Описание Отечественной войны в 1812 году

Михайловский-Данилевский Александр Иванович

Верховное мятежническое правительство в Вильне призывало к бунту и Белоруссию. При нашествии неприятеля большая часть помещиков Витебской губернии последовала за Русской армией; остались в домах обремененные семействами, лишенные средств для дальней дороги. В занятых Французами уездах помещики уклонялись от возлагаемых на них должностей; требования неприятельских начальств исполняли медленно, и то по принуждению жандармов; иные из жителей доставляли даже Графу Витгенштейну сведения о неприятеле. Положено было собрать помещиков Витебской губернии для раскладки рекрутской повинности, составления жандармов и народной стражи, но как почти никого не явилось в собрание, то меры сии остались без исполнения. Фуражиры забирали хлеб и скот не по назначению начальства, а где попадалось. По удалении помещиков крестьяне присоединялись к мародерам и вместе с ними выжгли значительное число домов в городах, целые деревни и господские строения. Лепельский уезд, весь занятый неприятелем, подвергся наибольшему разорению; в нем происходили постоянные грабежи и убийства. Полунагие жители принуждены были искать убежища в лесах, среди болот и кустарников, но и там не находили спасения от мародеров, которые забирали имущество, подстреливали людей, – чего не могли уносить из домов, рубили и жгли. Французские начальники давали иногда помещикам залоги, но и те нередко были убиваемы своими мародерами. Главный начальник Белоруссии, Шарпантье, объявил повеление Наполеона присягнуть ему, присоединиться к Варшавской конфедерации и выставить людей для военной службы, однако никто не присягал и рекрутов не давал. Помещики Полоцкого уезда не только не согласились присоединиться к конфедерации, но, невзирая на настоятельные предложения неприятельских

генералов, решительно от того отказались. Хотя, по случаю двухнедельного пребывания Наполеона в Витебске, строго взыскивали с солдат за грабеж, но при всем том, как в самом городе, так и в окружных деревнях, жители подвержены были разбою и насилию, а в случае сопротивления – смерти. В Витебске Наполеон иногда разговаривал с жителями, расспрашивал их о местностях, способах края, народонаселении и с вежливостью выслушивал ответы. Прибегавшим к нему во множестве с жалобами на разорение и грабительство войск его говорил, что последствия войны всегда таковы; некоторым давал деньги, по 30, 50, даже по 100 Наполеондоров.Могилевская губерния подвержена была такому же разорению, как Витебская, страдая от гибельных следствий безначалия и буйства. Некоторые помещики удалились внутрь России, другие оставались в городах и селах, иные занимали места в управлениях, другие прятались по лесам, где, находимые мародерами, претерпевали насилия и грабеж. Вынужденные повиноваться воле сильного, жители должны были отдавать хлеб, съестные припасы. Малая часть скота, которую успели загнать в густые леса, подверглась падежу. Неприятель хотел произвести в Могилевской губернии рекрутский набор, но не успел, потому что крестьяне разбежались. Удалось только набрать до 400 шляхтичей и молодых праздношатавшихся людей. Этот сброд, названный Народной Гвардией, был обучаем военной службе Французскими офицерами, под главным надзором Могилевского Коменданта. Всякий одевался как хотел или как мог; вменено было только в обязанность носить на шляпе, или фуражке, Французскую кокарду. У немногих были ружья; прочие вооружались пиками. Французы не воспользовались сим скопищем, потому что вся эта сволочь во время бегства неприятелей из России рассеялась сама собой, оставив на жертву своего начальника, заколотого казаками под местечком Княжицами.

Ополчение

Распоряжения Сената и Синода. – Молитва. – Действия Комитета при Особе Государя. – Первый Округ Ополчения: губернии Московская, Тверская, Ярославская, Владимирская, Рязанская, Тульская, Калужская и Смоленская. – Числительная сила Ополчения 1-го Округа. – Губернские и полковые начальники оного. – Второй Округ Ополчения: губернии Санкт-Петербургская и иногородская. – Числительная сила ополчения 1-го Округа. – Губернские и полковые начальники. – Третий Округ Ополчения. – Счет оного. – Губернские и полковые начальники. – Общее усердие к обороне государства.

