Операция «Ультра»
Шрифт:
Был еще один налет, о котором мы узнали через «Ультра». Он вызвал второй большой пожар в Лондоне в декабре 1940 года.
Африканская кампания
С точки зрения «Ультра» начало 1941 года было разочаровывающим. Перехват информации не помогал нашим попыткам остановить огромные силы «стран оси». Но все же полученные сведения дали Черчиллю точную картину общей стратегии Германии и сообщили некоторые подробности подготовки ее к нападению на Россию. Очевидно, речь шла о прорыве в юго-восточном направлении к остро необходимым для Германии русским нефтепромыслам. Я думаю, можно смело сказать, что именно в результате этой информации Черчилль был готов отчаянно бороться за сохранение наших позиций на Ближнем Востоке. Итальянская угроза Египту была блестяще отражена, и победа генерала Р. Н. О'Коннора у Сиди-Барани, где была взята в плен большая часть итальянской армии, дала столь нужный стимул нашему моральному духу. Но из Берлина поступали тревожные сообщения. Радиограммы
Было похоже, что Гитлер, не надеясь больше на итальянцев на Средиземном море, намеревался сам охранять свой южный фланг на Ближнем Востоке от англичан, чтобы обеспечить успех своей русской авантюры.
Именно эта информация «Ультра» побудила Черчилля послать миссию в Грецию, чтобы выяснить, намерены ли греки воевать. Когда они приняли такое решение, премьер-министр (хотя наши силы на Ближнем Востоке и без того были растянуты) рассудил, что «если греки сами решили воевать, мы должны разделить их испытания». Шансы на то, чтобы помешать вступлению немцев в Грецию, были явно невелики, и для командующего Ближневосточным командованием генерала Арчибальда Уэйвелла это означало дальнейшее ослабление наших войск в Киренаике. Это было политическое решение, которое дорого нам обошлось. В начале февраля нас ждал второй удар. Гитлер, видя низкое моральное состояние итальянской армии, понял, что необходимы решительные меры, чтобы заставить итальянцев воевать. Еще в декабре 1940 года он направил 10-й авиационный корпус под командованием Кессельринга в Сицилию, чтобы помочь итальянцам препятствовать нашему судоходству в Средиземном море, а теперь перехваченная радиограмма «Ультра» штабу люфтваффе сообщала ему и нам, что генерал Роммель вступит в командование частями немецкой армии, посылаемыми в Северную Африку. Неужели победа О'Коннора над итальянцами 7 февраля 1941 года сведется на нет? В середине февраля из радиограммы «Ультра» в Берлин нам стало известно, что Роммель прибыл в Триполи. Наше единственное знакомство с Роммелем состоялось в 1940 году, во время битвы за Францию, когда в одной из коротких стычек его танки были обращены в паническое бегство. Теперь нам предстояло узнать его лучше, и Черчилль, генерал Уэйвелл и все, кто имел доступ к «Ультра», понимали, что нам придется воевать против немецкой военной машины на двух новых фронтах. В ответ на записку Черчилля ко мне, содержавшую вопрос, как скоро можно ожидать прибытия немецких войск в Киренаику, я послал ему радиограммы германского верховного главнокомандования, сообщавшие Роммелю примерные даты прибытия в Триполи войск из Германии, которые должны войти в состав немецкого Африканского корпуса. 5-я легкая моторизованная дивизия должна прибыть в апреле, а 15-я танковая дивизия — в мае. Предстояли танковые сражения в пустыне.
Несколько дней спустя в своей радиограмме в Берлин Роммель официально докладывал, что он вступил в командование войсками в Триполи, но точные сведения о сосредоточении и численности Африканского корпуса, которыми теперь располагали через «Ультра» Уэйвелл и О'Коннор, позволили осуществить отход с боем английских и имперских войск, избежав полного разгрома.
В начале марта из радиограммы «Ультра» мы узнали, что 5-я легкая моторизованная дивизия прибыла на месяц раньше, чем ожидалось. Точно так же 1 мая поступили сведения о прибытии 15-й танковой дивизии. Теперь перед Уэйвеллом оказались две танковые дивизии, и гораздо раньше, чем он ожидал. Как только Африканский корпус Роммеля был готов к действию, он закусил удила и погнал нашу имперскую армию назад к египетской границе с такой же скоростью, с какой она оттуда пришла.
Между тем немецкая авиация в Сицилии становилась серьезной помехой Средиземноморскому флоту адмирала Эндрю Каннигхэма, который теперь получил дополнительную задачу охранять конвои с предметами снабжения для Греции. В марте немцы заставили итальянский флот покинуть порты и принять участие в решительных действиях. Намечалась грандиозная операция против английских конвоев в районе, где, по мнению немцев, меньше всего можно было ожидать встречи с английскими боевыми кораблями. К счастью для нас, подробности операции были сообщены радиограммой люфтваффе, которым предписывалось обеспечить воздушное прикрытие итальянских кораблей. Это дало нам в руки полный план немцев, и мы сумели вовремя передать его адмиралу Каннигхэму. Операция, раскрытая «Ультра», предусматривала два рейда итальянского флота в восточном направлении: один севернее, другой южнее острова Крит. Они были намечены на 27 марта. История о том, как адмирал Каннигхэм приказал своим кораблям в Александрии поднять пары, а потом съехал на берег якобы для того, чтобы поиграть в гольф, но тут же незамеченным вернулся и в сумерки вывел корабли в море, хорошо известна. Он тоже тщательно охранял источник «Ультра» и, несмотря на угрозу со стороны немецкой авиации, своевременно отправил летающую лодку с единственной задачей: летать настолько близко, чтобы итальянцы ее заметили. Будучи обнаруженными, нервные итальянцы отменили рейд севернее Крита, и всем кораблям было приказано сосредоточиться южнее острова. Это больше устраивало адмирала Каннигхэма. Люфтваффе были информированы, но немецкие самолеты так и не появились. В морском бою у Матапана английский флот, зная об общем плане через «Ультра», догнал итальянские линкоры и крейсеры и заставил разбитую вражескую эскадру поспешно укрыться в своих портах. В результате победы англичан у Матапана итальянский флот до конца войны не появился в «Маге Nostrum» Муссолини.
