Оползень
Шрифт:
– Теперь я беру одну из проб. Это глина. Сейчас я вам кое-что покажу. Мак, у вас есть острый нож?
Мак дал мне острый нож, и я отрезал от пробы два четырехдюймовых столбика. Один из них я поставил на стол вертикально.
– Люди обычно не верят, – сказал я, – пока им все не покажешь. Мне бы нужно этот опыт продемонстрировать Маттерсону, тогда, возможно, что-нибудь и проникло бы в его крепкий череп. Вот у меня здесь несколько плоских гирек. Как вы думаете, сколько фунтов может выдержать этот столбик из глины?
– Откуда я знаю? – сказал Мак. – Но ты, наверное, к чему-то клонишь.
– Поперечное сечение столбика чуть больше трех квадратных дюймов. – Я положил десятифунтовую гирьку на цилиндр, на нее – другую. – Двадцать фунтов. – Я добавил еще несколько гирек, сооружая небольшую башню, покоящуюся на столбике из глины. – Итого всего двадцать девять фунтов. Таким образом, мы доказали, что эта глина выдержит вес около полутора тысяч фунтов на квадратный фут. На самом деле и больше.
– Ну и что? – спросил Мак. – Ты доказал, что она достаточно прочна. И что теперь?
– Достаточно прочна? – спросил я спокойно. – Дайте-ка мне кувшин и столовую ложку.
Он проворчал что-то о показе фокусов, но сделал, что я просил. Я подмигнул Клэр и взял другой столбик глины.
– Леди и джентльмены! Прошу убедиться в том, что у меня в рукавах ничего нет.
Я положил глину в кувшин и стал энергично размешивать ее ложкой, словно тесто. На Мака все это явно не производило никакого впечатления, но Клэр вдруг посерьезнела. Я сказал:
– Вот в чем все дело, – и опрокинул кувшин. Струя жидкой грязи выплеснулась из него и потекла, образуя расширяющуюся лужу. Она достигла края стола и начала капать на пол. Мак подскочил.
– Откуда взялась вода? Она уже была в кувшине, – выдвинул он обвинение.
– Вы же знаете, что там ее не было. Сами же мне давали кувшин. – Я показал на коричневое болото. – Ну и какой вес выдержит это, Мак?
Мак был совершенно потрясен. Клэр протянула руку и сунула палец в грязную лужу.
– Но откуда же все-таки взялась вода, Бойд?
– Она уже наличествовала в глине. – Я кивнул на другой столбик, все еще державший башню из гирек. – Это вещество наполовину состоит из воды.
– Я все же не в силах в это поверить, – заявил Мак. – Хотя и сам все видел.
– Давайте повторим, – предложил я.
– Да нет, не надо, – он махнул рукой. – Не трудись. Лучше скажи, как это глина держит воду, словно губка.
– Помните, когда вы смотрели в микроскоп, то видели массу плоских частичек? – Он кивнул. – Они страшно малы – пятисотая доля миллиметра, но в кубическом дюйме их миллионы. И они – в этом все и дело – расположены так, что образуют как бы карточный домик. Ты когда-нибудь строила домики из карт, Клэр?
Она улыбнулась.
– Пыталась, но до высоких дело не доходило. Дядя Джон был искусен в этом.
– Значит, ты должна знать, что такой домик состоит в основном из пустот. – Я щелкнул пальцем по одной из проб. – А тут пустоты заполнены водой.
Мак выглядел несколько удивленным, но сказал:
– Звучит правдоподобно.
Клэр тихо спросила:
– Ну а дальше? Ты ведь это все показывал нам не как фокусник на вечеринке, не ради забавы, я полагаю.
– Конечно, нет, – сказал я. – Клэр, что наиболее характерно для карточного домика?
– То, что он мгновенно разрушается.
– Вот именно. Это очень неустойчивая структура. Теперь я поведаю вам пару историй, чтобы продемонстрировать, что такое плывучие глины, или плывуны. Несколько лет тому назад странный случай произошел в Николе, в провинции Квебек. Местная школа, гараж, несколько домов, бульдозер вдруг поехали куда-то, а на их месте образовался провал длиной в шестьсот футов, шириной в четыреста и глубиной в тридцать. Что послужило толчком к оползню, так никогда и не выяснилось. А ют еще один пример.
Это случилось в Швеции. Там есть такой город, Сурте, довольно большой. Однажды он буквально сполз в реку. Сто миллионов кубических футов почвы вдруг помчались как сумасшедшие и увлекли с собой шоссе, железную дорогу, дома. На этот раз дыра была длиной в милю, а шириной с треть. А причиной катастрофы оказался копер, которым забивали сваи под фундамент нового дома.
– Копер! – воскликнул Мак и не сразу закрыл рот.
– Да, чтобы привести в движение плывучие глины, не требуется даже особенно сильной вибрации. Изменения в ней происходят даже при простом прикосновении. И если это случается, то при определенных условиях огромные пласты тверди превращаются в жидкость и начинают двигаться, причем стремительно. Катастрофа в Сурте продолжалась всего три минуты. Один дом переместился на расстояние в четыреста пятьдесят футов. Вам бы не хотелось находиться внутри дома, который вдруг помчался со скоростью примерно двадцать миль в час?
– Я бы не хотел, – произнес Мак мрачно.
Клэр сказала:
– И ты думаешь, что все это угрожает плотине?
Я показал рукой на образцы, лежавшие на столе.
– Я взял пробы по всей ее длине, и они подтверждают наличие плывучих глин по склонам и по дну ущелья. Не знаю, как далеко их слой заходит вверх и вниз, но полагаю, что достаточно далеко. Во всяком случае, снизу сейчас целое скопище жидкой грязи. Оползень из плывучей глины способен двигаться со скоростью двадцать миль в час при угле наклона всего лишь один градус. А в этом ущелье мы имеем градусов пятнадцать, так что в случае катастрофы глина помчится вниз весьма быстро, и турбинный зал будет похоронен под стофутовым слоем грязи. Кроме того, будет, вероятно, подорвано основание самой плотины, и за грязью последует все маттерсоновское озеро. Сомневаюсь, что от турбинного зала вообще что-либо останется.
– Или кто-либо в нем, – сказала Клэр тихо.
– Или кто-либо в нем, – согласился я.
Мак, ссутулившись, близко рассматривал образцы.
– Ну и что теперь делать? – спросила Клэр.
– Нужно все же как-то сообщить обо всем Маттерсону, – сказал я. – Я попытался что-то сказать Говарду, но он и слушать меня не стал. В своем отчете я указывал на опасность плывучих глин, но, по-моему, он его даже не читал. Ты права, Клэр, как бизнесмен он беспомощен. – Я потянулся. – Но теперь мне надо узнать побольше об этих образцах, и особенно, сколько в них воды.