Оперативный захват
Шрифт:
Показания таймера: 29.12/15:34.
– Ну что? – поторопил ее «механический голос». – Нашли фотоснимки?
– Нашла.
– Теперь, надеюсь, вы понимаете, что у меня есть ч т о вам предложить?!
Лола сглотнула образовавшийся в горле комок. Она хотела задать главный для нее вопрос, но так и не решилась… Да и вряд ли бы она получила на него прямой и исчерпывающий ответ.
– Хорошо, – сказала она, удивляясь тому, насколько спокойно и по-деловому звучит ее голос. – Я вижу, с вами можно иметь дело. Говорите, как и где мы можем осуществить «обмен».
Глава 9
МЫ ПОЙДЕМ ДРУГИМ ПУТЕМ
Жан после неудачных переговоров с «комиссаршей» отправился в адрес, где
Сам Мальцев уже шестой год проживает по соседству, в Желдоре, где ему удалось зацепиться за двухкомнатную квартирешку в старом трехэтажном строении, которое запланировано под снос в связи со строительством нового микрорайона. Квартиры в этом смахивающем на барак доме были приватизированы несколько лет тому назад; еще со средины девяностых годов ходили упорные слухи, что жильцы этого и еще нескольких подобных ветхих строений получат либо свои квадратные метры в одной из новых многоэтажек, либо им будет выплачена денежная компенсация.
В одно время к Мальцеву имелись вопросы у местных блюстителей правопорядка. Бездетная женщина лет сорока с небольшим (старше его, между прочим, на двенадцать годков), на которой он женился и которая сначала прописала его, а затем и оформила на него свою жилплощадь, вдруг взяла… да и померла. И не просто померла, а вроде как траванулась суррогатным алкоголем. Произошло это несчастье спустя всего пару месяцев после того, как собственником жилья стал ее новоиспеченный муж. Но к Жану в данном случае прицепиться не смогли: в тот день, когда его «женушка», у которой, надо сказать, и до того имелись проблемы с алкоголем, отошла в мир иной, гражданин Мальцев Евгений Александрович находился в отъезде – был в гостях у родителей в Шахтах, что подтверждено показаниями свидетелей. История постепенно заглохла, как это чаще всего и происходит в подобных случаях. Что касается Жана, то он все эти годы, с того момента, как перебрался в центральный регион, работал в различных ЧОПах. И, надо сказать, до определенного момента никаких сложностей с трудоустройством не возникало: таких, как он, еще довольно молодых, но уже тертых жизнью мужиков, с опытом контрактной службы и желанием пахать едва не круглые сутки, чтобы только зацепиться в столице (или осесть как можно ближе к ней), да еще с «местной» пропиской», охотно берут на работу в расплодившиеся в великом множестве частные охранные структуры… Вот только платят – сущие крохи.
От дома до «адреса», где дожидались земляки, было всего каких минут десять езды. Причем, не по вечно забитой транспортом «носовихе», а боковыми улочками-переулочками, которые Мальцев давным-давно уже изучил, как собственную ладонь. Свою подержанную «ауди-100» он поставил на платную стоянку (где в свое время работал охранником). А к друзьям отправился на старенькой «ниве» – это была совершенно левая тачка, прошедшая через множество рук, с фиктивными, но проведенными через милицейскую базу документами.
Жан проехал мимо больницы и свернул к первой по счету серой пятиэтажке – домам этим уже лет сорок или поболее и их тоже вроде бы планируют вскорости снести. Въехал во двор; машину поставил рядом с подержанной «девяткой» земляков, так, чтобы ее было видно из окон той квартиры, которую снимают знакомые – «нива» не оборудована сигналкой, а народ здесь такой, что не побрезгуют взломать даже ветхую колымагу.
Поднялся на пятый этаж; не успел нажать звонок, как дверь открылась и из прохожей донесся знакомый голос:
– Увидел в окно, как ты подрулил на «ниве»… А мы тут заждались тебя. Ну чё… какие планы на сегодняшний день?
Земляки обменялись рукопожатиями.
– Здорово, Толян. Сейчас все доложу… А где Димон?
– Здорово, Жека. В ванной он, башку бреет.
