Оперативник
Шрифт:
Бригада прибыла, можно даже не выходить, а просто крикнуть.
Иван еще раз коснулся левой руки Фомы, той, что сейчас неловко свисала в сторону, все еще сжимая окровавленный носовой платок. Взял ее в свою руку, сжал. Скрипнул зубами. Фоме так неудобно. Рука может затечь.
Подчиняясь этой глупой и нелепой мысли, Иван осторожно сдвинул руку друга, положил ее вдоль тела Фомы. И замер.
На куске штукатурки лежали четки. Черные шарики поблескивали в свете фонаря.
— Ты где? — донеслось
Иван оглянулся на дверь, снова посмотрел на четки. У Фомы не было четок. Никогда. Операм не стоит занимать свои руки ничем посторонним. Да и все свои молитвы любой из Конюшни может пересчитать и без четок. Ничего больше положенного и необходимого.
— Иван!
Он еще и сам не сообразил, что происходит, а рука схватила четки и сунула их в карман.
— Я здесь! — крикнул Иван. — В лавке.
И вышел под удары ветра.
Комната для бесед в Конюшне не отличалась особым удобством, хотя и образцом аскетизма не была.
Стол и стулья. Ничего лишнего. Стол пустой, если не считать микрофона на гибкой подставке. Не было ни карандашей, ни настольной лампы — ничего, что вопрошаемый мог бы использовать как оружие. Стол и стулья были наглухо прикреплены к полу, хотя тут было некое отличие — стул вопрошаемого находился чуть дальше от стола, чем стул вопрошающего.
— Вопросы задаю я, — сказал дежурный вопрошающий.
Иван усмехнулся.
— Вы меня не поняли, — улыбнулся в ответ вопрошающий. — Это я не в том смысле, что вам следует помалкивать…
— Хотя мне и следует помалкивать, — сказал Иван.
— Я в том смысле, что вопросы задаю я, дежурный вопрошающий, и все это не в рамках расследования, а с целью составления подробного отчета. Сами понимаете, не каждый день у нас такое. Везде… — Вопрошающий возвел очи горе и печально вздохнул. — Везде будут спрашивать, интересоваться подробностями. Умерший — оперативник Ордена Охранителей…
— Убитый, — подсказал Иван, спокойно глядя в лицо вопрошающего.
— Что, простите?
— Убитый оперативник. И это случается, к сожалению, не так редко.
— Да-да-да, — мелко закивал вопрошающий. — Конечно. К нашему большому сожалению, все еще гибнут Охранители за веру, ради всеобщего блага… Но без покаяния, да в Божье перемирие…
Лицо вопрошающего разом утратило мягкость и доброжелательность, глаза сквозь очки глянули остро и недобро.
— Согласитесь, Александров, Свечин погиб там, где не должен был находиться. И если бы он просто погиб… Мы бы погоревали, нашли бы, в конце концов, виновников. Но он убил в воскресенье. Вы ведь сами все видели…
— Я приехал, когда все было кончено, — сказал Иван. — Он уже умирал. Я успел в последнюю минуту. Я ведь говорил вам…
— Говорили, — кивнул вопрошающий. — Я не подозреваю вас во лжи… Я только хотел сказать, что вы видели место происшествия. И сами все прекрасно поняли — Свечин стрелял первым. И в безоружного.
— Полагаю, у него были свои резоны, — Иван поднял голову, посмотрел на икону в углу.
Лампада дымилась, оставляя на иконе черный след.
— Лампаду нужно заменить, — сказал Иван.
— Да-да, конечно, — снова кивнул вопрошающий. — Обязательно. Я прикажу. А пока вы объясните мне, почему именно вас вызвал Фома Свечин.
— У него больше не было друзей.
— Вот так? И это все? Если бы он вызвал не вас, а дежурного, то помощь успела бы раньше. И он мог бы выжить. Не так? — Глаза смотрели сквозь очки, не мигая.
— Он не мог говорить — пуля…
— Я знаю про пулю и про голосовые связки, но он посылал сообщения…
— Он не мог назвать адреса. Там нет адресов. Там руины после Возвращения и Смуты. И только я точно помнил, где мы брали торговца оружием. Поэтому Фома, наверное…
— Наверное, но вы могли сразу…
— Откуда я знал? Это, в конце концов, мог быть розыгрыш, дурацкий и бессмысленный. Вас никогда не подставляли приятели?
— Мои приятели такими вещами не занимаются…
— А мои — представьте себе… — Иван понял, что повышает голос, и замолчал.
Вопрошающий был специалистом. И, судя по всему, очень неплохим специалистом. Плохие, впрочем, в Старый город не попадают. Как он мастерски раскачал Ивана. И ведь ничего такого не сказал. Только интонации, взгляд, намеки, а Иван чуть не вспылил.
Получается, вопрошающий — молодец, а Иван… А Ивану нужно быть аккуратней. И это сейчас не очень просто. Два часа с бригадой, потом еще часа три в канцелярии за написанием отчета, часа полтора на медицинском освидетельствовании в теплой дружеской беседе с психологом, пытающимся понять и помочь, — все это не слишком успокаивало.
— Так что ваши приятели? — спросил вопрошающий.
— Мои приятели вполне могут и подшутить. Тот же Свечин, например, был большой любитель таких шуток. Я был готов попасться, но тащить с собой свидетелей — увольте. И о ранении в сообщениях ничего не было, вы же наверняка уже прочитали…
— Прочитал. Вы правы, все могло быть, — вопрошающий сообразил, что Ивана подсечь не удалось, посему вернулся к тону нейтральному и убаюкивающему. — Возник, правда, вопрос…
Следователь наклонился вперед, поставил оба локтя на стол и оперся подбородком о сплетенные пальцы рук.
— Откуда ваши отпечатки оказались на телефоне Свечина.
Удар был нанесен в самых лучших традициях — спокойно, без напряжения и точно.
Иван не ответил.
— Мне еще раз повторить вопрос? — осведомился вопрошающий.