Операция «Светлана»

— Майор Терлыч? Алексей Иванович? Да вы садитесь, — маршал раскрыл коленкоровую папку. — Родился в восемнадцатом году на Кубани, в станице Екатериновской. Сидите, не надо вскакивать. Что окончили?

— Краснодарское пехотное училище. В сорок первом.

— Но до этого уже были в боях?

— Так точно, на Хасане.

— Красное Знамя за Хасан?

— За Хасан, товарищ маршал.

Тот

— Здоровье как? Я спрашиваю о здоровье, мягко повторил, заметив откровенно удивленный взгляд офицера.

— Я здоров, товарищ маршал!

— Настроение?

— Боевое!

Маршал раздумчиво вглядывался в молодого офицера. Отметил невысокую, собранную фигуру в ладно сидящей форме, твердый синий взгляд. Не без удовлетворения уловил на худощавом, чуть розовом от понятного волнения лице не только внимание и сосредоточенность, но и выражение решительности, невозмутимого достоинства. И, подводя черту, решительно произнес: «Вам особое задание, майор Терлыч». Алексей сделал движение, чтобы встать, но маршал коротким взмахом руки остановил его:

— Очень важное! — В упор глянул в глаза офицера. Хотя вы и матерый разведчик, огонь, воду и медные трубы прошли. Стреляный, как говорят, воробей, но такого задания у вас не было еще. Дело заключается в следующем.

Небо над землей чистое и голубое. Солнце, еще недавно укутанное в тяжелые мокрые тучи, слепящим шаром выкатилось в это раздолье и засияло, заиграло на белых, с черными подпалинами стволах берез, на кряжистых тушах дубов. Теплынь лилась по земле. И земля вспухала, будто опара в квашне, вилась в светлую высь прозрачными струйками испарений, звенела птичьим щебетом. Голова кружилась от горьковатого, дурманящего запаха багульника.

Алексей только на миг закрыл глаза, а когда открыл — вздрогнул от неожиданности. Царевна Несмеяна из далекой сказки, казалось, напрочь забытой за черные дни войны, стояла перед ним. В ладном зеленом полушубке и чистеньких, словно лаковых, сапожках, голубоглазая, тоненькая, как березка рядом с нею. Когда подошла, откуда появилась — не понять. Чуткое ухо разведчика не уловило ни звука. Будто возникла из того багульникового запаха. Или из березки вышла. Алексей поспешно поднялся, поскользнулся на мокрой еще земле — и чуть не шлепнулся. Чертыхнулся, не сдержавшись, вполголоса, но тут же выпрямился, одернул полушубок.

«Сержант Кушнир. Радист. Прибыла для выполнения задания». В ясных глазах теплились робость и детская стеснительность. — «Кушнир? Радист?» — Терлыч откровенно любовался, разглядывая Несмеяну. И, похоже, это не пришлось ей по душе. Майор увидел, как потемнели, сузились бездонные глаза, а брови-колоски сошлись в одну линию. Детское еще личико сразу повзрослело, став строгим и отчужденным.

Понял, как расценила девушка его слишком откровенный взгляд, и сам вдруг смутился. Загрубевшее от ветров и морозов лицо покраснело. И, чтобы скрыть смущение, тоже нахмурился, кашлянул и сухим, командирским тоном бросил: «Следуйте за мной!»

Под ногами хрустел валежник, шуршала сухая хвоя. Невдалеке деловито стучал дятел, словно увлеченный работой плотник. Свиристела сойка. Гулко куковала кукушка.

Алексей непроизвольно начал считать. На войне и несуеверный порою вспоминает приметы. А кукушка старалась изо всех сил. Видимо, хотела задобрить сурового командира, чтобы помягче отнесся он к спотыкающейся маленькой девчушке, у которой в глазах дрожала пелена усталости.

Когда дошли до небольшой, почерневшей от времени избушки, кукушка перевалила уже на третий десяток и не собиралась останавливаться в безудержной щедрости. Алексей коротко стукнул в дверь.

Их, похоже, ждали. На пороге тотчас же выросла фигура высокой, стройной девушки. В серых глазах мелькнули чуть заметные искорки. Но только на миг. Неуловимым взмахом длинных ресниц девушка погасила их, вытянулась: «Товарищ майор…» — «Отставить, лейтенант. Примите сержанта. Она с нами». И, резко повернувшись, широко зашагал обратно. Сероглазая зачарованно глядела вслед, забыв о гостье. А та вдруг почувствовала легкую досаду, заметив, каким взглядом провожала девушка-лейтенант командира.

Сероглазая очнулась, перевела взор на молча стоящую перед нею девчонку. Резко очерченные губы красивого рта дрогнули. «Ну пойдем… сержант! — Она махнула рукой в глубь избушки. — Тоже медичка?» — спросила, прикрывая дверь. — «Почему — тоже?» — «А мы тут все врачи-фельдшера, все медики. Девочки! Красавицы! К нам пополнение!»

Сидевшая за столом приземистая, рыжеволосая женщина, лет под сорок, оторвалась от вязанья, глянула, словно теплой ласковой ладонью прикоснулась, и улыбнулась широко: «Новенькая? Это хорошо! Милости просим!» У окна расчесывала короткие черные волосы полненькая смуглянка. Она полыхнула на вошедшую темными, чуть раскосыми глазами и приветливо кивнула. Из соседней комнаты вышли еще две девушки.

— Давайте знакомиться, — сероглазая широко повела руками. — Это Мария Петровна, тетя Маша, — указала на женщину с вязаньем. — Наша мама, наша няня. Это Катя, Таня, Женька. Все? — окинула комнату придирчивым взглядом. — Ну, а я командир этого девчачьего гарнизона лейтенант Зазирная. Галина.

— Оля. Ольга Кушнир.

— Оля… Лелька, — тетя Маша вздохнула и растроганно глянула на новенькую. — Мою младшенькую я так зову. Двенадцатый годок уж ей пошел. Господи! Детки, детки!

— Тетя Маша! — обняла ее за плечи Таня. — Не надо. А то я зареву!

— Чего тебе реветь-то? — усмехнулась тетя Маша, вытирая враз повлажневшие глаза. — Сенька твой живой, воюет. Вчера только письмо получила.

— Воюет, — Таня уткнулась ей в волосы лицом. — Вчера воевал. А сегодня?

— Ой, девчонки! — Галина даже топнула ногой. — Ну вас с вашей сыростью! Не мешайте знакомиться с человеком! Ты кто: сестра, фельдшер?

— Нет, радистка.

— Ага! — торжествующе крикнула Женька. — Я вам говорила! Все ж таки по-моему выходит! Радистка! Значит, предстоит дорога. Лететь нам, девчатки мои, далеко и высоко. К фрицам в гости. К партизанам лететь, голову даю на отруб!

— Похоже, — тетя Маша кивнула согласно. — Раз радистка, похоже.

— А зачем столько медиков? — недоуменно спросила Катя.

— Ой, чучелко ты мое! — обняла ее за круглые плечи Женька. — А кто ж больше нужен партизанам, как не медики? Стрелков, поди, у них и у самих хватает. А медиков…