Описание земли Камчатки
Шрифт:
Впрочем, довольно видеть можно всякому, что мы ни одного народа собственным его именем не называем, но по большей части таким, каким они назывались от соседей, которые прежде от России завоеваны были, придав имени их свое окончание и несколько испортя. Таким образом камчадалов называем мы по-корякски, ибо камчадал от корякского хончала происходит; курильцев по-камчатски, ибо курилец от куши имеет свое начало.
О происхождении корякского имени хотя не известно доподлинно, однако Стеллерово о том примечание, что слово «коряк» происходит от хора (оленя), весьма вероятно: ибо казаки по приходе к сему народу, может быть, часто слыша слово хора или и видя, что благополучие помянутых иноверцев состоит в оленных табунах, прозвали их коряками, то есть оленным народом.
Чукчи, живущий в Чукотском носу немирный народ, называется также испорченным именем чаучу, которое общее есть всем сидячим
Корякское имя едель, то есть волк, которым они называют юкагиров по причине пропитания их звериною ловлею, которую уподобляют волчьему хищению, за начало юкагирского наименования почесть сомнительно, хотя между обоими именами и есть некоторое сходство; особливо же что не знаем мы, как юкагиры сами себя называют и как соседи их, которые живут к Якутску ближе.
Что касается до языка камчатских народов, то их по числу народов три считается: камчатский, корякский и курильский; впрочем, каждый язык по разности наречия на особливые языки разделяется. В камчатском языке три главные наречия, одно употребляется у северных, а другое у южных камчадалов [359] .
Сии два наречия так между собою различны, что можно бы их почесть и за два разные языка; однако камчадалы друг друга без толмача разумеют, хотя слова их наречий не имеют почти никакого сходства, чему господин Стеллер не без причины удивляется. Третьим наречием можно почесть язык, которым говорят жители Пенжинского моря, от Воровской реки до Тигиля, и который состоит из обоих вышеописанных наречий и из некоторого числа корякских слов.
359
Эти данные об ительменских диалектах были в середине XIX в. подтверждены исследователем Камчатки Карлом Дитмаром.
В корякском языке [360] два же наречия, одно оленных коряков, а другое сидячих. О корякском языке хотя и не известно доподлинно, сколько в нем наречий: ибо подданные российские говорят одним языком, а о других и сами не знают, однако сомневаться почти не можно, чтоб у них по разным островам не было в языке по крайней мере такой же отмены, какова у камчадалов южных и у сидячих коряков по разным острожкам примечается.
360
Стеллер третьим наречием почитает чукотский. (Прим. автора)
Камчатский язык выговаривается половиною в горле и половиною во рту. Произношение их языка тихо, трудно, с протяжением и удивительным тело-движением, а сие показывает людей боязливых, раболепных, коварных и хитрых, каковы они и в самом деле.
Коряки говорят из всего горла с великим криком и замешательством: слова в языке их долги, но слоги коротки, начинаются по большей части с двух гласных и на гласные же кончаются, как, например, уемкай (важенка, или неезжалый олень). Нравы сего народа согласны с языком их, как в описании его объявлено будет.
Курилы говорят тихо, плавно, свободно и приятно. Слова в языке их посредственны, гласных и согласных в них умеренно; но и самый народ всех диких народов добронравнее, осторожнее, правдивее, постояннее, обходительнее и честолюбивее.
Глава 2. О происхождении названия камчадал и камчатского народа по одним токмо догадкам [361]
Хотя и выше сего объявлено, что звание камчадал происходит от корякского имени хончала, однако причины не показано, с чего коряки камчадалов так называют, и для того должно сообщить здесь изъяснение.
361
В этой главе в основном приводятся рассуждения на этот счет Стеллера.
Некоторые пишут, аки бы помянутый народ камчадалами от россиян прозван по реке Камчатке, которая до их еще прихода называлась Камчаткою, по имени славного воина Кончата, и аки бы россияне от тамошних язычников чрез знаки приметя, что великая оная река Коншатка у них именуется, всех тамошних жителей прозвали камчадалами.