Отрадно приступить к изображению, как возрастала Россия при обнародовании Манифеста 6 Июля, призывавшего всех и каждого на оборону Отечества. Правительствующий Сенат приказал разослать Манифест повсюду, с нарочными курьерами, и предписал местным начальствам, всеми зависящими от них средствами, содействовать к немедленному приведению в исполнение Монаршей воли. Святейшиий Синод поставил себе первым долгом пролить к Господу Богу теплые молитвы и сделал распоряжения о повсеместном молебствии. Сверх того, для споспешествования общему делу, определено им было: 1) Из прибыльной суммы, получаемой от свечной продажи в церквах, отдать в пособие к составлению новых сил полтора миллиона рублей, из коих одну половину на Петербургское Ополчение, а другую на Московское. 2) Пригласить все духовенство и мирян к пожертвованию деньгами и серебряными и золотыми вещами; причетников, детей священно– и церковнослушателей, находящихся при отцах, и семинаристов, не выше риторического класса, увольнять по желанию в Ополчение, давая им от церквей пособие на одежду и продовольствие. Поступающим в Ополчение объявлять, что ежели по окончании войны возвратятся они к прежним местам, то их служение не будет оставлено без уважения, а дабы остающиеся после некоторых из них семейства не терпели нужды в содержании, то не лишать их доходов, следующих на часть поступающим в Ополчение. 3) В первый воскресный и праздничный день перед началом обедни обнародовать Манифест чтением в церквах; потом отправить молебное пение, совершаемое о победе на супостаты, и служить сей молебен ежедневно с коленопреклонением. 4) После объявления в церквах Манифеста прочесть следующее воззвание Синода: «По благодати, дару и власти, данным нам от Бога и Господа нашего Иисуса Христа, Его великим и сильным Именем, взываем ко всем благоверным чадам Российские церкви. С того времени, как ослепленный мечтою вольности народ Французский испровергнул Престол единодержавия и алтари Христианские, мстящая рука Господня видимым образом отяготела сперва над ним, а потом, через него и вместе с ним, над теми народами, которые наиболее отступлению его последовали. За ужасами безначалия следовали ужасы угнетения. Одна брань рождала другую, и самый мир не приносил покоя. Богом спасаемая Церковь и Держава Российская доселе была по большей части сострадающей зрительницей чуждых бедствий, как бы для того, чтобы тем более утвердилась во уповании на Промысел и тем с большим благодушием приготовилась встретить годину искушения.

Ныне сия година искушения касается нас, Россияне! Властолюбивый, ненасытимый, не хранящий клятв, не уважающий алтарей враг, дыша столь же ядовитой лестью, сколько лютой злобой, покушается на нашу свободу, угрожает домам нашим и на благолепие храмов Божьих еще издалеча простирает хищную руку. Сего ради взываем к вам, чада Церкви и отечества! Примите оружие и щит, да сохраните верность и охраните веру отцов наших. Приносите с благодарением Отечеству те блага, которыми Отечеству обязаны. Не щадите временного живота вашего для покоя Церкви, пекущейся о вашем вечном животе и покое. Помяните дни древнего Израиля и лета предков наших, которые о имени Божием с дерзновением повергались в опасности и выходили из них со славой. Взываем к вам, мужи именитые, стяжавшие власть или право на особенное внимание своих соотечественников: предшествуйте примером вашего мужества и благородной ревности тем, которых очи обращены на вас. Да воздвигнет из вас Господь новых Навинов, одолевающих наглость Амалика, новых Судей, спасающих Израиль, новых Маккавеев, огорчающих Цари многи и возвеселяющих Иакова в делах своих.

Наипаче же взываем к вам, Пастыри и служители алтаря! Яко же Моисей во весь день брани с Амаликом не восхотел опустить рук воздеянных к Богу, утвердите и вы руки ваши к молитве, дотоле, доколе не оскудеют мышцы борющихся с нами. Внушайте сынам силы упование на Господа сил. Вооружите словом истины простые души, открытые нападениям коварства. Всех научайте словом и делом, не дорожить никакой собственностью, кроме Веры и Отечества. И если кто из сынов Левитских, еще не определившихся к служению, возревнует ревностью брани, благословляется на сей подвиг от самой Церкви.

Всем же и каждому от имени Господа нашего, заповедуем и всех умоляем блюсти всякого неблагочестия, своеволия и буих шатаний, пред очами нашими привлекших гнев Божий на языки; пребывать в послушании законной, от Бога поставленной власти; соблюдать бескорыстие, братолюбие, единодушие и тем оправдать желания и чаяния взывающего к нам, верноподданным своим, Богом помазанного Монарха Александра.

Церковь, уверенная в неправедных и не Христолюбивых намерениях врага, не престанет от всей кротости своей вопиять к Господу о венцах победных для доблестных подвижников и о благах нетленных для тех, которые душу свою положат за братию свою. Да будет, как было всегда, и утверждением и воинственным знамением Россиян сие пророческое слово: о Бозе спасение и слава!»

