Оправа для бездны
Шрифт:
В какой-то момент Айра впала в оцепенение. Аилле утонул в облаках, полдень все никак не наступал, и колдунья прикрыла глаза, прижавшись щекой к теплому можжевеловому стволу, на мгновение представив, что ничего вокруг нет и она сидит на берегу Ласки и прислушивается к ее плеску, а не к шуму неусмиренной Лемеги. Вот только восемь заостренных на окровавленной земле столбов остались вместе с ней даже в ее оцепенении. Они мерцали под ее веками столбами пламени, хотя линии, соединяющие их, казались чернее черного. Чужая магия пока еще мерцала в ожидании, но она явно не была настроена на защиту восьмиугольного куска сырой земли. Пожалуй, можно было противостоять ей, если бы сил было больше да отыскался хоть какой-нибудь изъян в ее построении, через который можно эту силу выпустить наружу. Айра постаралась опуститься еще глубже, до самого предела, за которым последовал бы только глубокий обморок, но изъяна не обнаружила. Рисунок был простым и точно выверенным. Даже сбей она сейчас один из кольев – чертеж бы не пострадал: он уже впечатался в сумрачное эхо крошечной части Оветты и должен был расплескаться или выгореть только по велению одного из шаманов. Одного из шаманов…
Айра успокоила дыхание. И все-таки почему восьмиугольник? Ведь трупов было десять? Эх, не успела она вчитаться в свитки Ярига: что там было о начертательной магии? Всякое несовпадение чревато нарушением потоков силы… То есть или жертва должна быть соразмерна заклинанию, или заклинание соразмерно жертвам, если они принесены до ворожбы. Отчего Санк не выстроил еще двух углов у фигуры? Неужели это так усложнило бы чертеж? Или все-таки выстроил? Айра почти остановила дыхание и уже начала чувствовать признаки удушья, когда в наползающей темноте не увидела, а скорее почувствовала тонкие нити, парящие подобно весенней паутине над землей. Тонкие нити – и едва заметные клочья тумана, ползущие к ее ногам.
– Эй! – Зия встряхнула колдунью за плечи, и Айра, с трудом открыв глаза и жадно глотая осенний ветер, непонимающе посмотрела на хеннку. – Ты что? За полог собралась? Рано еще умирать, рано!
– Десять, – наконец смогла выговорить колдунья. – Десять углов. Десять углов, десять трупов.
– Подожди. – Зия непонимающе нахмурилась. – Десять трупов, но восемь кольев!
– Десять, – мотнула головой Айра и растопырила по четыре пальца на каждой руке. – Восемь кольев и еще два. – Она отогнула один за другим большие пальцы. – Санк и Даес. Два внутренних угла – и каждый связан с восемью прочими!
– Дух Степи, смилуйся над нами! – прошептала Зия.
– Не ты ли говорила, что хенны не приемлют пощады? – сузила глаза Айра. – Сколько у нас еще времени?
– Что хочешь сделать? – не поняла Зия. – Начертить свою ворожбу? Не смеши меня! Зерта уже обряжает Лека в доспехи!
– Зерта? – не поняла Айра. – Она вернулась?
– Да, – прошептала Зия. – И тысяча Лека подходит к перекату, так же как и тысяча Хаса. Есть надежда, что нам удастся избежать участи Лека.
– Не спеши его хоронить, – попросила Айра, вновь закрывая глаза. – Но почему Зерта?
– Она его двоюродная сестра.
– Попроси ее… Попроси ее, чтобы он надевал доспехи медленно…
Клочья тумана и в самом деле ползли к ее ногам. Вот только выбирались они не из восьмиугольника и не из месива крови и земли, а из трупов. Это показалось Айре столь отчетливым, что она даже попыталась отодвинуться, закрыться, отползти в сторону, и именно это движение помогло ей почувствовать тепло, которое исходило из поясной сумки. Колдунья распустила шнур и вытащила серебряный футляр. Он не обжигал ладонь, но казался таким теплым, словно его забыли на полке над скирским камином. Айра оглянулась на Зию, которая застыла с прижатыми к губам пальцами, на Зерту, которая с посеревшим лицом шнуровала наручи Леку, поймала его кривую усмешку и открыла футляр. Под горячим серебром осколок оказался холодным как лед. Айра положила его на ладонь, перевернула и вновь разглядела пятнышко, не так давно размытое ее собственной кровью. На мгновение колдунье показалось, что в крохотной точке размером с ноготь мизинца притаилась бездна сродни тем страшным ущельям, которые, по рассказам Ярига, таятся в глухих горах и приманивают путников, чтобы заставить их броситься на острые скалы. Эта бездна не приманивала – она приказывала, и, хотя никто и никогда не мог бы упрекнуть дочь Ярига в желании перед кем-либо склонить голову, Айра вдруг почувствовала головокружение. Ее тянуло в пропасть. И клочки тумана или чего-то еще, ползущие к ней, исчезали в этой пропасти. «Нет». Она едва не выронила осколок и прижала его груди.
