Оплот добродетели
Шрифт:
Голова Тойтека дернулась.
— Думаете, — осторожно произнес ах-айорец, подпирая пухлый подбородок кулачком. — Эпидемии стоит ждать.
— Я… не хочу так думать, — на щеках Лотты полыхнул румянец.
Она поморщилась: корабль все-таки вышел на струну, на сей раз мягко, словно желая показать, что ошибка, допущенная единожды, не повторится.
Данные продолжали поступать.
И вновь же, в них не было ничего подозрительного, что само по себе было подозрительно. Или Кахрай просто…
— Хорошо, удалось получить вакцину.
— Не все сводится к деньгам, — тихо заметила женщина с темными волосами.
— Не все, — Лотта не стала возражать, но руки спрятала за спину. — Однако многое. И «Фармтек», исходя из прошлых неудач, довольно серьезно просел. Ходили даже слухи, что они собирались избавиться от части активов… у Рахха тоже долги. Зачем рисковать, влезать в авантюру с вакциной, сбыть которую можно, разве что, разведчикам и дальникам? Это ничтожный процент от всего населения.
Ах-айорец выругался.
А Лотта вздохнула.
— Да и в норме они обязаны провести клинические испытания с достаточно жестким протоколом. Эффективность в тридцать процентов никого не устроит… в норме.
— Но не при эпидемии? — блондинка серьезных статей накрыла своей ладонью руку ах-айорца. — Если будет эпидемия, то никто не станет ждать результатов испытаний.
— Именно.
Лотта отбросила с лица рыжую прядку.
— Дело за малым, — сказала она почти шепотом. — Узнать, где она начнется.
А Кахрай понял, что у него есть ответ. И свернув экран, произнес:
— Здесь.
Глава 34
В страшных сказках хорошо то, что они остаются сказками. Что можно просто закрыть страницу книги, и убрать саму книгу в глубины электронной памяти. Что поднявшись, достаточно отряхнуться и велеть, чтобы подали чай.
Или теплое молоко, щедро приправленное медом и жиром.
Лечь на подушки.
Улыбнуться. И порадоваться, ведь в мире реальном все-то хорошо.
Плохо.
Данияр Седьмой, Диктатор и Повелитель, и Хранитель памяти, и Оберегатель очага все же был сыном своего отца и внуком деда, и кровь, которую, надо полагать, многие сочли ослабевшей, если решились на подобную подлость, подсказывала: не врет.
Этот огромный человек с бритым черепом и шрамами на нем, не врет. И хуже того, что он не просто верит в то, что говорит. Он знает, что говорит.
— Это объясняет все.
— Что именно? — голос Данияра все-таки дрогнул, и ему стало вдруг неловко за проявленную слабость. Чума? Это еще не повод впадать в истерику.
— Во-первых, количество заказов. Три, как минимум, но, думаю, куда больше. Хорошая идея, собрать всех, кто стал вдруг мешать
— И никто не заподозрит, что… — Эрра закусила губу. И жалобно так добавила. — А я так и не научилась толком меренгу делать, чтобы классическую, французскую…
— Научишься, — Некко обняла подругу. — Вот пойдешь на кухню и научишься…
…где спрятать песчинку, как не в пустыне? А тень средь иных теней? И смерть среди смертей, которых будет много, так много, что никто не станет разбираться с каждой отдельной.
— А если не пустят? — всхлипнула Эрра.
— Ты им нож покажешь.
— Или сертификат, — Лотта опустилась прямо на пол. — Я выпишу. И разрешение…
— А ты можешь?
— Я купила этот корабль.
И Данияр подумал, что это воистину мудрое решение. В следующий раз, если вздумается ему путешествовать, если он вовсе выживет и сохранит желание увидеть иные миры, он тоже купит себе корабль.
— Тогда да… наверное, — Эрра вытерла нос ладонью, разом позабыв о правилах поведения. — Совсем купила?
— Сначала частично, а потом и совсем. Порядок навести захотелось.
— Наведем, — пообещала ей Заххара, и темные волосы откинула за спину. А обещания свои она всегда выполняла.
— Если живы будем.
— Ты… можешь… ошибаться, — хриплым голосом произнес ученый, которого, честно говоря, Данияру хотелось придушить. А ведь еще батюшка, светлая ему память, говорил, что от ученых одни проблемы, что они, конечно, полезны, но смотреть за ними надобно в оба глаза, ибо зла от излишнего ума может быть куда больше, чем от дури.
Данияр сжал кулаки.
— Дальше, — велел он, и лысый, хмыкнув, подчинился.
— Во-вторых, те нелепые покушения. Мост, который обвалился. Или вот яд… зачем, имея возможность отравить человека, подсовывать ему знакомую отраву? Из призрачного шанса объявить это самоубийством?
Данияр чуть склонил голову.
— В Созвездии сотни миров. И коль уж у него или у нее была возможность пронести яд на борт, то отчего было не использовать что-то иное? Тебе незнакомое? Такое, на что ты не успел бы среагировать? А у них не оказалось бы противоядия? Тот мост… с одной стороны, его разрушение можно списать на технический сбой. С другой… высота не так и велика, а глубина не глубока. Все выжили.
— А зачем вообще…
— Не знаю, — Кахрай развернул кресло. — Может, чтобы отвлечь? Я ведь знал, что покушения будут. И не случись ничего, я бы… скажем так, забеспокоился.
— А так ты не беспокоился? — голос ученого то падал до сипа, то взлетал тонкой струной.
— Беспокоился, но обычно.
— У них были финансовые проблемы, — сказала Лотта. — В последнее время обслуживание лайнера требовало все больших сумм. А интерес к маршруту упал. Продать корабль не вышло, они долго пытались, но желающих не находилось… до меня. А вот страховка покрыла бы стоимость.