В начале апреля было перехвачено донесение командующего силами вторжения в Грецию фельдмаршала Вильгельма Листа, в котором он докладывал Гитлеру о готовности начать операцию. Один из решающих вопросов заключался в том, пропустят ли югославы немцев через свою страну. При решении его в пользу Германии линия обороны Греции удлинилась бы настолько, что сопротивление противнику стало бы невозможным. Югославский принц Павел, ставший регентом после убийства своего брата — короля, до сих пор противился требованиям Гитлера связать свою судьбу с нацистами.
Теперь, четыре года спустя, «Ультра» сообщила нам, что его упорство стало ослабевать. Гитлер требовал прохода войск через его страну. Павел отказывался, но в конце концов вынужден был уступить, и мы узнали через «Ультра», что часть 2-й немецкой армии генерала Максимилиана фон Вайха получила приказ наступать через Югославию одновременно с нападением на Грецию армии Листа с севера. Ничто не могло помочь Греции, даже перехват радиограмм «Ультра». Для тех из нас, кто знал огромное превосходство немцев в танках и авиации, исход дела был ясен с самого начала, но для Черчилля сопротивление немцам было политической необходимостью. Остатки имперских сил, которые удалось спасти, были эвакуированы из Греции на Крит. Когда через «Ультра» мы узнали, что Крит намечено захватить воздушно-десантными войсками, а потом получили из того же источника подробные планы, появилась надежда, что мы сумеем нанести поражение этим войскам, даже если потом придется эвакуироваться с острова.
В конце апреля «Ультра» сообщила нам, что части 9-го авиационного корпуса, которым предстоит принять участие в операции, следуют в Грецию. В то же время поступили указания о том, что Геринг приступил к сосредоточению планеров и самолетов в Болгарии. Поэтому генерал Уэйвелл отправился на Крит, назначил генерала Бернарда Фрейберга командующим войсками острова и предупредил его о том, чего следует ожидать. Я составил сводку относящихся к этому делу радиограмм для премьер-министра, отметив, что они указывают на грозящее вторжение на остров воздушно-десантных войск, и Черчилль приказал мне полностью информировать генерала Фрейберга. Генерал Курт Штудент, командовавший парашютными и авиадесантными частями 11-го авиационного корпуса, к счастью, педантично информировал по радио участвующие в операции части о всех деталях предстоящего парашютно-планерного десанта.
Фрейберг имел в своем распоряжении самые подробные планы предстоящей операции противника, какими только мог располагать командир. Черчилль вызвал меня на свой командный пункт, и я объяснил ему весь замысел операции по новой большой карте Крита. Немцы начали высадку точно в назначенный срок — 12 мая, но благодаря информации, полученной нами от «Ультра», их дела складывались не слишком хорошо: противнику удалось захватить только один аэродром в Малеме. Фрейберг, увы, не стал контратаковать, что позволило генералу Штуденту закрепиться на этом аэродроме и перебросить сюда сильные подкрепления. Фрейбергу пришлось отступить. Единственным утешением было то, что корабли Каннигхэма обнаружили один из вражеских конвоев с десантными войсками. Ни одно из входивших в его состав мелких судов не достигло берегов Крита.
Однако английский флот заплатил дорогой ценой за это скромное утешение: его потери во время Критской операции не шли ни в какое сравнение с потерей самого острова. На Крите мы усвоили жестокий урок: корабли не могут действовать в водах, где господствуют крупные силы вражеской авиации наземного базирования. Нельзя отделаться от мысли, что если бы только Фрейбергу не приказали оставить критские аэродромы в неприкосновенности после эвакуации всех английских самолетов и если бы аэродромы были заминированы или были устроены препятствия, то немцы не могли бы сразу ими воспользоваться и результаты операции могли бы быть иными.
Битва за Крит с точки зрения разведки была провалом. Несмотря на сведения, доставленные «Ультра», «политическая» кампания в Греции и на Крите неизбежно должна была закончиться катастрофой. Но возможности «Ультра» произвели глубокое впечатление на Черчилля, начальников штабов и командующих войсками на Ближнем Востоке. Черчилль внимательно изучал каждую радиограмму о сражении на Крите, какую нам удавалось расшифровать, и это разжигало его аппетит на этот «чудесный источник информации». Теперь он предвкушал то время, когда мы сможем использовать его на полную мощность, а командующие на фронтах стали задавать себе вопрос о том, как такие точные заблаговременные сведения о намерениях противника повлияют на ортодоксальные методы ведения войны. Много позднее генерал Александер сказал мне в Тунисе, что «„Ультра“ изменила всю концепцию ведения современной войны».