Оползень
Шрифт:
Клэр ткнула меня пальцем в грудь, и я понял, что она как-то по-своему истолковала выражение моего лица.
– Я сама позабочусь о своей репутации, Бойд. Неужели ты думаешь, что я буду останавливаться у Маттерсона в гостинице?
3
Я резко сменил передачу – мы подъезжали к домику Мака. Вдруг впереди послышалось шуршание листьев и топот, что-то тяжело двигалось, удаляясь.
– Интересно, – произнес Мак озадаченно. – Сюда олени обычно не заходят.
Свет фар скользнул по стене
– Какой это, к черту, олень? – сказал я и, выпрыгнув из автомобиля, побежал следом. Раздался звон стекла, выбитого изнутри дома. Я приостановился, развернулся и метнулся в дверной проем. Вдруг на меня кто-то налетел с кулаками. Но справиться с человеком моей комплекции не так-то легко, и я затолкал его назад просто за счет своей массы. Он скрылся во тьме дома, а я сунул руку в карман за спичками. Но тут мне в нос ударил густой удушливый запах керосина. Я понял, что дом буквально пропитан им и зажечь в нем спичку все равно что закурить в пороховом погребе.
В темноте кто-то пошевелился, а затем я услышал шаги Мака, подходившего к двери.
– Не приближайся, Мак! – закричал я.
Глаза мои начали привыкать к темноте, и я различил полоску окна на противоположной стене. Присев на корточки, я медленно обвел взглядом комнату. И вот полоска на мгновение затемнилась – кто-то двигался слева направо, чтобы незаметно добраться до двери. Я нырнул туда, где, как мне казалось, должны были быть его ноги. Он упал на меня, и резкая боль пронзила мое плечо. Мне пришлось ослабить хватку, и, не успев откатиться в сторону, я получил удар ногой в лицо. Когда я с трудом, спотыкаясь, добрался до двери, снаружи донесся лишь топот убегавшего. Я увидел Клэр, склонившуюся над распростертой фигурой.
Это был Мак. Когда я подошел, он, шатаясь, поднялся на ноги, схватившись за живот.
– Что случилось? Как вы?
– Он... долбанул... меня, – еле-еле выговорил Мак, – вышиб из меня дух.
– Ничего, не волнуйтесь, – сказал я.
– Давай поможем ему добраться до дома, – предложила Клэр.
– Туда нельзя, – сказал я резко. – Дом в любую минуту может взорваться, как бомба. Достань фонарь, там, в "лэндровере".
Она отошла, а я отвел Мака в сторону и усадил на пень. Он тяжело дышал, как старая паровая машина, и я выругался на чем свет стоит. Вернулась Клэр и направила на меня луч света.
– Боже! Что у тебя с лицом? – воскликнула она.
– На него наступили. Дай мне фонарь.
Я вошел в дом и осмотрел его. Керосинная вонь чуть не вывернула меня наизнанку. Да это и понятно. Все внутри было вверх дном: одеяла и простыни сорваны с кроватей, матрасы вспороты ножом, и все это свалено в кучу посредине комнаты и щедро полито керосином. Потрачено было галлонов пять, так что и на полу разлилась керосиновая лужа.
Я взял фонарь-жужжалку, несколько банок консервов из кладовки и вышел.
– Придется ночевать на улице, – сказал я. – Домом нельзя пользоваться, пока не приведем его в порядок. К счастью, я не распаковал еще мой чемодан, там найдутся простыни.
Маку тем временем стало лучше, он стал дышать более свободно. Он спросил:
– А что там в доме?
Я рассказал ему, и он начал изрыгать ругательства, пока не вспомнил, что рядом находится Клэр.
– Извиняюсь, – пробормотал он. – Меня понесло.
Она засмеялась.
– Я не слышала, чтобы так выражались, с тех пор как умер дядя Джон. Боб, как ты думаешь, кто это все сделал?
– Не знаю. Лиц я не разглядел. Но Маттерсон действует быстро. Миссис Эдертон доложила, и он сразу отреагировал.
– Надо заявить в полицию, – сказала она.
Мак хмыкнул.
– Много это даст, – сказал Мак язвительно. – Мы не видели никого, и нет никаких данных о том, что тут замешаны Маттерсоны. В любом случае я не представляю себе полицейских, ведущих расследование против Булла Маттерсона, он слишком крупная рыба, чтобы сержант Гиббонс ловил его на удочку.
– Вы хотите сказать, что этот Гиббонс подкуплен, как и все другие?
– Я ничего не хочу сказать, – ответил Мак. – Гиббонс хороший парень, но прежде чем он даже заговорит с Маттерсоном, ему нужны твердые доказательства, а что мы имеем? Ничего существенного.
Я сказал:
– Давайте устроим ночлег, а потом еще обсудим все это. Расположимся подальше от дома.
Мы выбрали полянку в четверти мили от дома, и я занялся костром. Левое плечо болело, и, приложив к нему руку, я увидел кровь. Клэр встревоженно спросила:
– Что это?
– Господи, меня, кажется, пырнули ножом!
4
На следующее утро я оставил Мака и Клэр приводить в порядок дом, а сам отправился в Форт-Фаррелл. Рана в плече была несерьезной, собственно, это оказался порез, который Клэр забинтовала без особого труда. Плечо ныло и затекло, но поскольку кровь удалось унять, это меня не беспокоило. Мак спросил:
– Куда ты собираешься?
– Нанести визит, – ответил я коротко.
– Не лезь на рожон, слышишь!
– Никаких происшествий не будет, – пообещал я.
Карбюратор затарахтел, поэтому я оставил "лэндровер" у Клэри Саммерскилла и двинулся по улице до полицейского участка, где тут же узнал, что сержанта Гиббонса нет на месте. В этом не было ничего удивительного – у сержанта полиции провинциального округа большая паства, а округ Гиббонса гораздо больше остальных.
Констебль выслушал все, что я рассказал, и, когда я сообщил ему о ножевой ране, он нахмурился.
– А вы не опознали этих людей?
Я покачал головой.
– Нет, было слишком темно.
– А у вас или мистера Мак Дугалла есть враги?
Я сказал осторожно:
– Не исключено, что эти люди могут оказаться на службе у Маттерсона.
Лицо констебля как-то закрылось, словно опустилась штора. Он сказал:
– Ну, так можно сказать о половине населения Форт-Фаррелла. Ладно, мистер Бойд, я займусь этим делом. Буду благодарен, если вы, ради соблюдения формы, изложите все на бумаге.