Описание путешествия Голштинского посольства в Московию и Персию (c гравюрами)
Шрифт:
К вечеру с быстро наставшей бурей поднялись гроза и ливень, причем были два сильных громовых удара; однако вслед за тем вновь настала тихая погода. Это обстоятельство изображено было нашим Флемингом в особом сонете [255] …
4 сентября, ввиду воскресного дня, когда наш пастор захотел начать проповедовать, пришли вновь несколько татар от черкасского князя Мусала. Они посетили послов, чтобы сообщить им, что князь теперь несколько недомогает, но как только он поправится, он лично посетит господ [послов]. Наиболее знатный из татар, говоривший от лица всех, был длинный желтый человек с совершенно черными волосами и большой длинной бородой. Он был одет в черную овчинную шубу, мехом наружу, и был похож на то, как малюют черта.
255
в особом сонете. В сонете заключается лишь обращение к Эолу, Нептуну, Юпитеру и другим божествам, ссорою которых Флеминг объясняет внезапные перемены в погоде.
К полудню мы пришли к реке Болыклее, отстоящей на 90 верст от вчерашней Камышинки и на 90 верст от следующего города Царицына. Пройдя еще 16 верст, мы миновали очень высокую песчаную гору Стрельну(ю), и в конце ее, в 60 верстах по эту сторону от Царицына, имели наш ночлег.
5 того же месяца, едва лишь собравшись в путь, мы наткнулись на сушь, на которой было всего только 5 1/2 фут. воды; поэтому пришлось тащить корабль в сторону, и он, наконец, с большим сотрясением перетащился. Тем временем караван ушел вперед до г. Царицына, где он должен был получить свежих стрельцов для конвоя. К полудню он прибыл на место, откуда едва полперехода дневного до великого и известного Танаиса или Дона, который на протяжении 7 миль течет рядом с Волгой к востоку. Еще немного ниже пришли мы к Ахтубскому устью, где Волга получает первое ответвление и с левого берега откидывает рукав в сторону суши; этот рукав течет сначала одну версту против реки к ВСВ, а затем направляется к ЮВ и впадает в Каспийское море. Здесь высота полюса равнялась 48°51’.
В 5 верстах далее вглубь страны и в 7 верстах от Царицына еще в настоящее время, нам говорят, сохранились развалины города, который жестокий изверг Тамерлан построил из обожженных камней, воздвигнув в нем и большой увеселительный дворец; называется он Царевым городом [256] . После того как город этот был опустошен, русские увезли наибольшее количество камней в Астрахань и построили из них большую часть городских стен, церквей, монастырей и других зданий. Еще в наше время несколько лодок, нагруженных камнем, шли отсюда и направлялись в Астрахань.
256
Царевым городом. Он расположен на развалинах Сарая, столицы Золотой орды.
Близ этой местности рыбак при помощи удочки рядом с нашим кораблем поймал белугу; длиной почти в 4 локтя, а обхватом в 1 1/2 локтя; фигурой она почти похожа на осетра, только белее его и с большим ртом. Ее били, точно быка, большим молотом по голове, [чтоб убить]; она была продана за талер.
6 сентября мы вновь встретили караван под Царицыном. Ехавшие с ним разбили на берегу свои палатки и ждали нового конвоя. Так как ветер был попутный, то мы проехали мимо них. Город Царицын считается в 350 верстах от Саратова; он лежит на правом берегу на холме; он невелик и имеет форму параллелограмма с 6 деревянными укреплениями и башнями. Живут в нем одни лишь стрельцы, которых здесь было 400; они должны были бдительно следить за татарами и казаками и служить конвоем для мимо едущих барж. Высота полюса здесь 48°23' [исправлено в конце книги: 49°42'].
