Оперативно-розыскная деятельность: совершенствование форм вхождения ее результатов в уголовный процесс
Шрифт:
Тот или иной правовой статус вышеназванных материалов определяет и порядок введения их в процесс. Документы и предметы, которые признаются вещественными доказательствам, в соответствии со ст. 81 УПК РФ должны быть подробно описаны в протоколе осмотра (применительно к аудио-, видеозаписи и кинодокументам это означает их прослушивание или просмотр) и приобщены к делу постановлением лица, производящего дознание, предварительное следствие, или определением (постановлением) судьи.
Полагаем, что прослушивание или просмотр должны производиться и в тех случаях, когда техническим материалам придается статус «иных документов», иначе невозможно определить их содержание. Закон не требует вынесения постановления о приобщении документа к делу. Однако, учитывая «непроцессуальное» происхождение документов, полученных оперативным путем, в тех случаях, когда принимается решение
150
См.: Кореневский Ю.В. Использование результатов оперативно-розыскной деятельности в доказывании по уголовным делам // Доказывание в уголовном процессе Традиции и современность / Под ред В А. Власихина — С. 68–70.
Необходимо согласиться с мнением Л.М. Карнеевой, которая, полемизируя с юристами, предлагавшими расширить перечень доказательств за счет оперативной записи, отмечала: «Между тем в этом нет и малейшей необходимости, поскольку такие материалы могут быть использованы уже в рамках действующего закона при условии их надлежащего процессуального оформления» [151] . Материалы, полученные в результате использования современных научно-технических средств фиксации информации, могут выступать в уголовном процессе как документы, как вещественные доказательства и как самостоятельный источник доказательств в зависимости от совокупности характерных признаков.
151
Карнеева Л.М. Указ. соч. — С. 33–34.
Эти материалы вполне могут считаться документами в том виде, который предусмотрен законом (ст. 84 УПК РФ), т. е. нести определенную фактическую информацию, имеющую значение для дела, и быть удостоверенными гражданином, должностным или юридическим лицом. Например, видеозапись совершенного преступления, случайно записанная гражданином, может иметь доказательственное значение. В этом случае видеозапись интересует правоохранительные органы с точки зрения своего содержания, удостоверения определенного факта. Если же она попадает в сферу действия уголовно-процессуального закона в ином качестве, а именно как предмет, представляющий доказательственную ценность в силу своей материальной (вещной), а не содержательной (смысловой) природы, тогда она в соответствии со ст. 84 УПК РФ становится вещественным доказательством по делу (например, кассета с видеозаписью, явившаяся предметом преступного посягательства).
И наконец, вышеуказанные объекты могут быть самостоятельным источником доказательств. Это относится к случаям, когда такие материалы получены при производстве дознания, предварительного следствия или оперативно-розыскных мероприятий. Они не являются вещественными доказательствами, поскольку интересуют нас с точки зрения своего содержания. Они не документы (и не «иные документы») в том смысле, как их понимает закон (ч. 2 ст. 74 УПК РФ). Их доказательственное значение связано как с особым способом получения, так и особой процессуальной формой, в которую они должны быть облечены. Полагаем, что той же логикой руководствовался и законодатель, выделяя в качестве самостоятельного источника доказательств протоколы следственных и судебных действий (ч. 2 ст. 74, ст. 83 УПК РФ) [152] .
152
См.: Никитина Е.В. Проблемы совершенствования средств доказывания. Автореф. дис… канд. юрид. наук — Екатеринбург, 1994 — С. 16–17.
Именно в этом качестве (как самостоятельный источник доказательства) и следует рассматривать материалы звуко-, видеозаписи, кино- и фотосъемки. Записи и съемки, полученные при помощи оперативно-технических мероприятий, могут стать полноценными доказательствами по уголовному делу лишь в том случае, если будут
По нашему мнению, в уголовно-процессуальном доказывании можно использовать:
• материальные (физические) носители информации (фоно-, видеограммы, фото-, киноленты, фотоснимки), на которых запечатлена полученная в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий информация, могущая служить средством обнаружения преступления;
• акты, справки, рапорта, протоколы, отражающие результаты оперативно-розыскного мероприятия и факт применения технических средств;
• расшифровки (распечатки) оперативно-розыскными подразделениями прослушанных в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий телефонных переговоров и иных сообщений, передаваемых по коммуникационным сетям.
Все они играют важную удостоверительную роль для последующей процессуальной проверки.
Оптимальным вариантом вовлечения результатов оперативно-розыскных мероприятий в уголовно-процессуальную деятельность является их истребование и представление в порядке ст. 86 УПК РФ с фиксацией этих обстоятельств в составляемом с соблюдением ст. 166 протоколе представления предметов и документов. С учетом того, что результаты оперативно-розыскных мероприятий составляют государственную тайну и подлежат рассекречиванию только на основании постановления руководителя органа, осуществляющего ОРД (ст. 11 ФЗ об ОРД), необходимо внести дополнения в ст. 86 УПК РФ. Статью целесообразно дополнить ч. 4 следующего содержания: «Предметы и документы, отражающие результаты оперативно-розыскных мероприятий, могут быть истребованы от органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, в порядке и в случаях, установленных Федеральным законом „Об оперативно-розыскной деятельности“». В ч. 1 ст. 86 внести следующее дополнение: «Доказательства, полученные в результате проведения оперативно-розыскных мероприятий, могут быть использованы в доказывании по уголовным делам после их представления в уголовный процесс с указанием их происхождения и отражения этих обстоятельств в протоколе представления предметов и документов, оформленном в соответствии с требованиями настоящего Кодекса».
Законспирированный характер преступной деятельности организованных криминальных формирований предполагает борьбу с ними с использованием, в том числе, соответствующих негласных методов. Лишь в этом случае можно достичь желаемого «равенства в оружии» и необходимого результата. Одним из таких негласных методов, имеющих реальную перспективу быть использованными в процессе доказывания, является получение сведений от информатора.
В большинстве правовых государств Запада допустимость такого рода сведений в качестве доказательства признана законом как объективная необходимость. Это относится прежде всего к «беловоротничковой» и организованной преступности, представляющих особую опасность для общества и государства.
Если исходить из зарубежных источников, то под информатором понимается физическое лицо, согласившееся на конфиденциальной основе оказывать содействие органам, осуществляющим ОРД, от которого как указанные, так и следственные органы, могут получать сведения для использования их в качестве доказательств по делу. Что касается последнего положения, то существуют два пути преобразования этой оперативной информации в доказательственную. Первый — это допрос сотрудника правоохранительных органов о том, что ему сообщил информатор, второй — допрос самого осведомителя в качестве свидетеля [153] .
153
См.: Фаткуллин Ф.Н. Указ. соч. — С. 151, Никитина Е.В. Указ. соч. — С. 16–17, Гущин А.Н., Громов Н.А. Донос на весах Фемиды // Юридический вестник — 1998 — № 14 — С. 7.
Полагаем, что эти два пути «интерпретации» такого рода информации вполне допустимы и у нас. Такого мнения придерживаются и большинство из 310 опрошенных следователей ГУВД и прокуратуры Воронежской области, УВД Белгородской, Липецкой и Тамбовской областей, Юго-Восточного УВД на транспорте. Так, признание доказательственного значения за показаниями информатора допускают 74,3 % респондентов, 64,7 % считают, что показания работника дознания о том, что ему сообщил осведомитель, также могут являться одним из доказательств по делу.