– Что с тобой? – донесся откуда-то издалека голос Зии. – У тебя иней на губах!
– Иней? – переспросила Айра и поняла, что и ее голос тоже стал далеким, и она сама уже далека, потому что вокруг нее темнота, и клочки тумана теперь проходят сквозь ее сердце, наполняя ее силой и бодростью, которая, впрочем, была холодна как лед.
– Что с тобой? – продолжала спрашивать Зия, или это еще ее первый вопрос эхом метался в черном пространстве? – Что с тобой?
– Ничего, – прошептала Айра омертвевшими губами, прижав к лицу теплый посох и с трудом отрывая руку от груди. – Еще не хватало, чтобы кто-то приказывал мне!
И с этими словами она несколько раз ударила острым краем осколка по правой ладони. Кровь выступила не сразу, а боли Айра не почувствовала вовсе. Наконец черные капли набухли на ладони, и Айра выплеснула их на бездонное пятнышко. Кровь закипела, как будто попала на раскаленный в костре камень. Обрывки тумана исчезли, и осколок перестал быть ледяным.
– Что с тобой? – Зия присела рядом с колдуньей и встревоженно посмотрела ей в глаза. – Мне показалось, что ты словно таешь! И иней…
– Иней? – удивилась Айра, защелкивая серебряный футляр. – Брось. Я смотрелась в зеркало, я в порядке. Есть кое-что значительно интересней. Смотри-ка.
Поднявшиеся на ноги мертвецы уходили на северо-восток. Им навстречу мчалась лавина хеннов, над которыми реяли красные полотнища. С северо-запада близилось похожее войско. Вот только лоскуты на его флагштоках были черного цвета.
– Айра… – Голос Лека был тих, но спокоен. – Я не возьму Даеса защитником в пределы поля схватки. Ты будешь моим защитником.
– Нет, – сказала Айра, когда Зерта притащила ей собранные амулеты. Браслеты, ожерелья, кольца, подвески, какие-то кисеты и пояса в другое время могли бы и выручить, но не теперь. Сейчас они казались Айре подобными крепкому шлему. Хорошая защита для головы – крепкий шлем, вот только выреза для глаз в нем не было. Сейчас ей помогла бы только полная расслабленность и, может быть, хорошая опора. Что-то такое, чтобы выдержать, уцепиться на поверхности, когда чужая магия будет пытаться оборвать пуповину, соединяющую ее дух и ее тело. Яриг отмахивался от магических подпорок, но ему и не приходилось вступать в магические поединки. Или он не рассказывал о них? Посох мог бы помочь, но мало в нем еще силы. Можно было бы, конечно, и его использовать, подсказывал в свое время кое-какие реминьские хитрости ей старый Анхель, – но это ведь тоже силы потребует. Силы и времени. Сила в ней теперь есть, хотя холодна она и тяжела, горло ломит, а времени Санк может ей и не дать. И расслабиться, перевести дыхание ей уже не удастся: больше двух тысяч пар глаз на нее смотрят – тысячи Лека и Хаса, – плотным строем окружили поле схватки. Смотрят и изучают щуплую фигурку иноземки, которой младший сын тана решил заменить хеннского шамана. Не она ли подняла мертвецов спустя едва ли не треть дня после их смерти? Вряд ли. Не танцевала, заклинаний не выкрикивала, линий не чертила. Не с поводка же она их спустила!
– Зия… – позвала Айра, и хеннка тут же оказалась рядом, словно в прислужницах у колдуньи ходила. – Мне нужно понять. У Лека шесть братьев. Все шесть его ненавидят. Почему он до сих пор жив?
– Каес, его отец, очень силен был. И сейчас еще силен, хотя… – Зия поморщилась. – Хотя теперь стал сдавать. Лет ему уже немало. Когда он отправил Лека в Суррару, думаю, братья решили, что отец сделал выбор в его пользу.
– Так он сделал выбор? – не поняла Айра.
– Каес очень хитер, – усмехнулась Зия. – Никто не узнает, какой выбор сделал великий тан, если он этого не захочет. Но клеймо его наследника носит на плечах старший сын – Аес.
– Но не Лек, – кивнула Айра. – Значит, следующим верховным таном станет Аес?
– Только в том случае, если выживет, – скривила лицо Зия. – Но братья признают Аеса, когда убьют Лека. Аес устроит всех. Он свиреп, но мудр.
– Но зачем же убивать младшего брата? – раздраженно мотнула головой Айра. – Даже если он сам хочет стать верховным таном, неужели шестеро не способны просто не заметить одного?
– Лека нельзя не заметить. – Зия нашла взглядом молодого тана, который стоял, замерев, у одного из кольев. – Ты поймешь, если Дух Степи будет милостив к нам. Братья боятся Лека. И круг шаманов боится. И ты будешь бояться. Ты поймешь, может быть, позже.