Описание путешествия Голштинского посольства в Московию и Персию (c гравюрами)

Олеарий Адам

20 августа утром рано несколько рыбаков из Тетюш, ловивших рыбу в этих местах, пришли на судно и доставили 65 штук больших и жирных лещей на продажу за 50 копеек или 1 рейхсталер. Один из этих рыбаков был столь добросовестен, что не захотел брать переданные ему по ошибке лишние 5 копеек, пока его несколько раз не попросили об этом. Способ рыбной ловли [у этих рыбаков] такого рода: они опускают в воду, на дно, длинную веревку с большим камнем и привязывают верхний конец ее к нескольким связанным вместе толстым деревяшкам, лежащим на воде; к деревяшкам прикрепляют удочки, нацепив на них довольно большие рыбы. Так ловятся большие белуги длиной в 4, 5 и 6 локтей; мясо их очень белое, сладкое и вкусное. Подобного рода рыбу на обратном нашем пути, в другом месте доставили на лодку посла Крузиуса на продажу за рубль или 2 талера. Этой рыбой мы не только сразу накормили всех, кто был на корабле, но остатками ее еще засолили целую бочку.

Русские, путешествующие ради дел своих по Волге от города к городу, обыкновенно тащат за собой на тонком канате удочку, к которой прикреплена железная, покрытая толстым слоем олова пластинка в форме рыбы, длиной

с ладонь, а то и короче. Когда удочка эта тащится по воде, то, ввиду ширины своей, пластинка по временам поворачивается и бывает похожа на играющую рыбу; на такую удочку удается им за время поездки наловить больше, чем они могут съесть, так как Волга очень богата всякого рода рыбами. Таким образом русские, если только у них имеется при себе хлеб, находят по пути достаточно провизии для путешествия. Ввиду многих своих постных дней, упомянутых выше, они привыкли питаться скорее рыбой, чем мясом, и пить воду.

Здесь мы оттолкнули от себя нашу баржу для провизии, взятую нами из Нижнего и теперь опорожненную; чтобы она не послужила казакам, мы зажгли ее и пустили плыть. К полудню прибыли мы к острову Ботемскому ^[226] , длиной в 3 версты; он лежит против мыса суши, называемого Поливным [Врагом]. Когда ветер сильно стал дуть нам навстречу, мы стали на якорь за мысом, у реки Ботьмы, будто бы также являющейся рукавом великой реки Камы, и всю ночь оставались здесь.

226

острову Ботемскому. В этом месте теперь о. Часовенный, против которого д. (с пристанью) Поливной Враг. Река Ботьма на 10-верстной карте не показана; зато указана деревня Ботьма в немногих верстах влево от реки.

21 того же месяца мы оставили по правую сторону от нас два веселых места, на которых будто бы раньше находилась города; наиболее дальний из них называется Симбирская  ^[227] гора. Говорят, их разрушил Тамерлан. 22 мы прошли через 3 сухих места или мели, из которых одна лежит впереди, а другие две позади горы Арбухим ^[228] , стоящей по правую сторону реки. Эта гора получила свое название от города, находившегося здесь. Здесь с реки, между двумя холмами, виден на суше большой камень, длиной с 10 локтей, но несколько более низкий. На одной стороне его, как говорят, высечены слова ^[229]

227

Симбирская гора. Города Симбирска Олеарий не мог видеть, так как он заложен лишь в 1648 г.

228

Арбухим. На современных картах нет похожего названия.

229

Так как надписей Олеарий сам не видел, то начертание их у него и не соответствует тому, что предполагается в контексте. Нужно бы ожидать в первой:

Буде ты мя подымеши, добро тобе будет;

а во второй:

Чего ишеши, ничего не положено.

Когда однажды русский струг на этом месте, из-за противного ветра, должен был стать на якорь, 50 человек, полагая найти здесь большой клад, принялись за камень, с большим трудом подкопали его, перевернули, но ничего не нашли, кроме надписи, высеченной на нижней стороне камня.

Вокруг этой местности страна с правой стороны не очень высока и безлесна, но имеет хорошую, тучную почву. Она повсюду поросла толстой длинной травой, но трава эта ни на что не идет и область здесь не заселена. Там и сям видны были знаки и следы стоявших тут некогда городов и деревень, которые все были разрушены во время войн Тамерланом.

23 того же месяца мы у реки Атробы ^[230] опять встретили сильный противный ветер и должны были бросить якорь. Здесь высота полюса составляла 53°48'. Пополудни, когда ветер поулегся, мы попробовали лавировать, но в течение пяти часов еле сделали полмили.