Глава LXXIV
(Книга IV, глава 9)
От Царицына до Астрахани
Отсюда вплоть до Астрахани и за нею до Каспийского моря местность пустынная, песчаная и непригодная для хлебопашества. Поэтому эти города, в том числе и Астрахань, должны выписывать свой хлеб с привозом вниз по Волге — в большинстве случаев из Казани. Несмотря на это обстоятельство, хлеб, привозимый вниз по реке, ввиду большого количества, в котором он доставляется, здесь
Сейчас же ниже Царицына лежит, с правой стороны, остров Сарпинский, длиной в 12 верст. На нем стрельцы пасут своих коров и иной скот. Незадолго до нашего прибытия казаки, заметив, что жены и дочери стрельцов ежедневно, часто без стражи, переправлялись на остров доить коров, подстерегли их, схватили, натешились над ними и в остальном невредимыми отправили их обратно к стрельцам домой.
За этим островом из реки Дона впадает в Волгу небольшая речка, по которой могут ходить только челноки и самые легкие лодки; об этом рассказывал не только наш лоцман, но говорили и некоторые из наших рабочих, раньше бегавшие с казаками и плывшие по этой речке. На обычных ландкартах эта речка никем не обозначена, за исключением лишь Исаака Массы; она именуется у него Камоус.
В этот день, как и в некоторые следующие, все время была здесь сильная жара, точно у нас в каникулярное время. Здесь, как рассказывали русские, ежегодно в это время такая жаркая погода.
17 сентября было так пасмурно и такая непогода, что трудно было подвинуться вперед. После того как мы протащились 10 верст, мы с правой стороны на высокой красной песчаной горе увидели виселицу; это была первая из тех, какие мы видели в этих областях. На них воеводы ближайшего города обыкновенно вешают разбойничающих казаков. Говорят, впрочем, что никто не остается висеть долее 8 дней, как его уже успевают скрасть с виселицы его собратья.
Посол Брюг[ге]ман здесь вызвал к себе людей свиты и сказал, что он некоторых из них подозревает в тайном заговоре против него. [Он жаловался,] что, в случае необходимости, ему нельзя будет положиться на них, а между тем он ожидал не этого, но совершенно иного от них, да и заслужил, ввиду трудной должности своей и ежедневно испытываемой заботы о них, совершенно иное отношение. Поэтому он потребовал от музыкантского, драбантского и лакейского столов присяги в верности в виде личной клятвы. Все они, хотя и утверждали, что высказанное им обвинение вовсе их не касается и что они и так, по долгу службы своей, достаточно почитают себя обязанными хранить верность, тем не менее охотно дали присягу, попросив лишь, чтобы посол отныне не нападал, как это бывало до сих пор, на всякого без различия и зачастую безо всякой причины, со словами, затрагивающими честь и унижающими; «что их касается, то они готовы, лишь бы хорошо с ними обращались, не только верно и с любовью служить ему, но, по любви к нему, в случае нужды, даже положить свою жизнь за него». Людям, правда, было обещано, что просьба эта будет исполнена, но…
В этот день мы встретили большую баржу; некоторые из бывших на ней на небольшой лодке подъехали к нашему кораблю и, явившись на судно, сообщили, что три недели тому назад они выехали из Астрахани, что по дороге на них напали казаки и отняли всю провизию, так что они 4 дня ничего не ели. Они просили дать им немного хлеба, чтобы утолить голод, пока они не встретят где-либо своих собратий или доедут до города. Мы дали им мешок сухарей, или черствых кусков хлеба, за что они все ударили головами оземь и сильно благодарили нас.
В 40 верстах за Царицыном направо тянется длинная ровная гора, а против нее расположен такой же остров; и остров и гора именуются Насоновскими. Между горой и островом расположен узкий искривленный глубокий проход; здесь несколько лет тому назад, как говорят, казаки обманули и перебили несколько сот стрельцов, искавших и преследовавших их.
К вечеру рыбак принес на судно неизвестную нам рыбу, которую они называют чиберика [257] . Она длиной более 2 1/2 локтя, имеет широкий длинный нос, вроде утиного клюва, на спине и на обоих боках у нее черные и белые пятна, вроде как у польской пестрой собаки, но только расположенные в большом порядке. Брюхо этой рыбы совершенно белое. Вкус сладок и приятен, как вкус лосося. Рыбаки доставили нам и род осетра, именуемый стерлядями; они длиной менее локтя, не бывают больше, и очень вкусны. Волга доставляет их повсюду в большом количестве, и они продаются за дешевую цену.
257
чиберика. По догадке О. М. Бодянского, может быть, чабань.