Но сие есть искусный вымысел и предрассуждение: 1) для того что россиянам с камчадалами чрез знаки говорить не было нужды: ибо при них довольно было толмачей из сидячих коряков, которые камчатский язык совершенно знают; 2) что имя Кончат камчадалам неведомо; 3) а хотя бы того имени и был у них человек, то река не могла прозваться его именем: ибо камчадалы ни рек, ни озер, ни гор, ни островов именем людей не называют; но дают им имена по неким свойственным им качествам или по сходству с другими вещами; 4) что Камчатка-река не Коншаткою, но Уйкоалом, то есть большою рекою называется, как уже выше объявлено.
А с чего коряки камчадалов зовут хончала, о том хотя доподлинно объявить и нельзя, для того что коряки и сами причины тому не ведают, однако не без основания думать можно, что хончала есть испорченное слово из кооч-ай, что значит жителей по реке Еловке, которая течет в Камчатку и Кооч называется, как в первой части сего описания показано.
Камчадалы, кроме общего имени ительмен, различают себя большей частью прозванием рек или других урочищ, где они жилища свои имеют: так, например, кыкша-ай – житель при Большой реке, суачу-ай – житель при Аваче, кооч-ай – еловский житель и пр.: ибо ай, приложенное к званию реки или другого какого урочища, значит жителя того места, к которому прилагается, так как ительмень вообще камчатского жителя.
Которые Кончата славным воином тамошних мест называют, те в одном том ошиблись, что храбрость оную одному человеку приписали, которую надлежало приписать всем еловским жителям, из которых каждый коочь-ай, или кончат, называется.
Ибо сие самая правда, что еловские жители издревле почитались храбрыми и славны были перед прочими; чего ради и корякам, как по соседству, так и по той знати под именем своим кооч-ай, которым они и от других камчадалов называются, были ведомы.
О перемене кооч-ай на хончала и хончала на камчадала, из-за нарочитого сходства имен, немногие, чаю, сомневаться будут, особливо которым известно, коим образом и в самых европейских языках чужестранные слова портятся, а по тамошним местам тысячи оному примеров показать можно, как не токмо язычники, но и самые россияне чужие звания портят.
Так, например, из Ус-кыг, то есть Ус-речка, сделаны у них ушки, из Кру-кыг – крюки, из Ууту – утка, из Кали-кыг – халилики, из Кужи – курил, или курилец и пр.
Что ж касается до происхождения камчатского народа, до прежнего места жилищ их, до преодоления в сии места и до времени переселения, того хотя с такою исправностию, какова требуется по исторической достоверности, показать и невозможно, ибо дикий оный народ, у которого все доказательства древности состоят в словесных преданиях, и сам ничего о том не ведает, но наипаче утверждает, что они на сем месте сотворены и ни в какие другие места никогда не переселялись, а творцом своим и прародителем почитают Кутху, который прежде живал на небе, как о том ниже объявлено будет пространнее, однако по склонности, по внешнему виду, по обычаям, по имени, по языку, платью и по другим обстоятельствам думать можно, что камчадалы в древние годы [362] переселились туда из Монголии [363] , которой древности Стеллер приводит следующее в доказательство:
362
В рукописи Крашенинникова указано «за несколько тысяч лет». И действительно, возраст ранних памятников ительменской культуры оценивается в 5200 лет, следовательно, они появились на полуострове не поздне 3000 тысячелетия до н. э.
363
В рукописи Крашенинникова указано со слов Стеллера: «Якуты, которые, по свидетельству языка их, сходного с крымским и нынешним турецким, будучи татарского поколения, ничего не знают о камчадалах; тунгусам, которые живут на западе и одними коряками от камчадалов отделяются, до нынешнего века были они почти неизвестны ж, хотя тунгусы часто доходили войною до самой реки Пенжины; коряки – соседи камчатского народа – токмо одних их называют намалан, как бы людей, против обычая их живущих, в земляных юртах, а если бы переселение их было во времена не столь древние, то бы они объявленным народам не могли быть столь неизвестными».