29 того же месяца противный ветер дважды пригонял нас к берегу, вследствие чего мы в этот день прошли немного. В течение этих дней, как и во все время путешествия, мели и ветер сильно мешали нашему путешествию. Хотя иногда мы и имели попутный ветер, но часто усаживались на мели ^[231] ; а когда попадали на глубокий и удобный фарватер, то ветер дул нам сильно навстречу, в какие бы мы извилины ни входили и из каких бы ни выходили. Ближайшие 4 дня ветер всегда поднимался рано около 9 часов и вновь ложился после полудня около 5 часов, так что мы лучшую часть дня или оставались на месте, или же должны были проводить в трудах и хлопотах. Вследствие этого вновь мы упали духом и стали сильно досадовать, особенно когда мы принимали в расчет предстоящий нам впереди долгий путь и остающееся короткое летнее время. Люди

свиты были измучены и обозлены постоянной работой. Те же, кто ночью стояли вместе с солдатами на страже (стражу постоянно составляли 20 человек), должны были днем вместе с русскими браться за весла и за шпиль, причем пищу их составляли, большей частью, черствый хлеб, вяленая рыба и вода; кроме того, много неприятностей и тягот испытывали они еще со стороны посла Бригмана ^[232] [Брюггемана], о чем, впрочем, много говорить не стоит. Таким образом, заботы, работа и досада были ежедневным нашим угощением за завтраком и ужином.

230

Реки Атробы. В подл. Atrobe.

231

часто усаживались на мели. По мнению Н. А. Богуславского, речь идет о Климовском перекате.

232

Бригмана. В подл.: Brighmann вместо Bruggemann.

26 мы пришли к Соляной горе, где у русских устроены солеварни для соли, добываемой из соседних копей; здесь же сушится и та соль, которая уже выпарена солнцем, и много ластов соли отсюда увозится вверх по Волге к Москве.

Здесь же лежит остров Костоватый, у которого Волга, ввиду низких с обеих сторон берегов, весьма широко разливается. Вскоре за тем справа имеется гора, а под нею река или вернее изливающийся из Волги рукав, который затем, в 60 верстах за Самарой, вновь вливается в Волгу ^[233] ; название этого протока — Уса. Ради густого темного леса, красиво покрывающего берега с обеих сторон, местность здесь приятна на вид, но в то же время она очень опасна для путешественников, ввиду удобств, какие она представляет для разбоя, особенно ввиду высоких стоящих здесь гор, откуда приближающихся людей можно видеть издали и приготовиться к грабежу. Говорят, что обыкновенно казаки находятся около этой реки. Они и в прошлом году захватили здесь принадлежавшую богатейшему купцу в Нижнем лодку с товарами. Перед протоком глубина составляла 60 фут. Вскоре за тем следовала Девичья гора ^[234] , у которой речка, при той же почти глубине, проходит очень узкое место. Гора лежит по правую руку, она очень высока, крута у берега и очень приятна на вид. Она представляет ряд ступеней, вроде как бы скамеек, одну над другою, из красного, желтого и синего песчаника; они похожи точно на старые стены. На ступенях стояли как бы в строгом порядке рассаженные ели. Что русские рассказывали про эту гору, видно из следующего сонета П[авла] Фл[еминга]:

233

вновь вливается в Волгу. Уса близко подходит к берегам Волги на юге луки, но впадает в нее лишь на севере.

234

Девичья гора. На нын. картах Девушкина гора, при впадении р. Усы.

Скажите, русские, так весть в устах народа Про гору — истинна? Так правда то, что тут Премудрый Карла жил, как нам передают, И дева здесь была, из исполинов рода? И гору дивную хранит с тех пор природа И Девичьею все поднесь ее зовут? Что сталось с девою? Вестей нам не дадут О судьбах дочери одриаского народа? С забвеньем время все с собою унесло, Добро минувшего погибло, как и зло! Мне страшен вид горы: столь дико и столь властно, Я вижу, вверх она стремится к облакам, Как варвар дерзостный противится богам, С Олимпа на него взирающим бесстрастно.

Там, где эта гора кончается, начинаются новые горы, которые на несколько миль провожают реку. Долина между ними называется «Яблочный квас», так как так много падает на землю дико растущих яблок, из которых приготовляют напиток.

Здесь опять догнал нас гонец, посланный из Москвы нашим фактором. Он привез нам из Нижнего письма, сообщавшие, что у нас среди русских рабочих и гребцов на судне имеются четыре настоящих казака. Далее сообщалось, что от двух до трех сотен казаков, наверное, собрались где-то и подстерегают нас. Хотя мы и раньше были очень бдительны, но тут стали еще бдительнее.

Когда мы в этот день вечером в сумерки увидели на берегу по правую сторону два зажженных больших огня, мы предположили, что это казаки, и послали поэтому тотчас на лодки нашего пристава нескольких солдат для разведок. Когда наша лодка, находившаяся невдалеке от берега, тремя выстрелами подала лозунг, то бывшие на берегу отвечали также тремя выстрелами и рассказали, что они стрельцы, посланные для конвоирования персидского каравана. Наши высланные вперед солдаты несколько замешкались с получением известия с берегу, а послу Брюг[ге]ману это показалось подозрительным. Когда на пистолетный выстрел, данный с корабля, и на окрик Брюг[ге]мана наши ответили, но ветер не дал возможности разобрать их слова, то посол хотел, чтобы в русских выстрелили из большой пушки. На это, однако, посол Крузиус не дал согласия, так как нам не подобало биться иначе, как лишь при обороне.