Операция «Святой»
Шрифт:
— Как известно, сапожники шьют себе сапоги перед смертью…
— Не шути так. — Редер опять покосился на Лиханова. — Пойдем?
— У меня нет времени ждать Георга, — сказал Редер, присаживаясь в кабинете Эбхарта. — Поэтому сразу…
Эбхарт вдруг зашептал:
— Он здесь… Только минуту… — условным кодом постучал в стену. — Ваши очень интересуются кое-какими нашими выездами. Вот мы и говорим, что начальник где-то в городе. Потом забудется…
— Наши не забывают ничего. Как вы тут?
— Как… Арестованы слишком многие. В армии происходят самые парадоксальные вещи. Ценер, военный министр, убит. Он слишком мало
— Ты не знаешь, Миклас собирался назначить его канцлером после отставки Шушнига.
— Фельдмаршал Янза увезен в Германию.
— Я думаю, вы должны сделать все, чтобы народ знал, что Янза не просто отправлен в рейх, он в тюрьме Маобит.
— О!.. И те офицеры, про которых говорят, что они направлены на службу в части вермахта, тоже в тюрьмах?
— Это зависит от офицеров…
— Понял. А вот и Георг.
Редер удивился перемене, произошедшей с Вайзелем. Он резко похудел, мундир висел на его еще недавно статной фигуре.
— Добрый день, — расстроенно сказал ему Редер. — Что Катарина? Дети?
Вайзель усмехнулся:
— Я подумываю, как бы отправить детей и жену за границу. Вряд ли это сейчас возможно, конечно. Но мой старший уже не ходит в школу, потому что в школах разослан циркуляр: учителя должны каждый урок проводить среди детей опрос, как их родители относятся к аншлюсу, и клеймить воздерживающихся от всеобщего ликования как изменников. Я не ручаюсь за парнишку, он еще слишком мал, чтобы врать…
Редер сокрушенно вздохнул.
— Перед отъездом сюда я виделся с Шульце-Бойзеном… Его интересуют ваши планы и намерения.
— Бороться…
— Это слишком общо.
— Если мы в наших листовках сообщим, сколько вывезено золота из наших банков, как был очищен наш монетный двор, я там был с командой, при нас грузили мешки с серебряными шиллингами… Если мы распечатаем, кто из гитлеровских приятелей и подручных получил акции наших предприятий и укажем точные суммы доходов… Если мы обнародуем компрометирующие материалы о Гитлере, сведения, касающиеся его жизни в Австрии, в Линце, найдем живых свидетелей…
— На живых свидетелей не надейся, — мрачно сказал Редер. — Фюрер не позволит себе такую роскошь — иметь их теперь. Что же касается Гитлера — Шикльгруббера… Ну что ж… В Австрии воцарился человек, который хоть и родился австрийцем, ненавидит Австрию и принял решение ее разрушить — как империю, как традицию, как династию, как идею и как культуру. Вот эту мысль и следует проводить. Говоришь, видел, как вывозили шиллинги с монетного двора? — Редер зло фыркнул. — Я тоже кое-что видел. Мои танки пойдут домой не пустые. И в одном из них — корона императора Священной Римской империи, скипетр Марии-Терезии, а в других — книги из Национальной библиотеки, полотна из Хофбурга… Словом, имперский закон о передаче австрийской госсобственности в госсобственность рейха в действии…
— Может, рискнуть, попытаться отбить? — запальчиво перебил Редера Эбхарт.
— Что ты противопоставишь танку? Пожарную дрезину?
— Остается скрипеть зубами…
Тягостное молчание прервал Вайзель:
— Посмотри вот на это, — и протянул Редеру тонкую брошюру: «Библиотека миниатюр. Фриц Альт. Укрась свое жилье. Лейпциг». — А теперь раскрой…
«Австрийский народ! Защищайся! Сопротивляйся вторгшимся чужеземцам и их
Солдаты и офицеры, полицейские, сохраняющие верность австрийской родине, объединяйтесь с народом! Включайтесь в фронт решительного сопротивления Гитлеру и его агентам! Австрийский народ, воплоти в действие лозунг: «Верен красно-бело-красному знамени до последнего вздоха!».
— Лихо… — промолвил Редер. — Не слишком ли много восклицательных знаков?
— Здесь должен быть не один вопль отчаяния, но и сознание силы, полная мера решимости, — ответил Вайзель.
— Возможно… Но все же следует быть пока скромнее… Начинать надо исподволь, иначе сразу пересажают всех и вся.
— Мы и действуем осторожно, — согласился Эбхарт. — Помаленьку, незаметно на первый взгляд. Рабочие на крупных предприятиях подают заявления о болезни. Есть несколько верных клиник, там справки гарантируются. Практикуем кратковременные забастовки — повод хоть самый мелкий. Например, введение имперских налогов. Вена по прожиточному минимуму и так всегда считалась самым дорогим городом. Пожарные части кирпичного завода и электростанции устраивают незаметные диверсии. Ну а ты, Редер, с чем явился?
— С делом… Как и сказал. Затевается провокация под названием «Историческая комиссия при рейхсфюрере СС». В Берлине решили судить канцлера Шушнига и заочно канцлера Дольфуса. Сия комиссия собирается работать здесь, в Вене. Нужно помочь сорвать судебный фарс.
Вайзель задумчиво кивнул:
— Есть один вариант. Если хорошо порыться в документах, — которые мы успели по твоему совету вечером двенадцатого вывести из архива министерства внутренних дел и министерства обороны. Мы тогда там инсценировали пожар, и что не смогли вывезти, пожгли И залили водой.
Вдруг скрипнула дверь. Вайзель порывисто поднялся и распахнул ее.
На пороге с ноги на ногу переминался Борис Лиханов. У него было настолько искренне виноватое лицо, что все поняли: он слыхал. Эбхарт бросил на Редера успокаивающий взгляд и прошептал:
— Это русский из Парижа, понимает неважно…
— Извините, герр Вайзель, — сказал Лиханов, — но там, — он кивнул в сторону, — у склада с огнетушителями топчутся два германских эсэсмана. Не ищут ли чего? Может быть, вам следует это знать?..
Венская пожарная часть стала одним из центров активного сопротивления гитлеризму в Австрии. Координируя свои действия с «Красной капеллой», ее руководителем, выдающимся патриотом Германии Гарро Шульце-Бойзеном, обер-лейтенантом, референтом разведывательного отдела министерства авиации, руководители венской пожарной части и их боевая команда провели немало смелых подрывных операций против гитлеровцев. Но главное — они вели широкую патриотическую, интернациональную, антифашистскую работу. Их листовки «Чего нет в «Фолькишер беобахтер»» вскрывали истинные намерения и истинные действия «имперских благотворителей» в «кровно им родной» Австрии. Листовки, брошюры, воззвания печатались ежедневно, пожарные распространяли их везде, куда направлялись команды с брандспойтами и огнетушителями.