Описание земли Камчатки
Шрифт:
В 7204 году послан от него был к акутским корякам Лука Морозко в 16 человеках, за ясачным сбором, который по возвращении своем объявил, что он не только был у оных коряков, но и до Камчатки не доходил токмо за 4 дня, и в том походе взял он камчатский острожек, а на погроме получил неведомо какие письма, которые объявил Атласову.
По сему известию Атласов, взяв с собою 60 человек служивых да такое ж число юкагирей, а в Анадырском оставив 38 человек служивых, отправился в 7205 году после ясачного сбора на Камчатку, и в том походе склонил он ласкою к ясачному платежу Акланский, Каменный и Усть-Таловский острожки, да один боем взял [438] .
438
Атласов
После того, как сказывают, разделил он партию свою надвое, половину послал на Восточное море под командою Луки Морозки, а с другою сам по Пенжинскому морю следовал.
На Паллане изменили ему союзники его юкагири, 3 человек служивых убили да 15 человек и его, Атласова, ранили, однако намерения своего, чтоб всех побить, не исполнили; ибо казаки, справясь, отбили прочь оных злодеев и, невзирая на то что лишились их помощи, предприятия своего не оставили, но продолжали поход свой далее к югу.
На Тигиле-реке соединились паки обе партии, и собрали ясак с иноземцев, живущих по Напане, Кигилю, Иче, Сиупче и Хариузовой реках, а до Каланской реки не дошли они токмо за три дни [439] . Будучи же на Иче, взял он у камчадалов полоненника Узакинского (Японского) государства.
Оттуда возвратился он назад и шел тою же дорогою до реки Ичи, а с Ичи, перейдя на Камчатку-реку, построил Верхний Камчатский острог и оставив в нем служивого Потапа Серюкова, в 15 человеках выехал в Якутск 7208 года июля 2 дня и вывез с собою японского пленника и ясачную камчатскую казну, которая состояла в 80 сороках соболей, в собольей парке, в 10 бобрах морских, в 7 лоскутах бобровых, в 4 выдрах, в 10 лисицах сиводущатых, в 191 лисице красной, да у него было собственных соболей, на товары, как пишет, вымененных, 11 сороков.
439
Понеже ныне никакой реки на Камчатке Каланкою не называют, чего ряди доподлинно знать, невозможно, до которых мест доходил Атласов; а по словесным известиям камчатских старожилов, доходил оный до реки Нынгычу, что ныне Голыгиною называется, по имени казака Голыгина, который в оном Атласовом походе пропал безвестно: чего ради думать должно, что Атласов под именем Каланской реки разумеет Игдыг или реку Озерную, на которую с Голыгиной переезжают в третий день; а Каланскою назвал он ее, может быть, по бобрам морским, которые там промышляются и прежде сего писались каланами. (Прим. автора)
А из Якутска он отправлен с тою казною к Москве, где за помянутую свою службу пожалован казачьим головою по городу Якутску, и велено было ему паки на Камчатку следовать, набрав 100 человек в Тобольске, в Енисейске и в Якутске из тамошних казачьих детей в казачью службу, и для того похода указано было снабдить его как в Москве, так и в Тобольске небольшими пушками, пищалями, свинцом и порохом, и притом дать ему из Тобольска полковое знамя, барабанщика и сиповщика.
Но Атласов на Камчатку не был отправлен по 1706 год из-за бывшего над ним следствия: ибо он, едучи из Тобольска судами в 1701 году, разбил на реке Тунгуске дощаник с китайскими товарами гостя Логина Добрынина, в чем на него приказчик того гостя в Якутске бил челом, и по тому челобитию он, Атласов, с главными 10 заводчиками посажен в тюрьму, а на место его в 1702 году отправлен на Камчатку по выбору служивый Михайло Зиновьев, который бывал на Камчатке, как в отписке из Якутска объявлено, еще прежде Атласова, может быть, с Морозкой.
Между тем оставленный на Камчатке служивый Потап Серюков жил в Верхнем Камчатском остроге три года без всякого утеснения от камчадалов; ибо он из-за малочисленности ясак собирать не отважился, но, под видом купца, торговал с ними; наконец и тот в Анадырск поехал, однако коряки, не допустив его до Анадырска, со всеми товарищами убили.
