Операция «Венера» (Торговцы космосом)
Шрифт:
Хорошо было снова очутиться дома.
– Кто теперь возглавляет Отдел Венеры?
– поинтересовался я.
– Пришлось взяться самому, - ответил Шокен.
– Пробовал поочередно поручать это дело то одному, то другому члену правления, но без толку. Вот я и занялся этим сам, хоть у меня других дел по горло. А ты еще спрашиваешь, рад ли я тебя видеть.
– А Ренстед?
– Замещает меня, бедняга. Что у тебя за неприятности с полицией? А где Кэти?
– Пожалуйста, об этом потом… На Земле меня обвиняют в саботаже и убийстве женщины. Здесь - я подозрительная личность. К тому же оказал
Шокен нахмурился.
– Мне не нравится слово «саботаж». Надеюсь, в контракте найдется какая-нибудь неточность?
– Даже несколько, - заверил его я.
Он повеселел.
– Тогда уплатим неустойку и будем оспаривать обвинение в саботаже, даже если вопрос передадут в Торговую палату. Какая фирма?
– «Хлорелла», отделение в Коста-Рике.
– Гм… фирма второго сорта, но солидная. Прекрасные там люди. Все до одного. С ними приятно иметь дело.
«Только когда не работаешь на них», - подумал я, но промолчал.
– Уверен, что они будут вести себя разумно. Если же заартачатся, то большинство акций все равно у меня в кармане. Должен же я защищать своих подчиненных?
– Фаулер легонько ткнул меня пальцем под ребро. Он был рад, что наконец мог снять с себя заботы о проекте «Венера».
Ввалился десяток молодцов из агентства «Бринк». Теперь их было достаточно. Фаулер Шокен сиял.
– Лейтенант, люди из агентства Бернса могут попытаться силой увести отсюда мистера Кортнея. Ведь мы не допустим этого, верно?
– Так точно, сэр, - с бравым видом подтвердил лейтенант.
– Тогда пошли.
Вспугнув случайных прохожих, мы прошли по Первой улице Магазинов, которая вывела нас на Первую Жилую улицу, потом на Вторую и Третью, а затем мы вышли на Первую Торговую.
– Эй, ты!
– окликнул меня случайно встретившийся нам патрульный из агентства Бернса. Мы шли беспорядочной группой, и, очевидно, он не сразу сообразил, что парни Бринка охраняют меня. Мои фотографии, видно, уже были розданы всем полицейским на Луне.
– Иди, иди играй в свои игрушки, - накинулся на него наш лейтенант.
Патрульный побледнел, однако, прежде чем свалился под градом ударов, успел дать сигнал тревоги.
По улице-туннелю, нелепо вскидывая ноги, бежали его товарищи. В дверных проемах показались лица любопытных. Наш лейтенант дал команду. Его подчиненные приготовились пустить в ход дубинки, рукоятки револьверов, пояса от униформ и собственные ноги.
Щелк! Щелк! И вот уже установлены на треногах пулеметы, готовые прошить всю улицу насквозь. Наши противники остановились в нескольких шагах от нас, нерешительно вертя в руках дубинки.
– В чем дело, джентльмены?
– поинтересовался лейтенант.
– Этого человека зовут Джордж Гроуби?
– Разве вы Джордж Гроуби?
– обратился ко мне лейтенант.
– Нет, меня зовут Митчел Кортней.
– Вы слышали, что он сказал!
– крикнул им лейтенант. По его сигналу были наведены пулеметы. Гулко прозвучали два выстрела, последние любопытные исчезли, захлопнув двери.
– О, тогда все в порядке, - неуверенно протянул начальник патруля.
– Можете идти.
– Он повернулся к своим.
– Ну? Чего вы ждете, болваны? Вы что,
– Они ретировались, а мы пошли дальше по Первой Торговой улице; наши ребята держали пулеметы наготове. Филиал фирмы «Фаулер Шокен» в Луна-Сити находился в доме N_75. Мы вошли посвистывая. Пулеметы были установлены в вестибюле.
Все происходило словно в фантастическом представлении. Такого мне еще не доводилось видеть. Потом, когда Шокен провел меня в административную часть лунного филиала своей фирмы, он мне объяснил:
– Здесь как на заре колонизации Америки, Митч.
– Хорошо бы отразить это в рекламе. Своего рода равноправие. На Луне пост, занимаемый человеком, ничего не значит. Взвод хорошо обученных вооруженных людей - вот кто устанавливает здесь законы. Общество возвращается к первобытному состоянию, и человек здесь - простой смертный, независимо от того, какой там у него номер свидетельства благонадежности.
Мы прошли мимо какой-то двери.
– Комната О'Ши, - показал Шокен.
– Его, конечно, нет. Малыш срывает бутоны, пока еще есть возможность. Но скоро это кончится. Единственный человек, побывавший на Венере! Скоро мы отнимем у него эту славу, не так ли, Митч?
Мы вошли в крохотную кабинку, и Шокен собственноручно опустил для меня откидную постель.
– Разберись вот, - сказал он и вытащил из нагрудного кармана пачку бумаг.
– Это только сырые наброски, над которыми надо поработать. Я пришлю тебе поесть и Кофиеста. Поработаешь пару часиков, а там можешь и вздремнуть, а?
– Согласен, мистер Шокен.
Довольно улыбаясь, он ушел, задернув за собой портьеру. Я обалдело уставился на эти «наброски».
«Буклет в шесть красок. Не упоминать прежние неудачи. Рассказать о Лероде (1959), Холдене (1961), Макгилле (2002) и других героич. жертв, первооткрывателях… Ни слова о Мейерсе и Уайте (2010), чей корабль взорв. при вых. на орбиту. Попробовать изъять материалы о М. и У. из арх., подшив, и кн. по истории. Подсчитать примерно, во что это может обойтись. Разыск. в арх. фотогр. Лерода, Холдена и Макгилла. Подобрать, чтобы были блондин, брюнет, рыжий. Крупн. планом на фоне косм. кораблей, снимок готов, к полету ракеты. Умоляющ, взгл. женщины, но герои думают о космосе. Подробн. личн. жизни не известн.»
В кабине были предусмотрительно оставлены карандаш и бумага. Я сел и начал писать: «Мы были обыкновенными парнями. Любили Землю и все земные блага, утренний глоток Кофиеста, первую затяжку сигаретой „Старр“, жестковатую материю нового костюма фирмы „Старзелиус“, ласковую улыбку девушки в ярком весеннем наряде, но этого нам было мало. Нас тянуло в дальние страны, к неизведанным мирам. Коротышка - это Лерод, год 1959-й. А это я - Холден, 1961-й, рыжий, с широкими плечами - это Макгилл, год 2002-й. Да, нас нет уже в живых. Но мы видели далекие миры и, прежде чем умереть, узнали то, что хотели узнать. Не надо нас жалеть. Мы пошли на это ради вас. Длинноволосые астрономы могли только строить догадки о Венере.
– Ядовитые газы в атмосфере, - пугали они. Ветры такие горячие, что волосы тлеют на голове, и такой силы, что могут поднять человека в воздух. Но это были догадки, а не уверенность. А что делаете вы, если в чем-то не уверены? Стараетесь увидеть все собственными глазами…»