Оправа для бездны
Шрифт:
– А древком? – прищурилась Кессаа.
– Марик… – вытер пот со лба ремини. – Священное дерево ремини – очень прочное… Очень-очень прочное! – добавил ремини в ответ на недоверчивый взгляд.
Марик сплюнул и поднял древко. Не хотелось расставаться с полюбившимся оружием. Уж больно хрупким оно выглядело перед огромным камнем.
– Вот сюда, – показал Насьта ложбинку у основания валуна. – Его ж катить надо, а не двигать!
Марик выругался про себя и загнал под камень заостренную пятку, затем ухватился за него и попробовал сдвинуть камень с места. Показалось ему, что валун дрогнул, или нет, но древко спружинило, словно оно было выковано из лучшей стали.
– Ничего не получится, – тяжело разогнулся баль. – Тут и десятка таких, как я, не хватит!
– Ты только не обижайся, – задумчиво почесал подбородок ремини. – Но такушки валуны никто не катает. Ну хорошо, не валуны – стволы огромных деревьев. А они ведь на всю длину тяжелее такого булыжника могут оказаться!
– А как катают? – обозлился Марик.
– Ты успокойся, – посоветовал ремини и подхватил древко. – Загнал хорошо, не спорю, а поднимать зачем? Иди-ка сюда и вставай рядом со мной. Помогу, хотя ты бы и один справился! Здесь берись! За самый конец! Тебе ж рычаг нужен! И не бойся, не сломаешь! В самом плохом случае согнешь, но я-то свой лук гну без опаски, и ты не бойся!
– Я боюсь? – попытался возмутиться Марик, но в это мгновение камень шевельнулся, накренился и вдруг с шумом и грохотом ринулся вниз по склону, прихватив с собой не менее двух локтей скального обрыва.
– Ну? – закашлялся ремини, поднимаясь с подступившего к самым ногам края осыпи. – Что я говорил? Что там видно, Кессаа?
– Ничего, – покачала головой сайдка. – Камнепад получился, но результата пока разглядеть не могу.
Марик громко чихнул, смахнул пыль с лица, отодвинул в сторону Пса, который поглядывал на своих погонщиков с неодобрительным удивлением. Внизу, расширяясь пологим клином, поднималась клубами пыль и продолжал доноситься грохот.
– Подождем? – спросил Марик.
– Нет, – покачала головой Кессаа и крикнула: – Пес, ищи Лата!
К вечеру Пес нашел юного хозяина. Плоскогорье сменилось новым склоном, и там на снегу Марик впервые увидел следы. Бесформенные юноши – из-за разбитой обуви проводника – и аккуратные и твердые слепого. Следы Роха сопровождали отверстия: он опирался о посох. Тут-то Кессаа и приказала переодеться, что для Марика оказалось двойной радостью. Вместе с теплом к нему пришло облегчение: за спиной осталась только палатка. Отдых был недолгим. Дорогу спутникам преградил ледник, но цель была уже близка, и Пес начал рваться с веревки. Пол-лиги перехода между промоинами и ледяными расщелинами завершилось промерзлыми скалами, за которыми началась настоящая тропа. На ней-то спутники и настигли Роха и его провожатого. Тут же все стало ясно. Проводника и слепца соединяла тонкая цепь. Она начиналась от браслета на запястье Роха и заканчивалась на стертой уже до крови шее молодого парня, который кутался на холодном ветру в жалкие лохмотья. Пес вырвал веревку и бросился к Лату.
– Кто это? – напрягся Рох. – Вот уж не думал, что на этой дорожке так многолюдно! Кто здесь?
– Старые знакомые, – пробурчал Насьта. – Такушки, выходит, до Скира следует добираться? А почему не морем?
– Ах вот кто вы, – с облегчением выдохнул Рох. – Ну что же, не самый плохой случай. После того, что приключилось с жителями Подгорки, я был готов к худшему.
– А худшее может и наступить, – заметил Марик. – Хозяин неприметного дома на Крабовой улице оказался не слишком гостеприимен!