Парню, который впустил его в хату, как и Жану, недавно исполнился тридцатник. Учились в одной школе, в параллельных классах; в юном возрасте вместе состояли на учете в милиции. Махались на дискотеках, гоняли «рокеров», задирались с «урюками», с теми же «азерами», которые как-то незаметно прибрали к рукам рынки и весь общепит (азербайджанцы сами, кстати, потом уехали из города, когда одна за другой почти все шахты позакрывались и народ как-то разом обнищал). Фамилия его Капустин, зовут Анатолием. Лицо узкое, вытянутое, с острым подбородком. Серые глаза посажены близко; на скулах заметны щербинки, как будто он переболел оспой – это след одного из произведенных еще в детстве экспериментов с порохом (сам он об этом случае рассказывать не любит, да и вообще предпочитает не говорить лишнего). Роста они примерно одинакового, под сто восемьдесят пять. Но если Мальцев имеет плотное телосложение и вообще широк в плечах, то Рябой – именно такую кличку еще с детских лет носит Капустин – сухощав, жилист; он чем-то неуловимо, если приглядеться хорошенько, напоминает своей статью поджарых псов породы «доберман»…
Мальцев снял утепленную кожанку, определил ее на вешалку в прихожей, после чего, не разуваясь, прошел в «гостиную», которую таковой можно назвать лишь с изрядной долей преувеличения. Полуторка, которую с лета снимают двое его товарищей, нуждается, во-первых, в ремонте, а во-вторых, здесь не помешало бы хорошенько прибраться. Впрочем, именно в таком состоянии – даже, пожалуй, в худшем, если учесть, что здесь появились телевизор, два бэушных дивана, холодильник и еще кое-что по мелочам – эта хата пребывала в тот момент, когда ее хозяева, кое-как избавившись от семьи таджиков, сдали ее двум «правильным русским парням». Которые, надо сказать, платили аккуратно – оплата производится авансом за квартал вперед – и вели себя довольно смирно.
Мальцев подошел к окну, сдвинул в сторону пыльную, пропахшую табачным дымом штору, глянул вниз – не крутится ли кто возле «нивы». В комнату вошел Дима Зоц – тоже сверстник и земеля из Шахт. Он чуть ниже ростом двух своих товарищей; коренаст, силен, руки, как лопаты. От свежевыскобленной головы шибает одеколоном; на толстых губах легкая усмешка – что бы вокруг не происходило, как бы ни шли дела, эта ухмылочка, кажется, никогда не сходит с его лица.
– Здоров, Димон.
– Привет, земляк, – они обменялись крепким рукопожатием. – Ну то шо скажешь? Ты гроши привез?
– Нет.
– Шо? Вообще н и к а к и х денег?!
– Голимый ноль, – хмуро сказал Жан. – Я где-то с час назад базарил по мобиле с этой… комиссаршей.
– С Лолой?
– С ней. Она четко сказала, что денег сегодня – не будет.
– Бля… херово есть. Так шо? – Димон уставился на него своими круглыми совиными глазами. – И «зарплату» они не хотят платить? Ты ж говорил, шо этот… старший их… обещал, что второго числа выдаст нам по «штуке»! Ну… и где эти гроши? И шо говорят по этому вот поводу твои «комиссары»?
Мальцев пожал плечами. Вообще-то Макс, когда они с ним встречались в последний раз, – это было двадцать седьмого декабря – пообещал, что выплатит деньги даже не второго января, а тридцатого или тридцать первого, то есть – в канун Нового года. Мальцеву – три тысячи баксов, а этим – по штуке зеленью. Ну а в начале января он обещался расплатиться за выполнение заказа: а именно, за изготовление четырех ВУ заданной мощности с дублирующей схемой подрыва, обеспечивающей срабатывание устройства либо от часового механизма, либо по звонку с мобильного телефона. Плюс к этому договорились обкашлять дальнейшие планы: одно дело, когда Макс привлекал Мальцева и его крепких ребятишек к участию в митингах и мероприятиях вроде «Русского марша», и совсем другой расклад будет, если их «партизанщина» перейдет-таки в стадию пальбы и взрывов – тут уже за возникающие «риски» надо будет платить совсем другие деньги…