Операция "Рагнарек"
Шрифт:
– Я из своего «Соболя» белку в глаз бью! – с гонором заявил один из «бывалых».
– Что мне твои мишени!
– А ростовую фигуру из СВД во что? – ехидно поинтересовался Тарас. – А кобель твой будет каждого бандита на дерево загонять и облаивать, пока ты со своей малопулькой подойдешь? И бандит, наверное, на кобеля лупиться будет? Нам их шкуры целыми даром не нужны… В брюхо дробью - и будьте сознательны…
От «в брюхо дробью» Ксюшу слегка замутило, но она выбросила это из головы, сосредоточилась на мишени и нажала на спуск. В десятку. Опять. Впрочем, меткая стрельба была далеко не главным, что от нее требовалось.
По совету «Мартина» из архивов вытащили запыленные карты сорока-пятидесятилетней давности. Особенно те, которые лежали в спецхране, до последнего времени недоступном, несмотря на официально прошедшие сроки давности. Посланная по итогам их изучения разведка принесла радостные вести – две законсервированные еще во времена усиленной конверсии военные базы, с которых в те беспредельные времена не успели вывезти боеприпасы. И расформированная зона общего режима, где, кроме металлообрабатывающих станков, находившихся во вполне сносном состоянии, обнаружился контейнер с так и не поставленными на учет автоматами Калашникова, еще в заводской смазке. Ксюша вздохнула с облегчением, до того ей казалось, что, кроме склада бывшего магазина «Охотник и рыболов», патронами разжиться будет негде.
Еще несколько человек – два лесника и инспектор Рыбнадзора, поднаторевшие в скрадывании двуногой дичи, отправились на поиски главной базы противника. Ксюша ждала их со дня на день, и ее сердце принималось выплясывать каждый раз, как она понимала – как только они вернутся, пора будет принимать решение, после которого обратной дороги у них уже не будет.
В здание Совета она влетела бегом, на ходу дожевывая бутерброд, врученный ей встретившейся по дороге Женей из «Народного добра». Успела вовремя. Тут же уселась за привычный столик, раскрыв ноутбук, огляделась в поисках, чем бы вытереть пальцы, с виноватой улыбкой воспользовалась краешком занавески – времени на соблюдение приличий не оставалось, в коридоре уже послышался шум.
Члены городского совета заняли места за овальным столом. А еще через пару минут в помещение вошли трое солдат, под руки ведя мужчину в темном деловом костюме с мешком на голове. Последним появился лейтенант. Заседание можно было считать открытым.
С головы мужчины сняли мешок и тут же, чуть ли не с вежливым поклоном, отодвинули для него стул, предлагая место в дальнем от Ксюши конце стола.
– Что это за произвол! – гневно сдвинув густые брови, мужчина оглядел странную коллекцию похитителей, ни один из которых не походил ни на желающего получить выкуп бандита, ни на агента вражеской разведки, надеющегося разжиться секретными сведениями. – По какому праву?
– Петр Андреевич, - из-за стола поднялся товарищ Кононов, главный инженер завода измерительных приборов из соседнего Семеновска, - мы все приносим вам свои глубочайшие извинения за столь… неподобающее… приглашение. Но попасть к вам на прием в Санкт-Петербурге раньше, чем через месяц, оказалось совершенно невозможным. И, к тому же, мы не были уверены, что вы станете выслушивать всех, кому есть, что вам предложить.
– И для этого меня похищают с моей собственной дачи, надевают мешок на голову и тащат… Куда, кстати? Судя по количеству часов в автомобиле, самолете, снова автомобиле – это край света?
– Край, - улыбнулся Кононов, - Красноярский. Бывший районный центр, а теперь столица Рабоче-крестьянской Вольницы город Петровск.
– Значит, слухи подтверждаются, - Петр Андреевич недоверчиво покачал головой, - ну, это не к спеху. Давайте по существу. Вы потратили массу усилий только для того, чтобы мне что-то предложить. И что?
– Работу, - коротко и резко заявил Кононов, - место начальника строительства Среднеенисейской гидроэлектростанции.
– Но позвольте! – почетный пленник вскочил с места и обвел присутствующих горящим взглядом. – Строительство было заморожено еще двадцать лет назад!
– Самое время его разморозить, - усмехнулся Ван Палыч, сидящий рядом с Кононовым, - народ решил, что не должно все, уже сделанное, пропадать зря.
– Народ… – протянул Петр Андреевич, - интересно… А почему, собственно, я? Я подобной стройкой ни разу в жизни не руководил. В память об отце? Ну, я – не он.
– А почему же не руководили? – с лукавой усмешкой спросил Винский. – Мы справки наводили о потенциальных кандидатах на должность. Говорят, вам такое место предлагали. Почему отказались? В Министерстве сливки слаще?
– Ничего вы не понимаете, молодой человек! – гневно возразил Петр Андреевич. – Я отказался, потому что не хочу позорить имя отца. Он здесь в семидесятые-восьмидесятые не одну плотину возвел. Кстати, ваша – тоже его работа. Его имя покрыто славой, даже если сейчас она недорогого стоит. А что могу сделать я? Строить кто будет? Китайцы и таджики? Половину фондов разворуют, половину материалов подсунут непонятного качества, и, когда лет через пять все рухнет, кто сидеть будет? Да дело даже не в сидеть… Не стану я руки марать. Не просите. Если у вас тут махновщина, и всех, кто не с вами, считают против вас и к стенке – ставьте. А имя отца я своим позором не очерню.
– Хорошо сказано, товарищ Быков, - кивнул Ван Палыч, - по-нашему, по-народному. Тогда я другими словами скажу. Мы можем вам предложить то, чего никто другой не может. Молодежную стройку. Людей. Хороших, работящих, честных. Если кто чего не умеет – учиться станет. Если кто ошибется – тут же прибежит с повинной. Если надо будет – днем и ночью, в мороз и в жару работать станут. На совесть. Годится вам такое?
– Сказки для детей оставьте, - сердито заявил Петр Андреевич, - вы мне еще Бабу-Ягу предложите. Или фею-крестную. Для превращения тыквы в карету.
– Феи тут не водятся, - хитро ухмыльнувшись, ответил Деккиро, - не местный колорит. А вот альвов могу. Мы решили, что прогресс не такая уж плохая штука, если за него правильный народ берется.
Быков долго и молча разглядывал невысокого мужчину с зеленоватой кожей, яркими миндалевидными глазами, густой копной темных волос и остроконечными ушами, чуть шевелившимися во время разговора. Протер глаза, снова поглядел…
– Комнату в гостинице. Рабочий кабинет. Пока в Петровске, до первой поездки в Среднеенисейск. Телефон, интернет. Списки местных специалистов, готовых работать. Кое-кому я сам позвоню, есть еще люди, мечтающие о настоящем деле. И семью не похищайте – сами приедут. Документы какие-то по строительству прямо здесь, в Петровске, имеются?