Описание Отечественной войны в 1812 году
Шрифт:
В следующий день открыты Комитеты ополчения: экономический и устроительный, и составлено Положение, в сущности похожее на Положение о Московской военной силе, с следующими изменениями: 1) Ополчение делилось не на полки, но на дружины, дружины на сотни; каждая дружина, в числе 821 человека, состояла из людей одного уезда или в соседстве живущих; люди одной деревни не были разлучены в рядах. 2) Ополчение было снабжено ружьями, отпущенными из арсенала. Сабли и тесаки пешему ополчению не полагались, но каждому ратнику даны топор и лопата. Прием офицеров и воинов продолжался каждый день от утра до вечера, и единовременно формировались 15 дружин, числом в 12 985 человек. Одна из них состояла из мещан Петербургских и Нарвских, выставленных по особому усердию Купеческих Обществ сих городов. Знамя Ополчения было белое полотняное, с восьмиконечным крестом посредине и надписью по обеим сторонам «Сим победиши». По углам, в лавровых венках, под коронами, находилось вензеловое изображение Имени Государя. При средствах, доставляемых от Правительства Петербургской военной силе насчет обучения и вооружения, она была наилучше устроенная из всех Ополчений. В каждую дружину определено для обучения по 5 унтер-офицеров учебного полка, и целый батальон внутренней стражи размещен по всем дружинам. Для сего же предмета назначены были два полка: Воронежский пехотный и 2-й морской, отчего на каждого солдата доставалось по 4
Кроме пешего Ополчения вооружались в Петербурге 2 кавалерийских казачьих полка из охотников: один назывался Смертоносным, другой Александровским. Лошади для них поставлены от города; обоз выстроен из пожертвованных денег. Наконец, Петербургское дворянство предполагало собрать со ста душ по 3 человека и из них учредить временную внутреннюю земскую стражу, пешую и конную, для истребления могших внезапно ворваться в губернию мародеров и вредных разглашателей, отыскания дезертиров, препровождения пленных и пересылаемых через губернию людей и вообще для вспомоществования земской полиции. Предположение сие не состоялось по изменившимся обстоятельствам, но Государь изъявил дворянству за такое усердие особенное Монаршее благоволение. В одно время с формированием Ополчения приносимы были добровольные пожертвования: кто отдавал собственные деньги, кто отказывался от получаемых из казны жалованья, пенсии, столовых денег, для обращения их на нужды государственные. Всяк жертвовал чем мог, и в самом непродолжительном времени пожертвования возросли до 4 миллионов; в том числе поступило 2 миллиона от купечества. Желание вступать во временную военную силу было столь общим, что через несколько дней все офицерские места были заняты, и сверх того добровольно поступали в ратники купцы, мещане и ремесленники. Колонисты, живущие около Петербурга, сделав денежное пожертвование, объявили вместе готовность по востребованию принять оружие. Один купец, не имея никакого состояния, представил в Ополчение своего сына. В числе воинов, присланных от Градской Думы, оказалось трое родных братьев, добровольно вызвавшихся на службу. Тажие представляли дворовых людей в полном вооружении. Подобные примеры случались во множестве во всех губерниях. Быв свидетелем общего порыва, Государь удостоил Кутузова следующим рескриптом: «С удовольствием усмотрели Мы в С.-Петербургском дворянстве то же самое рвение и усердие к Нам и Отечеству, какое видели в Московском дворянстве. Почему и поручаем вам: Губернатору, Предводителям и всему здешнему благородному сословию объявить благоволение Наше и признательность».
Нельзя не упомянуть о театральных зрелищах, где во всей силе проявлялись патриотические чувствования. Французским актерам в Петербурге было отказано, а сумма, употребляемая на их содержание, обращена на вспоможение разоренным от неприятелей семействам. На Русском театре были представления, возбуждавшие народную славу. Толпами стекались рукоплескать Пожарскому и Дмитрию Донскому. Появилось новое представление под названием: «Ополчение» и балет «Любовь к Отечеству». Зрители были доведены до исступления, особливо когда 80-летний актер, Дмитревский, некогда украшение Русской трагедии и уже 20 лет оставивший театр, явился в виде престарелого инвалида, шедшего жертвовать Отечеству драгоценными вознаграждениями службы, трудов и крови, тремя медалями, украшавшими его грудь, в молодости геройскую, а теперь уже бессильную, но все еще пламенеющую любовью к России. Нельзя описать восторга зрителей. Балет имел такое же дей-ствие. Одно движение знамени, с надписью «За Отечество», возбуждало слезы, крики, неумолкаемые рукоплескания. Иные, выходя из театра, на другой день бежали записываться в Ополчение.
