Оправа для бездны
Шрифт:
– А если мы его упустим? – еще уже сдвинул брови Смакл.
– Даже в этом случае мы успеем уйти к берегу! – усмехнулась Кессаа. – Ты теперь богат, Смакл, а если будешь еще и удачлив, то и ладью сохранишь!
– Значит, в Дешту уходишь, не в Ройту? – поскреб широкую грудь кормчий, все еще не веря в обещанный ветер. – Может, оставишь девку свою? Я не о Веге беспокоюсь, Ора бы и моей женушке вместо дочки стала, – чего ей на кровавой дорожке искать? Неладным с запада тянет, неладным!
Марик, с трудом сдерживая смех, бросил взгляд на несчастное лицо Насьты, который мотал головой и смотрел в сторону противоположного берега, как умирающий зверь на небо из волчьей ямы.
– Я ведь не пасу ее, Смакл, – холодно улыбнулась Кессаа и тут же вздернула над головой руку: – Встали!
Мгновением позже Марик заметил нить. Она висела в локте от поверхности воды и, пропуская через себя туман, пронзала его языки тонкой тенью. Хорошо знали свое дело рисские гребцы – не взметнули весел, а двинули их рукояти от себя, погасили бег лодки и, отгребая, стали удерживать ее в каких-то десяти локтях от настороженной ворожбы.
– Вот ведь, скалу мне под киль! – восхищенно прошипел Смакл. – А я-то дивился, как колдуны точно выгребают мне навстречу всякий раз!
– Ветер! – поднялась Кессаа на ноги и кивнула Марику. – Поставишь парус, едва нить лопнет. Смакл, твои ребятки все поняли?
– Жилы порвут, если понадобится! – уверил репт и стиснул в ручищах рулевое весло.
И тут подул ветер. Сначала Марику показалось, что потянуло сквозняком в спину, затем зашевелились волосы Кессаа, а чуть позже откуда-то из редеющего тумана донесся звук лопающейся бечевы, и нить исчезла!
Затрещали весла, изгибаясь в мускулистых руках! Хлопнул, вздуваясь, парус, едва не вырвав из ладоней Марика канат! Зашипел у рулевого весла Смакл, перечисляя скороговоркой морских и речных духов! Ладья словно приподнялась на гребне волны – и через мгновение уже скользила вслед за улетающим туманом. Прихватив канат за вырез в борту, Марик оглянулся и прищурился: показалось ему или в самом деле сторожевая нить за кормой натянулась вновь?
– Точно так, – кивнула Кессаа. – Только ведь если бы я сразу об этом сказала – не уговорила бы Смакла на такой ход.
– Что не так? – прошипел кормчий, выводя ладью поперек течения.
– Все так, – успокоила репта сайдка. – Слышишь? Погнались за пустой лодкой риссы!
«За пустой ли?» – вспомнил Марик короткий жезл с рисскими отметинами, прислушиваясь к раздающимся в отдалении крикам и шуму весел.
– Ну? – шепотом подал голос измучившийся Насьта, когда ладья вырвалась на простор Манги и начала забирать вправо, обходя по дуге и рисский дозор, и Красную скалу, благо туман, что таял вместе с утренним сумраком, все еще полз обрывками над водой, словно точно так же стремился к левому – твердому – берегу Манги. – Скоро, что ль?
– Чуть-чуть осталось! – успокоила Насьту Кессаа и добавила, оглянувшись на Марика: – И вся жизнь.
Ладья зашуршала по топкому дну, когда лучи Аилле уже расцветили зеленью ставшую дальней полоску правого берега. Марик силился разглядеть рисский корабль, но поднявшийся над Сеторскими горами Аилле слепил глаза.
– Ничего! – оживленно повторял Смакл. – Парус спустим, мачту сложим, на веслах вдоль берега выберемся – никто не разглядит. Ладья коричневая, и берег глинистый. А и разглядят – что с нас брать? Ну удачи тебе, девка, и друзьям твоим! Если что, всегда рад буду на пороге встретить!
