Оползень
Шрифт:
– У меня есть что сказать, но не о том, что могло произойти с Джоном Трэнаваном и его семьей. Я хочу сказать о более насущных...
– Ничто другое меня и не интересует, – перебил меня Маттерсон. – Говори, если есть о чем. А если нет, убирайся отсюда к черту, или я постараюсь тебе в этом поспособствовать.
– Конечно, – сказал я не торопясь. – Я бы хотел вам кое-что сообщить, но боюсь, это вам не понравится.
– Мне многое не нравилось в жизни, – произнес Маттерсон надменно – Еще кое-что ничего не изменит. – Он немного наклонился вперед. – Только смотри, будь осторожен со всякими обвинениями. Они могут обернуться против тебя.
Я заметил, что Говард как-то нервно дернулся.
– О, Боже, – сказал он, глядя на Мака, – не надо торопить события.
– Я тебе приказал молчать, – сказал старик. – И повторять больше не намерен. Ну, Грант, что там у тебя, говори, но помни о моем предупреждении. Я – Маттерсон, владелец этой земли и всех, кто на ней живет. А те, кем я не владею, все равно зависят от меня, и они прекрасно об этом знают. – Его губы тронула мрачная улыбка. – Обычно я так не разговариваю с людьми, это – плохая политика. Люди ведь не любят слушать правду о себе. Но это правда, и ты это прекрасно понимаешь. – Он распрямил плечи и продолжал: – Так вот. Не думаешь ли ты, что твое слово что-нибудь значит против моего? Особенно если я обнародую правду о твоем прошлом. Кто поверит слову наркомана и торговца наркотиками? Ладно, говори, и черт с тобой, Грант!
Я смотрел на него задумчиво. Он явно был уверен в том, что я что-то такое откопал, и открыто призывал меня высказаться, уповая на то, что репутация Гранта сведет все это на нет. Это был бы искусный маневр, если бы я впрямь что-то знал, а я ведь не знал, и если бы я был Грант. Я сказал:
– Послушайте, вы все время зовете меня Грантом, почему?
Выражение его лица слегка изменилось. Он резко сказал:
– Что ты имеешь в виду?
– Вам лучше знать, – сказал я. – Вы же опознавали тела. – Я мрачно ухмыльнулся. – А что, если я – Фрэнк Трэнаван?
Он не пошевелился, но лицо его приобрело грязно-серый оттенок. Затем он покачнулся, попытался что-то сказать, но лишь сдавленный хрип сорвался с его губ. Прежде чем кто-нибудь успел поддержать его, он рухнул на землю, словно одно из деревьев, сваленных на его угодьях.
Говард бросился к нему и наклонился над ним. Через его плечо я видел, что старик был жив, но дышал тяжело и неровно. Мак схватил меня за рукав и оттащил в сторону.
– Сердечный приступ, – сказал он. – Такое с ним уже бывало, я видел. Поэтому он особенно не вылезает из дому.
В момент истины мой клинок был остер, наверное, даже слишком. Да и был ли это момент истины? Этого я еще не знал. Я ведь так и не знал, кто я – Грант или Фрэнк Трэнаван. Я все еще был одинокой душой, слепо бродящей в потемках прошлого.
Глава 9
1
Все произошло стремительно.
Говард и я обменялись выкриками над распростертым телом. Кричал в основном Говард, я старался успокоить его. Шофер со всех ног бросился к нам от своей машины, и Мак отвел меня в сторону. Он показал пальцем на Говарда и сказал:
– Сейчас он хлопочет над своим отцом, но есть еще Джимми Вейстренд. Он может быстро очутиться здесь. Говард науськает на тебя своих ребят, как свору собак на зайца. Давай-ка лучше сматываться отсюда.
Я колебался. Старику было плохо, и я хотел убедиться в том, что с ним все же не произошло ничего страшного. С другой стороны, я видел, что Мак прав, – задерживаться здесь не стоило.
– Пошли, – сказал я. – Двигаемся.
Клэри Саммерскилл, увидев нас, спросил:
– Что там произошло? Вы что, пристукнули старика?
– Да ты что! – воскликнул Мак с возмущением. – У него приступ. Давай залезай в машину.
– А бур?
– Мы его здесь оставим, – сказал я. – Мы тут сделали все, что необходимо. – Я посмотрел вниз на маленькую группу людей под плотиной. – Может быть, даже переборщили.
Ведя джип, я приготовился ко всему, но ничего не произошло. Мы спокойно миновали турбинный зал, и я немного расслабился. Мак задумчиво произнес:
– Я смотрю, это вышибло-таки дух из старого негодяя, правда? Хотел бы я знать, почему.
– Меня начинает занимать этот Булл Маттерсон, – сказал я. – Мне кажется, он не так уж плох.
– После всего тою, что он наговорил тебе? – Мак был рассержен.
– Нет, он, конечно, крепкий орешек и не особенно выбирает средства достижения целей, но по существу, мне кажется, он честный человек. Если он умышленно неправильно опознал тело после катастрофы, он бы точно знал, кто я такой. Он не был бы потрясен настолько, чтобы свалиться с сердечным приступом. Он был просто в шоке, Мак.
– Пожалуй, да, – сказал Мак, покачивая головой. – Действительно, тут и для меня что-то не ясно.
– И для меня, – сказал Клэри. – Кто-нибудь скажет мне, что вообще происходит?
Я сказал:
– Клэри, вы можете оказать мне услугу? Поезжайте в контору, где выдают номера на автомобили, и узнайте, зарегистрировал ли Маттерсон примерно в середине сентября пятьдесят шестого года новый "бьюик". Я слышал, что он сделал это.
– А что из того? – спросил Мак.
– Надо знать, что случилось со старой машиной. Мэтью Вейстренд сказал мне, что ей было всего три месяца. Вы ведь имеете дело с подержанными автомобилями, Клэри. Можно что-нибудь выяснить?
– Через двенадцать лет? – воскликнул он. – Я думаю, невозможно. Но я все же попытаюсь.
Мы подъехали к домику Мака. Клэри вернулся в Форт-Фаррелл на своей машине. Мак и я рассказали Клэр обо всем, что произошло. Она помрачнела.
– Я его звала дядя Булл, – сказал она. – Вы знаете, он неплохой человек. Ведь только с появлением Доннера Корпорация Маттерсона стала такой зубастой.
Мак все же был настроек скептически.
– Доннер же не руководитель Корпорации. Он на службе, ему платят. В конце концов, плоды операции с Фондом Трэнавана пожинает именно Булл Маттерсон.