«Новгородское дворянство, – доносил Государю Генерал-Губернатор Принц Ольденбургский, – всегда благоговеющее к Августейшей воле Вашего Величества и следуя движению праведного негодования против врага и благородной готовности не щадить ни живота, ни состояния против его покушений, по одному, так сказать, мановению предположило без малейшего отлагательства составить по губернии десятитысячный корпус. Все одеяние на сие войско, продовольствие его провиантом и жалованьем, словом: полное содержание, приемлет губерния на себя на год. Купечество, горя желанием содействовать дворянству, назначило на военные надобности до 200 000 рублей [186] . Годовой снаряд одеждою, жалованьем и провиантом стоил дворянству до миллиона рублей [187] . Ополчение Новгородское, в числе 16 455 человек, было сформировано в один месяц. Петербургское состояло из 12 985, а потому Ополчения обеих губерний 2-го округа заключались в 25 420 человеках.
Губернские и полковые начальники Ополчения 2-го округа были: С.-Петербургского: Князь Кутузов, потом Генерал-Лейтенант Барон Миллер-Закомельский; командиры отрядов: Сенатор Бибиков и Генерал-Майор Бегичев; начальники дружин: Генерал-Майоры: Ададуров, Кошелев, Карпов, Князь Мышецкий и Великопольский; Действительный Камергер Мордвинов; Бригадир Скворцов; Статские Советники: Бестужев и Николев; Полковники: Дубянский, Шемиот, Елагин, Чернов и Мейбаум. Новгородского: Начальник, Генерал Свечин; полковые начальники: Полковники: Дирин, Граф Головин, Погребов и Десятов.
3-й ОКРУГ, под начальством Графа Толстого, состоял из 6 губерний: Казанской, Пензенской, Костромской, Нижегородской, Симбирской и Вятской. Во всех, по получении Манифеста 6 Июля, дворянство немедленно съехалось в губернские города по вызову начальников губерний. Оно определило выставить Ополчение, в одних губерниях по 3, в других по 4 человека со ста. На содержание, одежду и вооружение ратников, а в иных губерниях на жалованье и обеспечение содержания неимущих офицеров и таких, которые были бы изувечены на поле сражения, назначали положительные денежные взносы и открывали подписки для добровольных пожертвований по городам и уездам. Между тем воспоследовал Манифест 18 Июля, повелевавший начать в низовых губерниях составление военной силы с 1 Сентября, дабы преждевременным с них сбором ратников не отвратить поселян от сельских работ. Для обучения ратников подчинены были Графу Толстому все воинские команды, находившиеся в расположении 3-го округа, кроме учебного батальона в Казани. 1 Сентября приступили к образованию военной силы в губерниях Нижегородской и Костромской, а потом, в течение того же месяца, и в других губерниях. Вятская губерния, по малочисленности в ней дворянских имений, представляя незначительный участок Ополчения, причислена была к Казанской. Государь, усмотрев из сих распоряжений, что по 3-му округу собиралось со ста душ только по 4 воина, между тем как в других округах с некоторых губерний взималось по 10 человек, для уравнения в повинности 3-го округа с прочими, набор людей произвести равный
Губернскими и полковыми начальниками Ополчения 3-го округа были: Корпусные начальники: Генерал-Майоры Муромцов и Титов. Нижегородского: Начальник, Действительный Камергер Князь Грузинский; полковые начальники: Действительный Статский Советник Козлов; Полковники: Каратаев, Агалин, Князь Звенигородский, Раль и Шебуев. Костромского: Начальник, Генерал-Лейтенант Бардаков; полковые начальники: Полковники: Князь Вяземский и Черевин; Подполковник Щулепников; Флота Капитан 2-го ранга Макавеев; Полковник Небольсин. Пензенского: Начальник, Генерал-Майор Кишенский; полковые начальники: Полковники: Селунский, Дмитриев и Безобразов; Подполковники: Кушнерев и Войников. Симбирского: Начальник, Действительный Статский Советник Князь Тенишев; полковые начальники: Генерал-Майор Князь Оболенский; Полковник Самойлов, Капитан Топорнин; Флота Капитан 2-го ранга Филатов; Штабс-Ротмистр Третьяков. Казанского и Вятского: Начальник, Генерал-Майор Булыгин; полковой начальник, Подполковник Чичагов.