Для совокупного соображения дел по Ополчению учрежден при Особе Императора Комитет, составленный из трех членов: Генерала Графа Аракчеева, Министра Полиции Балашева и Государственного Секретаря Шишкова. Комитет вступил в сношения с Начальниками трех округов и объявлял им Высочайшие повеления. Примечательнее других были следующие: 1) Из пожертвованных на Ополчение сумм составить особенный запасной капитал и без Высочайшего повеления ни на какие предметы не расходовать [173] . 2) Начальникам губерний, не причисленных к составу Ополчения, сделать предложения дворянам о вступлении на службу в Ополчения других губерний [174] . 3) Как в некоторых губерниях, где формировалось Ополчение, продовольствие для ратников назначалось не одинаковое: в одних на три месяца, в других, Новгороде, Ярославле, Твери, Нижнем Новгороде

на год, а в Казани даже на все время, пока Ополчение будет существовать, то велено продовольствие отпускать везде на 5 месяцев; излишний же против того взятый провиант, или вместо него деньги, возвращать по принадлежости либо засчитать в число подушных сборов, по желанию тех, кому провиант или деньги будут следовать в возврат [175] . По истечении трех месяцев с образования Ополчения в каждой губернии оно должно было поступать на содержание и жалование казны. 4) По недостатку офицеров для Ополчения, велено всех чиновников, обвиненных в маловажных проступках и не подвергавшихся лишению чести или чинов, допустить ко вступлению во временную воинскую силу, хотя бы и следствие об них не кончилось, только с тем ограничением, если для окончания следствия не нужно на месте присутствие подсудимого [176] . 5) Министрам разрешено увольнять временно, на вступление в Ополчение, чиновников, без коих можно было обойтись, оставляя при них получаемое ими жалование. 6) Гражданских чиновников, не бывших в военной службе, при поступлении в Ополчение, определяли: Действительных Статских и Тайных Советников, без присвоения им военных чинов, с дозволением носить генеральский мундир; Статских и Коллежских Советников, Ротмистрами и Капитанами, и т. д.

Все 17 губерний, где повелено собрать Ополчение, разделены были на три округа: 1-й для обороны Москвы, 2-й для защиты Петербурга, 3-й для составления резерва.

1-й ОКРУГ, под начальством Московского Главнокомандующего Графа Ростопчина, состоял из 8 губерний: Московской, Тверской, Ярославской, Рязанской, Тульской, Владимирской, Калужской и Смоленской.

1) В Москве, для скорейшего составления Ополчения, учредили два Комитета: один для приема, вооружений и продовольствия людей; другой для приема и расходования пожертвований. Состав Московского Ополчения надобно представить несколько подробнее, потому что им руководствовались, с небольшими изменениями, во всех прочих губерниях 1-го и 3-го округов. Ополчение состояло из конных и пеших казаков и пеших егерей. Конные делились на полки, в каждом по 10 сотен, в сотне по 10 десятков, в десятке по 12 казаков. Полками командовали полковые, сотнями сотенные начальники, десятками урядники. Пешие егеря и казаки делились на полки, в каждом по 4 батальона, в батальоне по 4 сотни, в сотне по 10 десятков, в десятке по 15 человек. В пехотном полку состояло 2400, в конном 1200 рядовых. Полки конные и пешие, батальоны и сотни назывались по нумерам. Штаб– и Обер-офицерам даны были мундиры общие армейские; уволенные с мундирами при отставке могли носить их. Егеря, конные и пешие казаки имели русские серые кафтаны и длинные шаровары из крестьянского сукна; кафтаны были по колено и достаточно широки, чтобы под них надевать полушубок; кушак, какой кто мог иметь; фуражка была по выбору полкового начальника, с выбитым из меди крестом и под ним вензеловым именем Императора, и надписью: «За Веру и Царя». Полковым и батальонным начальникам жалования не полагалось, «по важности звания, в котором они служили, по особой доверенности Государя, из усердия к Отечеству» [177] , но недостаточные получали пособие. Обер-офицерам назначено было жалованье: сотенным начальникам по 30 рублей в месяц; прочим офицерам по 20. Кавалерийские офицеры получали фураж и единовременно на покупку лошади 150 рублей. Урядникам и писарям жалованья в месяц по 125 копеек и провиант; прочим казакам и егерям по рублю в месяц и провиант. Жалованье выдавалось помесячно, провиант в сухарях. Офицерам обещаны были за храбрость такие же награды, какие определены в армиях, а изувеченным, не имевшим достатка, от московских сословий вечная пенсия. Урядникам, казакам и егерям обещана за храбрость медаль, которую Государь намерен был установить нарочно для земского войска. Удостоившийся медали приобретал право на пожизненную пенсию того жалованья, какое получал во временной службе. Денщиков Штаб– и Обер-офицерам, не имевшим своих людей, не положено, но предоставлялось, по дозволению полковых и батальонных начальников, употреблять ратников для прислуги в свободное время. Собственных людей позволялось иметь: полковым начальникам не более 4 человек, батальонным не более 2, а прочим не более одного; полковому начальнику две повозки, батальонному одну, в каждой сотне по одной повозке для артельных котлов и офицерского экипажа, полковым адъютантам, квартирмейстерам и казначеям по одной, в батальонах адъютантам и казначеям также по одной. В полковые начальники избраны были Подполковники, Полковники и Генерал-Майоры и утверждались Государем, батальонные – Командующим Генералом, сотенные и прочие офицеры, также адъютанты, квартирмейстеры и казначеи полковыми начальниками. Производство было не по старшинству, а только за храбрость или по особому представлению.

