Ополченец
Шрифт:
— Да ну, дядя, где мне знать! — засмеялся я. — Я про охотников только сказки слыхал. Живьём — ни одного не видел.
— Ну вот, свезло тебе, братишка, — ухмыльнулся главарь. — Аж пятерых увидал.
Он потерял ко мне интерес и потянулся правой рукой открыть дверь кареты — за которой исчезла Катерину Матвеевна. В эту же секунду я услышал со стороны одного из возниц звук стали, покидающей ножны.
Ну, понеслась!
Одним движением я выдернул из-за пояса у главаря пистолет. И, приставив дуло снизу к его подбородку, нажал на спусковой крючок.
Бахнуло.
Лошади тревожно заржали, но не понесли — видимо, были воспитанными. А может, и не такое слыхали в своей лошадиной жизни.
— Ты чего? Ты чего?! — завопил тот, что выдернул кривой нож.
Возница, которого он держал за плечо, почувствовал замешательство и задал стрекача в лес. Так, ну здесь как будто опасности нет.
Пистолет я бросил на труп — в нём всё равно толку больше нет, однозарядный. И только успел сообразить Доспех, как в воздух передо мной врезался нож. Это метнул один из оставшихся разбойников.
А хорошая у него рука. Жаль, мертвецу досталась.
Я вытянул руку, поймал безвольно упавший нож и метнул его в обратку. В отличие от босоногого выродка, не промахнулся — он, хрипя, повалился на землю, и второй возница рванул в лес вслед за первым.
Разбойников осталось трое, и из них только у одного оказались мозги — у того, что в сапогах. Он резво смекнул, что простой деревенский паренёк двоих прожжённых головорезов за десяток секунд не угрохает. А значит, происходит что-то странное, на что кидаться в лобовую — опасно и недальновидно. Поэтому он, выхватив откуда-то нож, приставил его к горлу Тихоныча, которого захватил сзади. И замер, с прищуром следя за моими действиями.
А я достал свой кинжал — тот самый, что «подарил» мне славный, хоть и не героический парень Мандест — и швырнул его в сторону того, что так и стоял с кривым ножом.
Кинжал полетел идеально, будто для того и выкован был. С коротким вскриком мужик повалился на землю.
— И их осталось двое, — промурлыкал я.
— Руки вверх подними, — резко сказал тот, что спрятался за Тихоныча. — Или я этому сейчас улыбку от уха до уха нарисую!
— Не вопрос, — кивнул я и поднял вверх руки.
— Коваль, обыщи! — приказал новоиспечённый главарь изрядно поредевшей банды.
Коваль, сжимая кистень с кривой гирькой на цепи, бочком, будто краб, двинулся ко мне. Когда ему оставалось сделать три-четыре таких вот странных шага, я, прищурившись, посмотрел на лицо главаря номер два. Оно торчало над плечом Тихоныча и было очень хорошо видно.
Мысленно начертанный Знак лёг на него идеально.
— … ать! — выкрикнул главарь и кубарем покатился по дороге.
Удар второго уровня сработал хорошо, пусть и не насмерть. Ожидал я, конечно, большего. Но, может, на людях Знаки не так хорошо работают, как на тварях? Даже если люди — те ещё твари…
Тихоныч, не будь дурак, бросился на землю и закрыл голову руками.
Коваль, который крабьей походкой приближался ко мне, замер и, повернув голову, уставился на главаря.
Этим я и воспользовался. Одним прыжком оказался рядом, выдернул кистень и нанёс удар локтем в голову. Попал удачно — мужика вырубило.
— Ты кто такой? — прорычал главарь, поднимаясь на ноги.
Рожу ему разворотило знатно, однако он всё ещё стоял на своих двоих и даже не собирался сваливать с поля боя. Это вызывало уважение. Хотя интеллект дядька куда-то резко утратил. А смелость без мозгов — ну, такое.
Теперь главарю было не за кем прятаться, и он был у меня как на ладони.
— А до тебя ещё не дошло? — Я сделал шаг ему навстречу. — Охотник. Настоящий. Не на ту карету ты напрыгнул, щенок.
Глаза мужика сверкнули яростью, но кинуться на меня он не успел.
Двое возниц выскочили откуда ни возьмись, заломали его и повалили мордой в землю. Я слова не сказал — а они его уже вязали. Да так ловко, будто всю жизнь в ОМОНе прослужили. Я только головой покачал.
— Ишь, чего творят! — поднялся Тихоныч, немного подрагивая. — Средь бела дня! Средь бела дня!
Время суток, кажется, возмущало его превыше всего.
А я постучал в закрытую дверь кареты.
— Катерина Матвеевна, у вас всё хорошо?
Дверь открылась, и на меня уставились сияющие глаза.
— Со мной всё в полном порядке, Владимир-не-знаю-вашего-отчества! Как же вы так их…
— Ловкость рук, — улыбнулся я.
На скором совете порешили действовать так. Трупы стащить в лесок и закидать валежником, чтобы не пугали честной народ. Двух выживших, хорошенько связанных, погрузить в «мою» карету. Тихоныч с нашим возницей отправятся с ними в Поречье и сдадут, куда следует. Ну а меня с большой охотой согласилась подвезти Катерина Матвеевна.
Я только немного задержался — снял с руки главаря номер два перчатку. Никаких отметок на ладони бандита, естественно, не оказалось. А перчатку я примерил. Подошла. И символы падающих звёзд закрыла. Вот и замечательно. Хоть какой-то выхлоп с этих недоумков.
* * *
Относительно кареты я не ошибся. Катилась она гораздо мягче и шустрее нашей, да и внутри оказалась просторнее. Мы втроем — я, Катерина Матвеевна и её пышное платье, в которое уместились бы ещё две таких девушки — ехали с полным комфортом.
Деталей своей мутной биографии я решил не касаться и аккуратно перевёл разговор на саму Катерину Матвеевну. Это было не сложно, девушка оказалась разговорчивой.
В наших краях она гостила у какой-то родственницы. Насколько я понял, довольно давно, такое тут было в порядке вещей. Неудивительно, в общем-то, на данном этапе развития транспорта. Сама Катерина Матвеевна проживала в Смоленске. Вернуться домой собиралась ещё неделю назад, но тут прошёл слух о том, что в окрестных лесах активизировались крысы. Гувернантка Катерины Матвеевны, которая сопровождала девушку в поездке, забила тревогу и возвращаться в Смоленск отказалась — до тех пор, пока угроза не будет ликвидирована. И вот вчера вечером стало известно, что охотники истребили крыс.