Губернии, составившие округи Ополчения, принесли большие денежные и вещественные пожертвования, кроме поставки ратников и снабжения их всем нужным. Они доставляли в действующие армии хлеб, обозы, лошадей, волов, тулупы, сапоги, устраивали лазареты для раненых и больных. Сверх того, губернии 2-го и 3-го округов обмундировали и содержали
24 полка, формировавшиеся под начальством Князя Лобанова-Ростовского. Все пожертвования приносимы были в дар Отечеству по единодушным приговорам дворянских и гражданских обществ, причем обыкновенно постановлялось: не требовать от казны вознаграждений. В числе пожертвований замечательно необыкновенно большое количество ружей, сабель, пистолетов, шпаг, палашей, даже пушек. В частных домах не осталось никакого оружия. Невозможно исчислить в подробности и с некоторою определительностью, на какие суммы простирались пожертвования в каждой губернии, потому что были они весьма многоразличны и разнообразны, судя по местному положению края. По приблизительной оценке, основанной на сведениях, какие только можно было собрать ныне, оказывается, что приношения губерний, где было Ополчение, простирались в каждой от 4 до 6 миллионов, а в иных, по смежности с театром войны, и более. Слово Царское подвигло мгновенно на брань с лишком 200 000 мирных поселян, разверзло богатства 50 миллионов жителей и исполнило их усердием – ничего не щадить для Отечества. Например, в определении Симбирского дворянства сказано было: «Внимая гласу Монаршего воззвания, по случаю нашествия на Отечество наше неприятелей, дворянство единогласно изъявило желание, оставя жен и детей своих, препоясаться всем до единого и идти защищать Веру, Царя и дома, не щадя живота своего» [188] . Сперва полагали, что недостает офицеров для Ополчения, тем более что при начале войны большое число отставных генералов и офицеров пожелали опять вступить в армейские полки. Одних генералов принято, в 1812 году, из отставки, 57. Недостаток в офицерах оказался только в некоторых губерниях 3-го округа, потому что в них формировалось Ополчение позже, когда уже большая часть отставных и дворян вступили в армию и во временное земское войско губерний 2-го округа. Несмотря на лета и семейные обстоятельства, все спешили под знамена. Ни один дворянин, способный владеть оружием, не уклонился от принятия участия в священном деле. Молодым людям нельзя было показаться ни в обществах, ни на гуляньях, не слыша упреков, зачем они не в военном мундире. Люди, никогда не помышлявшие видеть ратное поле, получавшие с детства совсем другое, нежели к военной службе, назначение, из духовных семинарий, гражданских училищ, Академии Художеств, Горного Корпуса, Александровской Мануфактуры, Министерств, присутственных мест, просили, как милости, позволения ополчиться. В Калуге 22 воспитанника благородного пансиона, учрежденного при губернской гимназии, вступили в Ополчение, а с ними вместе и несколько учителей их. В Казанском Университете начали учить студентов фронтовой службе, для приготовления их по первому вызову идти против неприятеля. Были примеры, что молодые люди отроческих лет убегали из родительских домов и записывались в полки.
Манифест о всеобщем вооружении был читан по церквям, провозглашаем в дворянских и градских собраниях и обращал все умы и сердца к одному предмету. Каждый, забыв о собственных делах, помышлял только о средствах отвратить опасность, угрожавшую Отечеству. Граждане и служащие, поселяне и ремесленники охотно принимались за поспешное исполнение назначаемых им от Правительства поручений. На площадях и улицах народ громогласно изъявлял свое усердие, восклицая: «Пусть ведут нас всех против общего врага; да повелит Милосердый Государь всех нас вооружить!» Редкий из Губернаторов, в донесениях к начальству, не вменял себе в особенную честь, что управление губернией доставляло ему случай быть свидетелем событий, где, при каждом предложении о нуждах Государственных, являлось стремление предупреждать волю Правительства. В начальники губернских ополчений и полков были избраны большей частью лица, принадлежавшие к старинным дворянским родам, которые искони служили подпорою Империи. Внуки являлись достойными дедов и в свою очередь будут примером для потомков. При чтении нарочно сочиненной молитвы о даровании победы и священники и миряне заливались слезами. Благочестие издревле составляет отличительное свойство Русского народа, и потому излишне упоминать, что во всех городах и уездах, прежде чем приступали к распоряжениям для вооружения земской силы, испрашивали благословения Божия и отправляли в храмах моления. Провидение осенило Своим покровом благое начинание.
Вооружение в губерниях, не вошедших в состав ополчения
Губернии: Таврическая, Херсонская, Екатеринославская, Полтавская, Черниговская, Киевская, Харьковская, Кавказская, Оренбургская, земля Донских казаков; губернии: Астраханская, Саратовская, Воронежская, Орловская, Тамбовская, Курская, Вологодская, Олонецкая, Архангельская, Псковская, Лифляндская, Эстляндская; Финляндия; Сибирские губернии.
Манифест 18 Июля ограничивал Ополчение только 17 губерниями, но сие воззвание Государя застало Россию уже посреди повсеместного вооружения, потому что предшествовавшим оному 12 днями Манифестом 6 Июля призывалось все Государство к обороне. Хотя таким образом общее вооружение и было отменено, однако не должно пройти в молчании готовности всей России устремиться к оружию. Для изображения восстания ее по гласу Монаршему надобно обозреть все губернии порознь и изложить, какое впечатление произвел в каждой из них Манифест 6 Июля. Начнем с юга.