К составлению Ополчения в Московской губернии приступлено было немедленно по получении Манифеста. В течение одного месяца собрано и выступило в поход 12 полков, из коих 1 конный казачий, 3 егерских и 8 пеших казачих; во всех 25 834 человека. Из арсенала отпущено в каждый полк по 500 ружей и на каждого воина по 60 патронов. Орудий при полках не назначалось по избытку и даже излишеству их при армии. Кроме сего Ополчения, четыре московских помещика вызвались сформировать на собственный счет 4 полка: Графы Дмитриев-Мамонов и Салтыков конные, Демидов и Князь Гагарин пешие. Двум последним отпущены казенные ружья. Графу Дмитриеву-Мамонову, Демидову и Князю Гагарину велено именоваться шефами своих полков. Добровольные приношения на Ополчение простирались до 4 миллионов. В это число не входило еще одно пожертвование, поступившее по следующему случаю: за несколько дней перед началом войны требовались с губернии лошади, волы и продовольствие, а с Московской, которая, по отдаленности от расположения армий, не могла делать поставок в натуре, повелено было собрать, добровольными пожертвованиями, миллион рублей. По объявлении о том дворянскому и купеческому сословиям миллион внесен в один день.2) Тверское дворянство изъявило полную готовность, «в случае нужды, всем до единого принять каждому по силам и летам, участие в защите возлюбленного Монарха и Отечества, Пожертвовать для сего всем своим достоянием» [178] . Оно положило собрать в Ополчение с 500 душ по 20 человек, в том числе одного конного, что составило с числившихся за помещиками душ: 12 636 пеших и 665 конных, снабженных провиантом на 4 месяца и лошадьми с верховой сбруей; на содержание лошадей отпускалось по 25 рублей в месяц. В четыре недели Ополчение образовалось и прибыло из всех уездов в Тверь, где составили из него 5 пеших полков и 1 конный. Пешие не могли получить от помещиков другого вооружения, кроме пик. За несколько дней до формирования Ополчения пришло из Дриссы Высочайшее повеление приготовить в Твери и Ржеве: муки 58 000, овса 75 500 и круп 5480 четвертей, обратив на сей предмет не только покупной хлеб, но даже и хранившийся в сельских магазинах, с заплатой по существовавшим ценам или с возвратом от казны в натуре, по приобретении хлеба покупкой после жатвы. Дворянство приняло поставку хлеба на себя – без платы и возврата от казны – и обязалось доставить весь запас в Тверь и Ржев. При сем случае Тверской Генерал-Губернатор, Принц Ольденбургский, доносил Государю: «Дворянство готово, если угодно Вашему Величеству и если нужно для безопасности Государства, пролить всю кровь и не пощадить всего достояния своего». Из запасов заготовляли печеный хлеб для сухарей и отправляли их в армию на подводах, высылаемых большей частью от помещиков, по усердию. Печение хлеба и сушение сухарей производилось частью в обывательских домах, частью за городом, в нарочно устроенных печах. Когда армии начали подходить к Смоленску, местное начальство в Твери, считая вторжение неприятеля в Тверскую губернию возможным и не имея способов отправить провиант водой по мелководью, а лошадьми по значительности запаса, сделало распоряжение, чтобы скирды хлеба, находившиеся на Гжатской дороге, за Тресвятским, как более значительный запас, обложить порохом и другими горючими веществами и истребить при появлении неприятеля, ничего не оставляя ему в добычу.

В Твери формировался также батальон из удельных крестьян Великой Княгини Екатерины Павловны. При начале войны, 3 Июля, Ее Высочество изъявила на то желание: Государь согласился и собственноручно надписал: «С живейшей благодарностью».

Великая Княгиня приказала собрать во всех своих уделах со ста душ по 1 рекруту и принимать предпочтительно желающих вступить во временную службу, а за ними уже тех, на кого падет рекрутская повинность. Платеж Государственных податей принимала Ее Высочество на себя, во всю жизнь воинов, равно их обмундирование, вооружение, содержание провиантом и жалованием в продолжение войны и путевое продовольствие до Твери. Во время приема в селениях велено не требовать никакой особенной одежды и оставлять ратников в обыкновенном платье. Сбор воинов по селениям предписано кончить в две недели и по наборе отправить в Тверь. Семействам поступивших на службу зачитали воинов за рекрута при будущих наборах, хотя бы они по окончании войны и возвратились в дома свои.