Спрыгнул Марик на твердую землю, поймал Кессаа, удивившись ее легкости, не дал упасть Насьте, запутавшемуся в платье, уперся ногами в берег и помог столкнуть ладью. Дружно взмахнули репты веслами, и вот уже и ладьи не стало видно – скрылась она за плавучими кустами вместе с довольной улыбкой Смакла. А за другими кустами уже раздавалось рычание Насьты и треск раздираемого платья.
– Сейчас скажет, что смолой заляпал, все равно бы не смог отстирать, – сдвинула брови Кессаа.
– А на Веге ведь лица не было! – вздохнул Марик, пряча усмешку. – Хоть бы рукой Насьта ему махнул!
Кусты вздрогнули, и на берегу появился взъерошенный, но счастливый Насьта. Он с подозрением поискал улыбок на лицах спутников и с облегчением выдохнул:
– Куда теперь? В самом деле в Дешту? Или сразу к борским воротам? Пропустят сайды в Скир? Мы же в Суйку идем?
– Может быть, – прошептала Кессаа, прихватывая волосы черным платком. – Оглядимся сначала. Да и о подорожных ярлыках следует позаботиться. Если что – мы из Бевиса. Я Ору порасспросила, в их квартале почти всех хенны порубили, так что ею и представляться буду, а вы уж голову зря не ломайте: кто есть, те и есть. Будем считать, что вы в доме у ее отца, Маэлем его звали, то есть у моего теперь, служили, так со мной и остались. На всякий случай повторяю: в лавке служили! Товар обычный – ткани, иглы, нитки, пряжа, когда и по ювелирной части, когда и из еды кое-что.
– Может быть, стражниками заделаемся? – скривился Марик. – Если что – я в торговле, как крот в кружевах.
– А в охранной службе, стало быть, разбираешься? – усмехнулась Кессаа.
– А мне теперь хоть кем, только не в юбку, – пробурчал Насьта и с подозрением оглядел спутников. – Если хоть кто-нибудь проболтается, когда мы вернемся в поселок…
– Очень непросто будет вернуться, Насьта, – серьезно ответила Кессаа и, поправив на плечах мешок, полезла по крутому, поросшему колючему кустами берегу наверх.
Спутники выбрались на тракт через лигу. Дорога шла по краю выщербленного ветром и бедного на траву плоскогорья, с высоты открывался вид на величавую и широкую ленту Манги, вот только рассматривать реку не пришлось. Тракт был запружен беженцами. Бесконечным потоком люди шли, ехали на телегах и верхом в сторону Ройты. Здесь были и старики, и юнцы, и женщины, и мужчины. Мычали коровы, в ящиках посвистывала домашняя птица, но люди молчали, если не считать тихого, пронизанного ужасом говора, причитания старух и частого детского плача. В вытянувшейся на многие лиги толпе смешались дештские сайды и корепты, измученные и оборванные дучь и сухие, горбоносые кемь, баль и учи. Мелькали еще какие-то лица, проглядывали сквозь дорожную грязь незнакомые одежды, слышался невнятный шепот, похожий на бессмысленное причитание над заросшим травой могильником, и все это почти уже смешалось до однородной массы, припудрилось пылью, надело маску усталости и горя и теперь брело предсмертным человеческим месивом по узкой полосе бесплодной земли между отрогами неприступных Молочных пиков и непреодолимой водной преградой к рептскому городу Ройте.
– Война, – прошептал отчего-то словно уменьшившийся ростом Насьта.
Марик собрался уже приободрить спутника, но Кессаа вдруг шагнула в поток и пошла среди людей и повозок, отмеченная обожженной рукоятью колючки, словно черешком лесного яблока. Марик немедленно толкнул Насьту в плечо и бросился следом в толпу, о чем пожалел тут же: по обочине надо было спешить, но нагнать сайдку он смог едва ли через четверть лиги.
– Значит, все-таки в Ройту? – прошипел он ей на ухо, когда дорога начала забирать вверх и среди корявых горных сосен показались серые крыши и темная громада то ли постоялого двора, то ли сторожевой крепостенки.