Операция "Рагнарёк"
Шрифт:
— Гениальность – это пять процентов таланта и девяносто пять упорного труда, — назидательно заявил Диззи, — гитару в руки и за работу.
Фьялар вскинул бровь.
— Босс, — поправился Диззи.
Маша и Бобби почти неслышно проскользнули в открытую Делией дверь. Фьялар, повернувшийся широкой спиной к миру, тихо наигрывал на неподключенной гитаре что-то зубодробительно сложное, отрабатывая технику. Диззи отлаживал связь с командным пунктом в Туннелях, где Джонни оставил парочку надежных гулей до своего пробуждения. Незадолго до этого мальчишка-посыльный доставил в студию никем не заказанную пиццу, и в коробке обнаружились миниатюрные переговорные устройства, которые должны были обеспечить координацию между двумя группами.
— Игры кончились? – тревожно спросила Маша, усаживаясь напротив Делии в глубокое кресло.
Бобби остался стоять за спиной у Маши, словно прикрывая ее от неведомой опасности. На его поясе уже в открытую висели мечи.
Делия заметила, как побелели костяшки его пальцев, сжимающие спинку Машиного кресла. Под глазами у юной волшебницы залегли тени, губы сжались в твердую линию.
— Игры кончились, — упавшим голосом подтвердила Делия.
Дети. Совсем дети. Она забыла, как это бывает. Сама дроу ребенком в том смысле, который был знаком почти каждому в этом мире, не была никогда. Кровь, смерть, убийство – все это было частью ее жизни чуть не с рождения. Ей не приходилось выбирать между тем, убивать или нет. Только между тем, кого, за что и по чьему решению. Она смогла прожить большую часть своей, по человеческим меркам уже немыслимо долгой, жизни в окружении тех, кто сражался либо рядом с ней, либо против нее. Или ты, или тебя. Но здесь все было иначе.
— Вам не обязательно идти, — мягко сказала она, — мы поможем Тильде.
— Я никогда не прощу себе… — начала Маша.
— Ты хочешь этого? – Делия взглянула ей в глаза.
— Нет, — ответил за подругу Бобби, — но дело же не в желании, правда? Мы должны.
— Ты представляешь себе, как это будет? Я смотрела ваши фильмы о войне. В большинстве своем всего лишь красивая картинка. Картинно падающие солдаты. Аккуратные трупы. А мы идем убивать людей. Ты знаешь, как пахнет кровь? Ты представляешь, с каким звуком трескается под мечом кость? Обожженный файерболлом враг пахнет, как сгоревший на сковороде стейк. Я уже не говорю о том, что это может быть не враг, а ты.
— Но ты и Фьялар готовы рисковать, — возразила Маша, бросая горячий взгляд на спину ушедшего в музыку гнома, — значит, вы считаете это справедливым.
— Паучий потрох! – вскинулась Делия, — ты за кого нас принимаешь, девочка? За паладинов? За борцов с вселенским злом? Мы – профессионалы. Это не хорошо и не плохо. Мы делаем свою работу.
— Работу? Но я уверена, что те, с кем вы сражались, заслужили смерти.
— Если мне нужно пробраться в логово врага, чтобы вытащить оттуда пленницу, я не стану разбираться с тем, кто стоит на часах, злодей или запутавшийся глупец. Я просто перережу ему горло. Быстро и тихо.
— А Фьялар?
— Если бы не Войцех, Крис убрал бы твоих приятельниц, ставших невольными свидетельницами. И тебя в том числе, если бы я случайно не оказалась рядом. И Фьялар, если ты заметила, вовсе не возражал против такого расклада. Хотя другой его устроил больше.
— Но я уже не первый день знаю тебя, — в глазах Маши блеснули слезы, — ты не такая, какой хочешь казаться. Ты не бездушная, бессердечная убийца.
