
Это не была книга, написанная новоявленным пророком или знающим абсолютную истину проповедником. Наоборот, каждая высказанная в ней идея вызывала желание спорить. И, в первую очередь, с самим собой. Мысли, давно бродившие в голове, но казавшиеся абсурдными или нелогичными, вдруг становились очевидными и простыми. Давно и прочно усвоенные суждения требовали срочного пересмотра и доказательств.
«Думай сам, — говорила книга, — освободи свой разум от мусора, накопившегося в нем, от чужих идей, мешающих тебе жить, от азбучных истин, давно переставших быть таковыми, от здравомыслия, подсказывающего тебе, что Земля плоская».
За окнами стемнело, наступил вечер. За дверью послышался громкий голос Норвика и задорный смех Ингрид, которые сегодня пришли первыми. Гном закрыл книгу и, впервые со дня возвращения из Ирландии, улыбнулся. Он знал, что ему предстоит сделать.
***
В Горе Делия побывала лишь раз. Но даже недолгого пребывания хватило, чтобы навсегда запомнить ее величие и помпезность. Возносящиеся к теряющимся во мгле потолкам резные колонны, полированный гранит переходов, мрамор и яшма парадных залов, кованые решетки, статуи и барельефы. Столы накрывали чеканной утварью, кирки и кузнечные молоты украшала узорная вязь, наряды гномок блистали тонкой вышивкой золотом и каменьями. Великолепный памятник труду и искусству многих поколений подгорных мастеров. Гора была для гномов крепостью, домом, мастерской и шахтой.
Здесь все было иначе. Синевато-желтое пламя газовых факелов освещало почти не тронутые киркой или резцом стены. Прожилки слюды сверкали искорками на шероховатой поверхности, колонны в главном зале заменяли сталактиты и сталагмиты, застывшая в камне музыка водяных капель. В центре зала темнело зеркальное озерцо, наполнявшееся тонким ручейком, бегущем из дальней стены по извилистому руслу. В жилых помещениях почти вся мебель была вырезана из камня, кровати зачастую оказывались просто возвышениями каменного пола. Из камня резали чаши, кувшины, блюда. Металла было мало, в основном, только функциональные предметы – скобы дверей, ножи, вилки, мелкая утварь. Но все сделано с любовью и на совесть, и совершенная простота форм заменяла собой богатую орнаментировку. Цверги не жили в Горе – они были ее частью, плотью от плоти живого камня.