Опереди, если успеешь
Шрифт:
Михаил включил воспроизведение одной из них и сразу услышал голос Скворцова. Он разговаривал с Викуловым. «Ух, ты! Оказывается предусмотрительный Валерий Васильевич записывал телефонные разговоры со своим хозяином».
Давыдов посмотрел информацию о файлах и нашел датированные тем самым днем, когда в супермаркете «Бригантина» появилась Дина Кузнецова. Он включил первую и с нарастающим интересом слушал, как Леонид Романович предупреждает Викулова о скором визите девочки из прошлого, дает ее описание и просит решить проблему. «Как?» — спрашивает Викулов. На что Скворцов советует: «Свяжись по этому вопросу с Самошиной».
«Вероника? Причем тут она? Она не может участвовать в грязных планах Скворцова!»
Не веря своим ушам, Давыдов включил следующую запись и услышал любимый голос. Веронику поразило сообщение о Дине, но она быстро обуздала волнение и приказала Викулову: «Дину Кузнецову надо отправить туда, откуда она сбежала — в психбольницу. У нее мания — поджигать фейерверки. Нужно устроить рецидив». — «Прямо в магазине?» — «А почему нет?»
Мысли Давыдова спутались. «Что это, ловкий монтаж?» Палец механически двигал курсор по списку файлов.
В следующем разговоре Викулов торопливо докладывал Самошиной, что девочка появилась. «Она похожа на свою мать?» — «Да. Те же глаза и осанка. Но когда вырастет, будет еще красивее». — «Не отвлекайся! Где она находится?» — «Вошла в торговый зал». — «Так приступай немедленно!»
Запись была сделана непосредственно перед тем, как в торговом зале супермаркета вспыхнули фейерверки. Давыдов хорошо помнил это время по видеозаписям. У него сложилось впечатление, что хитрый Викулов лишний раз подстраховался перед опасной авантюрой.
Но окончательно Михаила добил третий разговор между Самошиной и Викуловым, состоявшийся в тот же день. Он присутствовал при нем, когда вместе с Диной сидел в ее автомобиле, но слышал тогда только слова Вероники и думал, речь идет о коммерческой сделке, хотя в тот момент решалась жизнь человека и его собственная судьба:
«Вероника Алексеевна, девчонка сбежала. Ей помог Давыдов, наш айтишник.
— Поподробнее, пожалуйста… Вот как? Партнер в одностороннем порядке решил изменить наши условия. Ну что ж, тогда мы откажемся от сотрудничества. Полностью! Никаких компромиссов. Вопрос с ним решаем радикально.
— Избить и пригрозить увольнением, если не будет молчать?
— Нет, этого мало. Надо загнать его в безвыходное положение. В начале переговоров с ним вы были на правильном пути. Доведите дело до логического конца. Видимость должна стать реальностью.
— Реальностью? Зарезать человека по-настоящему, и объявить Давыдова преступником?..
— Да, я понимаю ответственность. И жду вашего отчета. Видимость должна стать реальностью!
— Это ваше решение, босс…»
Давыдов сдавил телефон, вымещая на умной железке душевную боль.
«Здесь что-то не так, ведь Вероника помогала мне в борьбе с Викуловым! И в схватке со Скворцовым. Возможно, я что-то не понял. Или Викулов ловко сфабриковал запись. А может, это сделал Скворцов? Ну, конечно! — успокоил себя Давыдов. — Скворцов хочет снять с себя тяжкие обвинения и от имени Бойко подбрасывает телефон мне. Если я клюну и передам его следователю, то шансов, что поверят в фальшивку, гораздо больше».
Давыдов снова включил воспроизведение и сосредоточился. Он вслушивался в малейшую интонацию и паузы между фразами, пытаясь найти следы монтажа. Он молил Бога, чтобы запись оказалась сфабрикованной.
Бесшумно открылась дверь. В каюту вошла Самошина. Она увидела Михаила, сидящего на кровати спиной к входу, услышала запись и с минуту о чем-то раздумывала. Ледяной холод в ее голубых глазах сменился наиграным теплом.
Вероника подошла и села рядом. Михаил вздрогнул от её прикосновения.
— Брось, — Вероника выдернула мобильник и швырнула его на пол. — Теперь я поняла, что за женщина встречала тебя в аэропорту. Жена Толи-Киборга?
— Вероника, то, что я услышал, это правда?
— Какое теперь это имеет значение. — Она рассмеялась и попыталась повалить Михаила в постель.
— Я хочу знать. — Михаил расцепил ее объятия.
Вероника поднялась и встала перед зеркалом. На ней было обтягивающее вечернее платье с глубоким декольте, специально открывавшим кружевное белье. Она тщательно расчесала волосы, плеснула на запястья духи и протерла ими шею. Повернувшись, наклонилась к Михаилу и спросила:
— Десять минут назад ты говорил, что любишь меня. Это так?
— Да, но…
— Никаких «но»! Когда любят, то прощают. Любовь выше бытовых неурядиц и производственных проблем. — Она мягко толкнула его на кровать и села сверху. Длинный разрез на платье полностью оголил левую ногу.
— Убийство человека — это неурядица?
— Идя к большой цели, нельзя все время смотреть под ноги, стараясь обойти муравьев.
— Это был человек…
Вероника рассмеялась, подхватила пульт, лежавший на кровати, включила телевизор. С экрана в каюту ворвалась музыка новогоднего концерта.
— Люди празднуют, а мы спорим. Положи руки сюда. — Она сжала его ладонями свои бедра, наклонилась, окунув в облако волшебного аромата, и, как в замедленной съемке, несколько раз коснулась его лица нежными поцелуями. — Расслабься, я помогу тебе.
— Вероника, ты с самого начала знала о Дине.
— Это говорит о моей силе. Я победила, и ты, милый, помог мне в этом. Бедный Скворцов уже не отмоется. — Она заливисто рассмеялась. — Миллиардер Скворцов — бедный!
Давыдов почувствовал, как пальцы Вероники стремительно заползли ему под кофту. Она гладила его грудь, постепенно смещаясь вниз. Но, несмотря на фактическое признание Самошиной подлинности записей, его мучили оставшиеся сомнения и вопросы.