– В самом деле? – Слепой удивился. – Невероятно! Скирский конг доплачивает старику за каждого колдуна хорошую монету – отчего же он не смог сговориться с вами?
– Неважно, – оборвала разговоры Кессаа. – Скажем так: мы не привыкли наниматься на службу, если служить не собираемся. Твоя служба тоже закончилась, однако горные перевалы не самая хорошая дорога для слепого, даже если у него имеется прочный поводок для проводника.
– Ах это? – рассмеялся Рох и взмахнул цепью. – Если бы не она, парень давно уже сбежал. Он добрый малый, убивать меня не будет, но сбежит при первой возможности. А так – мы вместе. Я отпущу его в Омассе, едва переберусь через Даж. И расплачусь, как обещал. Зачем мне копить проклятия чужих людей? Я честный человек! И насчет пути по морю тоже не буду скрывать: нечего мне там делать. Все галеры останавливаются в Скире, а оттуда уже не вырвешься – подручные старшего мага Ирунга ни с кого глаз не спускают, готовятся к встрече с хеннскими шаманами и рисскими магами. Меня это не прельщает. Будь я моложе, еще подумал бы, а так-то – что может быть лучше маленького домика на высоком берегу Дажа, садика с ягодными кустами, пары бочек вина и молодой крепкой служанки, не чуждой плотских удовольствий? Я не слишком оскорбляю твой слух, девушка?
– Не больше, чем я твой взгляд, – отрезала Кессаа. – Дальше мы идем вместе.
– Почему же? – удивился слепой. – Я не могу вас задерживать.
– Мы потерпим, – скривила губы Кессаа. – Но сзади идет враг. Не меньше десяти крепких воинов. Им легче будет переступить ваши трупы, чем сталкивать вас в пропасть.
– Что на самом деле одно и то же, – уныло пробормотал Рох. – И кто же эти грозные преследователи?
– Сайды, – вздохнула Кессаа. – Но не думаю, что стоит рассчитывать на их милосердие.
– Я и не рассчитываю, – примиряюще заморгал слепой. – Много раз замечал, что милосердие – публичная штука, впрочем, как и геройство. Быть добрым и храбрым легко, когда на тебя смотрит множество глаз, а вот где-нибудь в горах такой благодетель или храбрец, как правило, готов выплеснуть изнутри весь скопленный мрак. Вы поделите со мной расходы на проводника? Вряд ли мы обойдемся без него.
– Поделим, – задумалась Кессаа. – Но при одном условии.
– Слушаю с трепетом, – растянул губы в улыбке слепой.
– Сними с него цепь, – потребовала Кессаа.
– Но… – замялся Рох.
– Лат, – окликнула Кессаа парня, который молча гладил собаку и трепал ей уши. – Сколько дорог ведет в Омасс?
– Одна, – тихо отозвался парень, с трудом выговаривая слова по-сайдски. – Порой она ветвится, разбегается на тропы, но главная дорога одна. И все тропы рано или поздно возвращаются к ней. Но здесь никто не ходит.
– Теперь уже ходит, – не согласилась Кессаа. – Я прослежу, чтобы расчет с твоим провожатым был полным, и добавлю от себя пару золотых в Омассе. Конечно, если ты не сбежишь по дороге.
Паренек помолчал, взъерошил жидкие волосы, пугливо бросил:
– А за нами в самом деле идут воины? А деда моего видели? Это вас Хвост привел?
– Значит, – усмехнулась Кессаа, – у пса все-таки есть имя? Воинов ты скоро увидишь, с дедом все в порядке. Я могу тебе верить?
– Можете, – согласился парень.
– Хорошо, – кивнула Кессаа и произнесла несколько слов на бальском. Пес зарычал и едва не укусил парня. Лат отпрыгнул в сторону и уставился на собаку расширенными от ужаса глазами. – Видел? – спросила Кессаа и щелчком пальцев успокоила собаку. – Если обманешь, я за тобой не побегу. Пес побежит за тобой. Вряд ли он тебя загрызет, но покусает точно. Рох, снимай с парня ошейник, тебя поведет Марик.