Операция “Зомби”
Шрифт:
Легкоступов протянул свое удостоверение Юсупову. На сей раз офицер посмотрел только мельком.
– Что за группа преступников, товарищ генерал? – спросил он. – Надеюсь, из нашей части, кроме командира, в нее никто не входил?
– Здесь у вас под боком городок есть на берегу озера...
– Почтовый ящик?
– Какой почтовый ящик! Это просто шайка, хорошо финансируемая и хорошо вооруженная. Политическая шайка... – Похоже, нашему генералу и не надо было проявлять актерских способностей. Он раздухарился не на шутку, чуть не кричал на офицеров. – Отбой тревоги! Если вы собьете этот самолет, под суд пойдете вместе со своим генералом.
Юсупов посомневался еще пару секунд, затем щелкнул тумблером. Только и всего-то.
– Есть отбой боевой тревоги...
Где-то на территории, как слышно было в раскрытые двери, завыла сирена. Очевидно, она и привела Сидорова в чувство. Он заворочался на полу. Пулат проявил сердобольность и помог ему сесть.
– Товарищ генерал, – обратился Юсупов к Геннадию Рудольфовичу, – генерал Сидоров боялся, что самолет все же проскользнет к аэропорту, поэтому послал два взвода солдат для заслона. С боевым оружием. Приказ был – стрелять на поражение...
– Немедленно снимите заслон! – крикнул я, опередив Легкоступова. – Вы же солдат погубите. Их за две минуты уничтожат. Что матерям писать будете? За чьи интересы вы их под пули подставили?
– Это солдаты. Их сразу не уничтожишь, – сказал Юсупов почти с улыбкой. – Они тоже стрелять умеют.
Но все же взял трубку и стал набирать короткий номер местной связи.
– Поздно, – сказал Легкоступов, – самолет уже садится. Прямо с бреющего полета. – Он снова поднял трубку. – Полковник... Алло! Алло! Полковник... Черт!
И стал набирать длинный номер заново.
– Идиоты! – прокричал я. – Там спецназ ГРУ... Ваши солдаты понять не успеют, что с ними случилось, а их уже перебьют. Два взвода!
– Алло! Алло! – закричал Юсупов в трубку. – Ильдус, Ильдус, слышишь меня? Снять заслон. Не открывать огонь. Снять заслон немедленно. Это группа спецназа ГРУ. Покиньте взлетную полосу... Что?
Он, побледнев, положил трубку.
– Приказ я передал. Но самолет уже садится... Заслон выставлен с трех сторон. Ильдус не успеет всех предупредить.
– Кто такой Ильдус? – спросил я.
– Мой младший брат, старший лейтенант Юсупов.
– Проси прощения у отца, подполковник, – сказал я жестко.
– Мальчишек жалко, – сказал Пулат. – Сколько в Чечне положили! Но там-то боевики – не спецназ. Там еще и выжить могли. Здесь всех положат.
Легкоступов же набирал и набирал номер, но никак не мог дозвониться. Очевидно, что-то произошло со связью. Или просто Мочилов не имел возможности ответить.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
1
Мочилов просто не имел возможности ответить.
– Ох сейчас и начнется! – сказал первый пилот. – Главное, чтобы резина выдержала. Да и шасси не подвело... Я советую вам, полковник, занять свое место в кресле и покрепче пристегнуться. Бить нас будет безудержно. Я не могу на такой высоте сбросить скорость до посадочной. А до полосы, судя по всему, совсем ничего.
– Иди в салон! – столкнул Мочилов с кресла второго пилота. – Я здесь сяду.
Пилоты переглянулись, и первый пилот показал второму глазами – иди. Мочилов занял освободившееся место.
– Днем бы еще ладно, днем бы я сориентировался. А здесь на всю полосу два прожектора в начале, два прожектора в конце.
Все! Начали!
Полковнику показалось, что он сидит внутри шарика для пинг-понга, который теннисисты с усердием бьют о стол. Стучали зубы, сердце, миновав желудок, билось о двенадцатиперстную кишку, а селезенка верещала в задней части мозга. Самолет скрипел и трещал, выл и визжал, хохотал и плакал и готов был развалиться на множество мелких кусочков вместе с людьми. Смутно полковник понимал, что где-то у него на груди вибрирует в дополнение ко всему еще и сотовый телефон. Но сил оторвать руки от подлокотников и дотянуться до него совершенно не было. Сильно пахло чем-то паленым. Умом Мочилов понимал, что если сгорит резина колес, то сюда, в салон, этот запах на такой скорости дойти не может. Но казалось, что горит именно эта резина.
Однако скорость гасилась заметно. И по мере этого гашения увеличивалась вибрация. А потом вдруг резко стихла.
– Благодари бога, полковник... Мне за такую посадку Героя России давать надо! Мы живы, – начал пилот. Но прервал сам себя мрачной нотой: – Пока еще живы... На несколько минут... Смотри!
Поперек полосы выезжал грузовик. Он успевал перекрыть движение явно раньше, чем в точку пересечения попадет «Як-40».
– Скорость! – крикнул полковник.
– Не успею. Э-эх! Хоть так, хоть этак пропадать... Уж покататься напоследок.
Он вдруг в самом деле добавил скорость, умудрился свернуть с полосы прямо на ненакатанный грунт и по грунту выйти на параллельный автомобилю курс. И там еще добавил скорости.
– Трап опустить сможешь? – спросил полковник.
– Его вырвет с корнями... – возразил пилот. Но опомнился: – Ах да... Пусть вырывает.
– Где у тебя микрофон?
Пилот протянул микрофон, а другой рукой щелкнул тумблером. Меньше чем через минуту самолет снова затрясло. Трап опустился и стал цепляться за землю.
– Внимание, группа! Нас преследует грузовик. Остановите его. Со всех стволов...
Стреляли, очевидно, из иллюминаторов. Грузовик отстал, хотя Мочилов и не увидел, что с ним случилось. Воспользоваться трапом даже не пришлось.
– Что, полковник, карета подана, куда поедем?
Мочилов вдруг понял, что пилот смеется. Истерично, злобно, но смеется.
– А гони-ка ты, браток, прямо вон туда, здесь дорога ровная... – показал он рукой.
Самолет, как заправское такси, выехал на шоссейное полотно и стал набирать скорость, въезжая в жилой городок. Ночью света на улицах не было. Те жители, что еще не уехали отсюда, не подозревали, что творится под их окнами.