'Операция
Шрифт:
– А кто-то сейчас стал по новой раскручивать «Кристалл»? – недослушал Джек.
– Да. Именно потому, Витя, я послал тебя в Москву, что этим кем-то мог быть лишь один человек – Цирев.
Солонину стало стыдно так, что он побоялся, как бы его уши не вспыхнули ярким пламенем. Ведь так просто было сложить вместе все эти осколочки. А он, вишь, обиделся, потому как ему не разжевали, в рот не положили, да еще толстой палкой не пропихнули до самой задницы.
– Почему – мог? – спросил Мамонтов.
– Цирев умер, – мрачно сказал Солонин.
– Все
– Да, этого мы не знали, – сказал Турецкий радостно. – Это было тайной за семью печатями. Я думал – это русский. Помните, на записи было какое-то слово по-русски.
– «Счет». Или «считать», – уточнил Барагин.
– Верно. Но это оказался англичанин. Все дело в том, что определенное подразделение английской разведки с 1954 года работает на Аффенгеймера, главу «Марс». Это подразделение – спецслужба корпорации «Марс». Сейчас нам очень нужен там свой человек. Если помните, у террористов мы нашли останки английского разведчика. Бедняга был внедрен МИ-5. Погиб геройски… Но, представляете, как он метался перед смертью. Кончать с собой вместе с арабскими фанатами он вовсе не собирался. Ну вот, а теперь нам надо раскрутить, кто этих фанатов нанял, кто вообще за всем этим стоит…
Команда дружно возмутилась. В общем обиженном хоре теперь мог поучаствовать и Солонин. Но не стал. Ему все еще было стыдно.
Турецкий оправдывался не очень убедительно. Действительно, ребят держали за слепых исполнителей.
– А как говорил Суворов, – резко вскочила Кати, – каждый солдат должен знать свой маневр.
– Что за маневры, Александр? – в лоб спросил Гарджулло. – Что за кошки-мышки?
– Мы должны точно знать, кто снова раскручивает план «Кристалл» – «Марс», Россия, государство или…
– А если не «или»? – мрачно спросил Барагин.
Все с ужасом обернулись на пророка.
– Не имеет значения. – Турецкий хлопнул по столу ладонью. – Не имеет значения.
Через полчаса Солонин снова сидел в самолете. И снова летел в Москву…
А Турецкий названивал своему другу и шефу Меркулову. Теперь он считал, что Солонину необходимо прикрытие. Дело принимало куда более серьезный оборот…
Телефон Меркулова ответил голосом его секретарши, которая сообщила, что шеф отправился в отпуск, а куда – никто не знает.
Турецкий знал, куда уезжал Меркулов – в сибирскую тайгу, значит, разыскать его можно будет не раньше, чем через месяц…
Оставалось по-прежнему действовать на свой страх и риск…
Глава 21. Архангельск
– Друг! Я тебя очень прошу! Грузины кинули, без хаты остался, без прописки. Два дня не жрал. Ты представляешь – два дня! – Грязный, вонючий мужик лупил себя кулаком в грудь, напирая на Мамонтова и проникновенно заглядывая ему в глаза. При этом от него так разило перегаром, что начинала кружиться голова. – Менты гоняют, падлы, последнее отобрали. Дай две тыщи на хлеб, если тебе не жалко!
Недалеко, у перрона, стояло еще трое таких же существ, распространяя ужасное зловоние, и напряженно смотрели на Мамонтова. Ждали, даст или не даст.
– А если хочешь, купи вот у меня золотое кольцо. – Мужик полез куда-то за пазуху. – Настоящее, с цирконием. Пятьсот восемьдесят шестая проба, это тебе не хрен собачий.
Кольцо было, естественно, не золотое. Обычная дешевая бижутерия из галантерейного ларька. Красная цена – три с полтиной.
– Купи, а?… – бродяга тыкал побрякушкой в грудь Гоши. – Всего за полтинник продам. Девушке своей подаришь. А хочешь, сам перепродашь. Штук за триста точно уйдет, а может, и больше.
Мимо сновали приезжие с тюками и чемоданами. И мужик, сосредоточив внимание на лохе, которому собирался втюхать лабуду, ухитрялся одновременно хищно зыркать по сторонам в надежде незаметно умыкнуть что-нибудь из багажа.
Мамонтов уже мысленно выстроил сложно-сочиненное предложение из самого отборного мата, чтобы высказать мужику свое отношение к нему и подобного рода сделкам, как вдруг за его спиной раздался истошный бабий вопль:
– Менты! Атас, менты!
Мужик мигом бросился наутек, но не успел одолеть и двадцати метров, как оказался на асфальте, сбитый с ног мощным ударом в спину.
– Суки, падлы! Рвань позорная, волчары! – ревел он, сплевывая на перрон кровавую жижу вперемешку с битыми зубами.
Менты не обращали на его крики никакого внимания. Быстро заломили руки за спину, защелкнули наручники и потащили к машине. Остальные бездомные успели отбежать на безопасное расстояние и теперь выкрикивали оттуда всякие непристойности, стараясь морально поддержать своего собрата.
Георгий уже закинул сумку на плечо и хотел идти к остановке такси, но тут до его уха донесся обрывок фразы, брошенной одним из ментов:
– …Еще двоих -и будет партия.
– Ну да, – возразил второй, заталкивая бродягу в машину, – у нас одни бабы и доходяги, много за них не дадут.
«Уазик» еще немного постоял, распугивая своим видом торговцев пивом и сигаретами, и умчался в неизвестную даль.
– Эй, ты! – крикнул Мамонтов маленькому небритому пьянчужке, который тут же вынырнул из-за ларька и принялся копаться в урне в поисках драгоценной стеклотары. – Поди сюда.
– Я?… – Старик огляделся по сторонам и медленно попятился.
– Ты, ты, не бойся. – Гоша полез в карман и достал бумажник. – Ну иди, чего вылупился.
Пьянчуга приблизился к нему на безопасное расстояние и остановился.
– На бутылку хочешь? – спросил Мамонтов, вынув из кошелька десять тысяч.
– На бутылку? – недоверчиво переспросил старик. – А с чего это ты такой щедрый? Сегодня что, праздник? Или я кого замочить должон? Я могу…
– Нет, не должон. – Гоша засмеялся. – Поговорить просто хочу. Можно с тобой поговорить?
– Про что? – Бомж подошел ближе. – Ты со мной просто поговоришь, а я за это червонец получу, так, что ли?