А выезд его, по-видимому, учинился, как сын боярский Тимофей Кобелев на Камчатку приехал, который почитается первым приказчиком оных острогов.
В бытность свою перенес он жилье Верхнего Камчатского острога на реку Кали-кыг, которая от прежнего острожного места в полуверсте, да вновь построил зимовье на реке Еловке; а ясак, как по реке Камчатке, так по Пенжинскому и Бобровому морю, сбирал он повольно [440] и с ясачною казною выехал в Якутск в 1704 году благополучно.
440
То есть собирал свободно, на свое усмотрение.
В то ж время партия анадырских служивых людей, под командою служивого Андрея Кутьина, построила шесть зимовий на впадающей в Восточное море Уке-реке и начала сбирать ясак с тамошних коряков.
Кобелева сменил вышеописанный Михайло Зиновьев, который отправлен из Якутска вместо Владимира Атласова, а правил он камчатскими острогами до прибытия казачьего пятидесятника Василия Колесова, с 1703 по 1704 год. Во время бытности своей первый он завел ясачные книги, в которые камчадалов поименно начал вписывать.
Нижние камчатские зимовья, за неспособностью места, перенес на ключи и на Большой реке острог построил. Он же перевел из укинских зимовий на Камчатку анадырских служивых людей по просьбе их; таким образом, приведя камчатские дела в некоторый порядок, счастливо в Якутск возвратился с ясачною казною.
В 1704 году под осень приехал из Якутска на место Михайла Зиновьева казачий пятидесятник Василий Колесов, который сидел на приказе по апрель месяц 1706 году, для того что отправленные на смену ему якутский сын боярский Василий Протопопов в 1704 да служивый Василий Шелковников в 1705 году убиты на дороге от олюторов, а с ними по десяти человек служивых.
Во время его правления был первый поход в Курильскую землицу, и человек с 20 курильцев объясачено, а прочие курильцы, которых было немалое число, врознь разбежались.
И сей приказчик с ясачною казною в Якутск приехал благополучно, хотя на него августа в последних числах помянутого года около Пенжины-реки и было умышление от немирных сидячих коряков Косухина острожка, который состоит на устье Таловки; ибо он, будучи о том уведомлен заблаговременно от сидячих же коряков Акланского острожка, который от Косухина верстах в 15, следовал с надлежащею осторожностью.
В Акланском жил он 15 недель, ожидая пути зимнего, в которое время коряки Косухина острожка и некоторые другие покушались паки убить его со служивыми, токмо не допущены от акланских жителей.
Колесов в помянутом остроге застал семь человек служивых, оставшихся после Шелковникова с подарочною и пороховою казною, посланною в камчатские остроги, которых он, ведая на Камчатке скудость в свинце и порохе, отправил с двадцатью одним человеком своей команды, а команду поручил над ними выборному служивому Семену Ломаеву, которому и ясак приказал сбирать во всех трех камчатских острогах.
По отъезде Василия Колесова с Камчатки не бывало у ясачных иноземцев знатной измены, а после того, в бытность заказчиками в Верхнем остроге Федора Анкудинова, в Нижнем – Федора Ярыгина, а в Большерецке – Дмитрия Ярыгина, взбунтовали большерецкие камчадалы, Большерецкий российский острог сожгли и бывших в нем служивых без остатка побили. В то ж время и на Бобровом море убит ясачный сборщик в 5 человеках.
Причина бунта их была, может быть, та, что им ясачный сбор, который уже был и с принуждением, показался тягостен, тем наипаче что у них тогда прежняя вольность из памяти еще не вышла, которую они надеялись возвратить убийством российских людей; ибо, по объявлению тамошних старожилов, камчадалы думали, что российские казаки какие-нибудь беглецы, для того что всегда почти одни к ним приходили, а вновь не прибывало; чего ради не сомневались они всех их перевести без остатка, а в непропуске вновь из Анадырска надеялись на коряков и олюторов, будучи известны, что они двух приказчиков – Протопопова и Шелковникова с командами – на дороге побили.