Операция "Рагнарёк"
Шрифт:
Стоял июль, но он даже на траву ее не уложил, задрал подол, прислонив к наружной стене Палат, привычным движением распустил шнуровку на штанах. Ингрид обхватила его за шею, припадая к ней жадными губами.
Уже через пару минут изрядно перебравшая и отпускающая сальные шуточки толпа обступила их. Эгиль рванул тонкую полотняную рубашку, выпуская на всеобщее обозрение налитые груди с торчащими сосками, и продолжил впечатывать ее в бревенчатую стену, под одобрительные возгласы зрителей. Девушка громко стонала, только сильнее впиваясь зубками в его шею. Укус ускорил события, и скальд
Он уже сделал пару шагов в направлении заветной кружки, когда Олаф Снуриссон со щербатой ухмылкой тоже взялся за шнуровку на своих штанах. Ингрид за его спиной испуганно вскрикнула, и кулак Эгиля добавил еще пару пустых мест в окровавленном рту Олафа. Девушка была свободной дочерью Севера, а не пленницей, и сама могла выбирать, с кем ей миловаться на пиру.
Пришлось увести девицу подальше от разгоряченных зрителей, устраивать ради нее кровавое побоище Эгиль не собирался. Он проводил ее до рыбацкого поселка и вернулся в Палаты. Но на следующий вечер она пришла снова, разыскав его в доме у старого кузнеца, где он остановился на пару недель. А потом появилась и во владениях ярла Хедрика, куда Эгиля занесла дорога к новым песням.
Эгиль к своим случайным подругам никогда не относился всерьез. Его возлюбленной и женой была арфа, а отцовский топор – самым верным из друзей. Но настойчивая преданность девушки приятно грела его самолюбие, а ее пышное свежее тело – его постель. Все было замечательно, пока Ингрид не начала ему нашептывать на ухо по ночам. О Вальхалле и славе, о валькириях и Всеотце. Скальд ничего не имел против вечного боя. Со временем. Пока он жив, его больше привлекала вечная музыка. Слова Ингрид становились все настойчивее, ее поцелуи – все болезненнее. И, в конце концов, Эгиль выставил ее из своей постели и жизни. В сердце места так и не нашлось.
Ингрид разыскала его потом, через десять лет. Все такая же свежая, с медовыми волосами и румяными свежими щеками. Он уже знал, что значат кровавые поцелуи. И чего стоила ее показная страсть. На этот раз она опять предложила ему себя, призывным движением наклоняя шею. Но он снова не купился ни на обещания вечной славы, ни на ее кровь. Вечную музыку ему подарил его Сир, и Эгиль был благодарен за это. Это было много лучше вечной охоты и вечного голода. С Ингрид они расстались, если не врагами, то изрядно недовольными друг другом. Ее связь с другими Сородичами, девами, вообразившими себя Валькириями Одина, и вербующими героев будущего Рагнарека среди Сородичей и смертных, его только позабавила.
Имя он сменил давно, желая окончательно оторваться от прошлого, мешающего ему наслаждаться сегодняшним днем. Оставаться скальдом во времена Моцарта, Гершвина, Битлз и пауэр-металл – для этого надо было стать Зверем. Причем, по мнению Норвика, — ослом.
***
— Я помню, — задумчиво протянула Ингрид, — ты бесплатно не врешь. Только за пиво и угощение. Или за возможность сделать карьеру в новом мире тоже?
— Не хами, — ухмыльнулся Норвик, — тебе не идет. Я тебе предлагаю принять участие в операции «Рагнарёк». На этот раз все настоящее, без подделок. Верить мне или нет – твой выбор. И сделай его побыстрее, я еще не охотился сегодня.
— Голоден? – она снова, как много веков назад, выгнула шею, подставляя ему яремную вену. Звериным жестом подчинения, но в ее готовность сдаться на его милость Норвик не верил. Зато, в отличие от глупого птенца, к которому она приходила когда-то, знал о Кровной Связи все, что стоило знать.
— Не успею на охоту, обойдусь консервами, — покачал головой Норвик, — но тратить время впустую все равно не намерен.
— И что тебе нужно, если не я сама? – Рысь, казалось, только забавляется этой мыслью. — С Валькириями я давно порвала. Брунгильда – выжившая из ума сука, можешь мне поверить.
— Они об этом знают? – прищурился Норвик.
— Вот же хитрый сукин сын, — расхохоталась Ингрид, — угадал. Не знают.
— Значит, у тебя есть новости, — не терпящим возражений тоном продолжил он.
— Хильда нашла меня проездом в Нью-Йорке, — кивнула девушка, — и потом из Фриско звонила. Она не была слишком откровенна, но велела быть настороже. Сказала, что со мной свяжутся.
— Кто? – спросил Норвик, чувствуя, что чуть не дрожит от возбуждения. Тело само вспомнило, как это должно быть, несмотря на долгое отсутствие практики.
— Ассамиты, — даже здесь, в лесу, Ингрид понизила голос и оглянулась через плечо, — эта стерва связалась с Убийцами. И…
— Что?
— Она пообещала им кровь Ксавьера, — выплюнула с ненавистью Рысь, — кровь нашего Вождя. Говорят, твой лидер-гитарист свел слишком близкое знакомство с Волками.
— Кто говорит? – спросил Норвик.
— Молодняк болтает, их видели после концерта, — тихо ответила девушка, — не трогай их, они просто глупые неонаты.
— Не трону, — пообещал Норвик, — если ты и дальше будешь передавать мне, что задумала эта тварь. Мы скоро сами отправимся во Фриско. Но твое место здесь – и держи меня в курсе.
Ингрид кивнула и, совсем по-девичьи чмокнув его в щеку, скрылась в лесу.
Норвик улыбнулся ей вслед и отправился к просеке, где его ждал красный Дукати. К черту охоту! Новости требовали срочного разговора с Фьяларом.
41. Манхэттен, Нью-Йорк. Крис. Бобби
Девчонки – они странные, — жалобно сообщил Бобби Крису, садясь за руль синего Форда.
— Глубокая мысль, — согласился Крис, — совершенно оригинальная. Что тебя на нее навело сегодня?
— Делия. Опоздала к Маше почти на час и смотрела на меня так, словно я главный иностранный шпион в русском кино. Я на полчаса раньше вышел из дому, чтобы им не мешать.
— Дроу что-то задумала. Или натворила, как пить дать, — кивнул Крис, — и, чтоб с меня скальп сняли, она не хочет, чтобы об этом знал Фьялар. А как там Маша? Ты же с ней на связи?
— Довольна, словно Делия ей три сливочных торта притащила, и убедила, что от них не поправляются, — рассмеялся Бобби, — но…
— Она вовсе не уверена в их низкой калорийности, — закончил Крис.