— Я наемный убийца, — возразила Делия, — почти. Я – Клинок. Я много лет работала по заказу. Я не убиваю ради денег. Но плату за убийства брала, и не раз. Мне казалось, что переложив рассуждения о «справедливости» на других, я снимаю с себя ответственность. Но пару раз мне пришлось убить того, кому заказчики вынесли приговор, который мне казался не то, чтобы несправедливым, но слишком строгим. А ведь могли быть и ошибки. Я не думаю об этом, я не могу позволить себе об этом думать.
— А что теперь? – спросил Бобби, — ты говоришь о заказчиках в прошедшем времени.
— А теперь я не делю мир на добрых и злых. Только на друзей и врагов. Только вот выбирает их, как правило, просто случай.
— Тильда – наш друг, — прошептала Маша, — мы идем.
— Мы идем, — подтвердил Бобби, — если не пойдем мы, рисковать будете ты и Фьялар. А мы отсидимся в безопасности за вашей спиной. Но не это главное. Если не пойдем мы, вы будете убивать, а мы сможем с гордостью смотреть на свои чистые руки? Это ложь. Это все равно убийство, но вашими руками. Честнее пойти самому, если считаешь, что кто-то должен идти в любом случае.
Делия молча кивнула. У каждого бывает первый раз. Она предупредила, что придется перешагнуть через черту. Решать каждый будет сам.
Они сидели в салоне старенького неприметного Форда, подогнанного к студии еще одним из незнакомых парнишек.
— Ты удивишься, как много ребят, которым наплевать на внешность работодателя, если работа интересная, — усмехнулся Диззи, когда Бобби выразил свое недоумение по поводу обширных связей подземного клана.
Маша искоса поглядывала на сидящего за рулем Фьялара. Гном сосредоточенно двигал пальцем разбивающиеся цветные шарики на экране ай-фона, словно позабыв о том, что Делия уже час назад вошла в стеклянную дверь высокого офисного здания напротив. Такой спокойный и уверенный. Происходящее было совсем не похоже на фантазии, в которых она плечом плечу с Дриззтом и друзьями решала судьбы Фаэруна, в которых спасала любимого от любой напасти и не боялась никого и ничего. С таким не просто чувствовать себя героиней. И спасать его ни от кого не надо. Сам, если понадобится, спасет. Хотя… Может, наверное, и убить, если посчитает нужным. И бровью не поведет.
— Дырку просверлишь, — сердито шепнул ей на ухо сидевший рядом Бобби, и Маша отвела взгляд.
Бобби провел пальцем по клинку старинной сабли, заменившей текстолитовый скимитар. Сабли притащили Войцех и Крис, посетовав, что скимитаров в музее не нашлось. Рукояти заново обтянули кожей, клинки наточили, и теперь Бобби предстояло проверить, хорошо ли он усвоил уроки дроу.
— Готовимся, — Фьялар обернулся назад, словно не услышав этого шепота, — офисный планктон расплывается, двери запирают.
Делия, вошедшая в Кеннилворт час назад, побродила для приличия между прилавками магазина сотовой связи, заглянула в какой-то офис, извинившись за ошибку и проскользнула в тот самый чуланчик с ведрами и швабрами. На шее у нее висел медальон, которым она не пользовалась с того самого дня, как покинула Свартальфхейм, родовой знак ее дома. Медальон, кроме всего прочего, надежно маскировал тепловое излучение владельца, делая его невидимым для теплового зрения. И для электронного тоже, как успела убедиться Делия, когда за проведенный ей в кладовке час никто не появился, чтобы поинтересоваться необычной метелкой.
В коридоре послышался шум, рабочий день подошел к концу. Народ расходился по домам, и минут через десять Делия услышала, как лязгнул замок на входной двери. Шесть часов.
— Килла-Би уже в туннелях, — сообщил незнакомый голос в ракушке, втиснутой в ее ухо, — Джонни Шарк приветствует всех участников сегодняшнего вечера. Надеюсь, вы сделаете его незабываемым. Мадам Делия, ваш выход.
— Позер, — фыркнула себе под нос Делия, открывая дверь и бесшумно выскальзывая в темный коридор, вытаскивая на ходу стилет из поясных ножен.